— Полтретьего! — сообщил Софоклюс, посмотрев на булькнувшую наручную клепсидру.
Сын Зевса мрачно поглядел в небо, где стремительно увеличивалась в размерах огненная точка.
— Опа, Гермес летит! — обрадовался историк, звонко хлопнув в ладоши.
Могучий герой его энтузиазма не разделял.
— Фух! — выдохнул олимпийский вестник, опустившись рядом с колесницей. — Окончательно меня замотали. Клонироваться, что ли?
Слегка насупленный Геракл ожидал худшего.
— Что приуныли? — улыбнулся Гермес. — Нету вашего Копрея. Не смог прийти он, болеет. От Эврисфея подцепил ветрянку, лежит теперь весь зеленый от целебных мазей, старые сказания на древних папирусах почитывает.
Сын Зевса облегченно перевел дух.
— Значит, так. — Гермес присел на краешек золотой колесницы. — Я на время заменю его. Слушайте, задание номер семь!
— Да-да, — приободрился Геракл. Софоклюс приготовил свежую дощечку.
— Как вы, наверное, знаете, на острове Крите начинаются очередные Олимпийские игры. В этом году их организовывает царь Крита Минос.
— К великому сожалению, я не смогу участвовать в играх, — грустно вздохнул сын Зевса. — Ведь мне нужно совершать героические подвиги!
— А вот тут, — лукаво усмехнулся Гермес, — тебя, мой друг, ждет небольшой сюрприз. Ведь твой следующий подвиг напрямую связан с Олимпийскими играми!
— О Зевс, не может быть! — радостно воскликнул могучий герой.
— Именно так! — горделиво подтвердил вестник. — Я, знаешь ли, могу приносить и весьма приятные новости. Так вот… Тебе необходимо попасть на Крит и принять участие в Олимпийских состязаниях.
— Во всех?
— В каких захочешь. Но в одном единоборстве ты просто обязан участвовать непременно.
— В метании каменного диска? — с замиранием сердца предположил Геракл.
— Нет, с чего ты взял? В греческом боксе.
— О нет, — простонал сын Зевса, — ты же знаешь, я не переношу весь этот пафосный мордобой.
— На этот раз придется перенести, — строго заявил Гермес. — Так хочет сам Зевс!
— Я уже сражался с неким царем бобриков Амиком, — вспомнил могучий герой, — в Вифинии, когда плавал с аргонавтами. Пренеприятнейшие остались воспоминания.
— Твоим мнением никто не интересуется! — гневно отрезал божественный вестник. — Скажут участвовать в кулачном поединке, значит, будешь участвовать.
Сын Зевса в очередной раз тяжко вздохнул.
— Итак, расклад таков… — Гермес призадумался. — Сразиться на кулаках тебе предстоит со знаменитым местным тяжеловесом по кличке Критский Бык.
— А нормальное имя у него есть?
— А зачем тебе?
— Просто интересно. — Вестник почесал макушку.
— На самом деле зовут спортсмена Пукилус. — Геракл зло усмехнулся:
— Ну теперь понятно, почему он стал именовать себя Критским Быком.
— А вот ты зря смеешься, — прищурился Гермес. — Пукилус великий спортсмен, выдающийся боксер, удостоенный в прошлом году титула «Непобедимый».
— Ну это только потому, — возразил сын Зевса, — что мы с Тесеем не участвовали в кулачном поединке. Меня дисквалифицировали в начале Олимпиады за то, что метал каменные диски в зрителей. Ну а Тесей, как всегда, очень некстати напился и отправился на остров Лесбос искать Минотавра.
Божественный вестник слегка повел бровью:
— Ты мне тут не хвастайся, знаю я вас, героев греческих. Что ты, что Тесей, две сандалии пара. Короче, все олимпийцы, включая Зевса, на тебя поставили, так что смотри не подведи.
— А кто поставил на Критского Быка? — поинтересовался Софоклюс.
— А тебе-то зачем знать?
— Для истории.
— Ну, раз для истории… — Гермес ухмыльнулся. — На Критского Быка поставили Гера, Эврисфей и Посейдон.
— А Посейдон на фига? — изумился Геракл, всегда уважавший своего синебородого вечно бухого дядю.
— Сатир его знает, — пожал плечами Гермес. — Полагаю, он по своему обыкновению с пьяных глаз всё перепутал и вместо того, чтобы поставить на тебя, поставил на Критского Быка. Да не всё ли равно?
— Ладно, договорились, — согласился сын Зевса, забираясь в золотую колесницу, — вот только правила вспомню. Греческий бокс — это ведь не простое спортивное мордобитие, это целая эстетика расплющенных носов и вывихнутых челюстей.
— Вспоминай-вспоминай, — похвалил полезное начинание героя Гермес. — Иногда что-нибудь вспоминать очень даже полезно… Уезжай подальше от Тиринфа, и в каком-нибудь безлюдном месте Гефест быстренько телепортирует тебя на остров Крит.
— Слава Зевсу, хоть плыть не придется, — обрадовался Геракл.
— А у тебя что, морская болезнь? — удивился божественный вестник.
— У меня гидрофобия! — значительно сообщил сын Зевса. — Попрошу не путать. Меня не укачивает, просто я, когда везде мокро, не люблю.
— Бывает, — кивнул Гермес и, не прощаясь, стартовал на Олимп.
— Ну, хоть на этот раз не будет всяческих выдуманных чудовищ, — несколько воспрянул духом Софоклюс.
— Ага, тебе легко говорить, — проворчал Геракл. — А я вот эти Сатаровы правила никак вспомнить не могу. Да и вообще сильно сомневаюсь, что я их когда-нибудь знал.
— Какие еще правила? — недовольно осведомился историк.
— Такие! — огрызнулся могучий герой. — Правила греческого бокса.
— А… эстетика мордобоя, как ты только что выразился, — кивнул хронист. — И что здесь сложного? Не плюй сопернику в глаза, грязно не ругайся, ниже пояса не бей, вот и все дела.
— Не так всё просто, — стоял на своем снова погрустневший Геракл. — Если меня дисквалифицируют из-за какой-нибудь ошибки, победу признают за соперником.
— А вот это уже хреново, — согласился Софоклюс, и в мрачных раздумьях эллины покатили прочь от Тиринфа.
* * *
— Слушай, Гефест, а давай еще кое-кого на Крит телепортируем, — заговорщицки прошептал на ухо божественному кузнецу Гермес.
Гефест, возившийся с огромной телепортационной пушкой, с недоумением поглядел на олимпийского вестника.
— Ты хочешь сказать, без ведома Зевса?
— А что здесь такого? — вспылил Гермес. — Всего и делов-то — одного лишнего человечка на Крит перебросить. Я уверен, если что, Зевс будет доволен.
Гефест задумался.
— Ладно, давай! — наконец согласился он. — Как его хоть зовут, этого твоего человечка?
— Херакл, — невозмутимо ответил Гермес.
— Как?
— Хе-ра-кл!
— А… тот самый ненормальный…
