Мирабо замолчала, вспомнив этот момент, а Тайни сжал её
руку и спросил хриплым шёпотом:
- И он убил её?
Она покачала головой и свободной рукой вытерла слезу,
скатившуюся по щеке.
- Нет. Она сама убила себя.
- Что? – удивился он. – Но как? Почему?
Мирабо пожала плечами.
- Да потому, что он всё же был сильным мужчиной, хоть и не
мог контролировать её сознание. А она была бессмертна, как и он, но… Сначала он
бы изнасиловал маму и подверг её пыткам, а я попыталась бы спасти её, невзирая
на опасность. Она всё это знала и поэтому… - Мирабо сделала глубокий вдох. – В
тот момент, когда последнее слово слетело с её губ, она схватила его руку,
удерживающую меч, потянула на себя и сама подалась в направлении меча,
обезглавив себя стальным лезвием.
- Боже! – выдохнул Тайни и слегка покачал головой. – Я даже
не подумал бы, что такое возможно. Чтобы сделать это, нужна как физическая
сила, так и мужество…
- Мы сильны, - просто сказала Мирабо, хотя в то время
испытала от увиденного немалый шок. Она никогда не думала, что кто-то может так
поступить, но её мать была похожа на Маргарет, сильную женщину, способную
сделать всё задуманное. А ещё Мирабо предположила, что её мать не видела смысла
жить дальше без своего возлюбленного, лежавшего мёртвым у её ног. Истинный
спутник жизни встречался редко, а жизнь могла быть такой невыносимой, когда
идёшь по ней в одиночестве.
Отогнав эту мысль в сторону, Мирабо тихо призналась:
- Я закричала, когда она сделала это. К счастью, Фредрик
прикрыл мне рот, и дядя не услышал моего тихого вскрика за собственным
разочарованным рёвом. Мы не двигались с места, пока он орал, как сумасшедший,
но когда он отправился искать меня, выскользнули с чердака. Я посоветовала
Фредрику потихоньку убраться оттуда, оседлала коня и помчалась. Люди моего дяди
разбили лагерь в лесу за стенами замка. Я промчалась прямо через их бивак, они
вскочили на лошадей и погнались за мной. Думаю, они бы поймали меня, если бы
внезапно не появился Люциан. Они с моим отцом были ярыми любителями лошадей и
стали хорошими друзьями. Люциан как раз направлялся в замок Ля Рош посмотреть
на новую лошадь. Он приехал в тот момент, когда люди моего дяди уже почти
настигли меня.
- И он позаботился о них, - тихо подытожил Тайни.
- Да. Как и о дяде.
Он кивнул, помолчал несколько минут, давая ей возможность
успокоиться, а затем спросил:
- И что мы будем делать с тем, что являемся половинками,
Мирабо Ля Рош?
Глава 10
Охваченная паникой и страхом Мирабо взглянула на Тайни. Она
не ожидала такого прямого вопроса, поэтому резко ответила:
- Что ты имеешь в виду? Я никогда не говорила, что мы
половинки. Почему ты вдруг решил…
- Было очевидно, что ты не смогла прочесть меня в комнате,
когда попыталась сделать это, - тихо перебил её Тайни и добавил: - А также ты
ешь, что является ещё одним признаком. И я чертовски уверен в том, что мы оба
получили огромное удовольствие, когда оказались в постели сегодня утром, или
вчера ночью – да неважно, когда именно.
- Вы двое вчера занимались этим? – внезапно вскрикнула
Стефани.
Мирабо резко повернулась и увидела, что сестра Дэни всё ещё
в наушниках. Видимо, на лице Ля Рош были написаны удивление и замешательство –
ведь девчонка умудрилась услышать их разговор через наушники – но Стефани в
ответ только закатила глаза.
- Мне не нужны уши, чтобы слышать ваши мысли, - громко
сказала она, перекрикивая звуки фильма в наушниках.
- Да, но ты услышала то, что мы произносили вслух, -
пробормотал Тайни.
- Но вы же думаете, когда говорите, - сухо возразила
Стефани, а затем покачала головой. – Если честно, то вся эта история с
половинками делает взрослых полными идиотами. Я имею в виду, что Дэни – врач,
но, ради всего святого, она ведёт себя, как пустоголовая дурочка, с тех пор,
как встретилась с Деккером. А теперь вы двое. – Она снова помотала головой и
переключила внимание на экран, пробормотав напоследок: - Никогда не позволю
себе впасть в такое состояние. Нет уж, спасибо.
Вздохнув, Мирабо откинулась на спинку сиденья. По правде
говоря, подростки – это большая заноза в заднице. Она удивлялась, как её
родители вообще захотели иметь больше одного ребёнка, причём не делали долгих
перерывов между ними… например, тысячелетних или около того. Несомненно, время,
проведённое с этим ребёнком, заставило её думать, что желание иметь детей –
один из видов помешательства. Конечно, чужие дети всегда казались милыми и
приятными, особенно при условии, что их можно в любой момент отправить домой.
Но проводить двадцать четыре часа в день с младенцем, менять грязные памперсы,
терпеть срыгивания и постоянный плач, чтобы потом он вырос в наглого подростка…
- Не знаю, кого ты хочешь обмануть, Мирабо? – весело
спросила Стефани. – Я могу читать твои мысли, помнишь? И знаю, что нравлюсь
тебе.
Мирабо скривилась, но не стала спорить. Несмотря на наглые
комментарии, сестра Дэни действительно была ей симпатична. Стефани напоминала
ей о собственной юности. Но Ля Рош поняла, что лучше откусит себе язык, чем
произнесёт это вслух, поэтому снова скорчила гримаску, когда Стефани –
разумеется, слышавшая всё – начала хихикать на заднем сиденье.
- Так что? – спустя несколько секунд подтолкнул её Тайни.
«А казалось, он не собирается дальше говорить на эту тему»,
- подавленно подумала Мирабо. Но проблема крылась в том, что она и понятия не
имела, как им теперь быть. При этом она знала, что прошлой ночью Стефани
сказала истинную правду. Хотя утрата родителей и братьев причинила ужасно много
боли, Мирабо никогда не отказалась бы от проведённых с ними лет ради того,
чтобы уберечься от страданий. Неужели она действительно хочет избежать
совместного будущего с Тайни, только бы не почувствовать боли от возможной –
всего лишь возможной – его потери? «А ведь этого может и вовсе никогда не
случиться», - напомнила она себе. В конце концов, Мирабо могла умереть первой,
или они могли умереть вместе.
Хотя она и склонялась к мысли, что хочет идти вперёд и
стать его половинкой, но для танго требовались двое. Перед Тайни тоже стоял
выбор, и у него всё ещё была семья, которую он мог потерять. Не то что бы ему
тут же пришлось бы отказаться от них, но в конечном итоге, он всё же должен
будет оставить родных, иначе они заметят, что он не стареет.
- А что ты думаешь по этому поводу? - наконец спросила она
вместо того, чтобы ответить.
- Я действительно не знаю, Мирабо, - криво улыбнувшись,
признался Тайни. – Чуть больше двадцати четырёх часов назад я стоял в той
церкви в Нью-Йорке и говорил Маргарет, что у меня есть семья, которую я не
желаю терять даже ради счастья иметь вторую половинку, но сейчас… - Он покачал
головой и в замешательстве произнёс: - Они кажутся мне такими чужими, когда я с
тобой. Я люблю их, но… - Он повернулся, чтобы быстро взглянуть на неё, а затем
снова перевёл взгляд на дорогу. - Двадцать четыре часа назад ты была для меня
просто девчонкой с чёрно-розовыми волосами. Как ты могла так быстро стать самым
важным в моей жизни?
