Нет, нельзя: сразу видно – полотенце. Товарки скажут: какая-то корова из третьего барака ходит с бычком на голове.
Лида стащила полотенце с волос и повесила на место, на крючок в кухне.
Выключила свет над плитой, побрела в комнату, немного поспать.
Звякнула эсэмэска.
«Спокойной ночи, любимый летучий мышонок», – прочитала девушка и поцеловала экран мобильника.
Она долго размышляла, послать ли в ответ любимому прощальную эсэмэску, да так и заснула, ничего не надумав.
В дверь позвонили в восемь утра.
Лида уже давно сидела на диванчике на кухне: в спортивном костюме и махровых носках, с пакетом вещей в ногах.
«Прямиком в квартиру прошли, в домофон не звонили, значит, точно милиция», – спокойно подумала девушка, перенесла пакет к комоду и, не спрашивая «Кто?», открыла дверь.
На площадке стоял милиционер с папкой в руке.
– Здравствуйте, я ваш участковый инспектор, – сообщил милиционер и стянул с углов папки черные резинки.
– Мне выходить? – спросила Лида.
– Куда?
– В это… в машину, в СИЗО ехать? – пролепетала Лида.
– Девушка, не умничайте. Вопросы задавать буду я, работа у меня такая.
– Извините, – заикаясь, сказала Лида.
Участковый протянул удостоверение: солидное, с голограммой и цветной фотографией.
Слова прыгали перед глазами, Лида вернула удостоверение, так и не разобрав фамилию и звание милиционера.
– Поквартирный обход: составляем паспорт дома, записываем, кто живет. Где работаете?
«Зубы заговаривает, – догадалась Лида. – Плетет на ходу. Видно, проверяет, нет ли в квартире еще преступников, или ждет ОМОН для поддержки».
– Я не собираюсь оказывать сопротивление, – понуро сообщила девушка.
– Войти можно? – недовольным голосом спросил милиционер.
– Да, конечно.
– Сесть можно?
– За тот стол, – пробормотала Лида.
Участковый положил папку на клеенку в ярких подсолнухах, раскрыл вместе с вложенной внутрь амбарной книгой, попросил паспорт и прицелился ручкой в разлинованные на колонки листы.
Лида подала приготовленный с вечера документ.
Инспектор переписал фамилию, дату рождения.
– Кто еще прописан?
– Никого, я одна.
– Место работы?
– Киностудия «Архангел», режиссер звукового оформления.
Милиционер с интересом хмыкнул:
– Кого только на участке нет: и замминистра, и певец оперный, и академик, и колдун, теперь еще и режиссер. Телефон для связи?
Лида покорно продиктовала номер.
– Ну и все вроде, – сказал милиционер.
– Мне вещи прямо сейчас взять?
– Какие вещи?
– Ну как это говорится: с вещами на выход?
– Ценю ваш тонкий английский юмор, – бросил участковый и достал из папки распечатанный на принтере кусочек плотной бумаги. – Это моя визитка, если соседи будут беспокоить, собака цапнет или наркоманы в подъезде обоснуются, и вообще, если непорядок какой, сразу звоните. Разберемся, протокол составим, оштрафуем.
– Так вы не за мной пришли? – дрожащим голосом спросила Лида. – На допрос?
– А ты что, натворила чего? – испытующе глянул на девушку и сразу перешел на «ты» участковый. – Без регистрации кто-то в квартире проживает? Или травкой балуешься? Творческая профессия, то да се? Сейчас-то не под кайфом? Ну-ка, зрачки покажи!
– Да вы что! Какая травка! – возмутилась Лида. – Я что, на наркоманку похожа?
– Кто вас знает, артистов! Мне этой дури на участке не надо! До свидания, звоните, если что.
Лида дрожащими руками закрыла дверь и прислонилась к стене.
Участковый прошел по площадке и позвонил в соседнюю квартиру.
– Кто там? – крикнул женский голос.
– Милиция, поквартирный обход.
Похоже, сегодня за ней уже не придут.
Надо собираться на работу.
Девушка стащила спортивный костюм, включила чайник.
Неужели теперь каждое утро придется вставать в пять утра и с ужасом ждать звонка в дверь?
Господи, уж лучше бы сегодня: раньше сядешь – раньше выйдешь.
Лида глянула на визитную карточку: Смирнов Эдуард Олегович, рабочий телефон, мобильный телефон, на случай явки с повинной сунула картонку под корзинку на комоде.
Потом бросила взгляд на часы, решила одним глазком посмотреть по телевизору сводку происшествий. Уже две недели девушка не пропускала утренние и ночные выпуски криминальных новостей. Преступления совершались ежедневно, на юге, на севере, в центре Москвы. Мясницкую улицу сводки пока обходили стороной. Но вдруг именно сегодня ограбленный олигарх решился предать свою частную жизнь достоянию гласности и Лида узнает подробности следствия?
Она поспешно щелкнула пультом.
При словах «Очередное дерзкое преступление совершено в столице» девушка похолодела. Но через мгновение выяснилось: речь идет о водителе маршрутки, сбившем на остановке шестерых пассажиров, мошенницах, грабивших квартиры одиноких пенсионеров, скинхедах, отрезавших голову гастарбайтеру.
«Ужас, что творится! – возмутилась Лида. – Совсем преступники распоясались!»
Но тут же с отчаянием вспомнила: она теперь тоже преступница, на всю оставшуюся жизнь… И, самое страшное, все оказалось бессмысленным: деньги пошли прахом, Лиза в любой момент может умереть, ее, Лидины, лучшие годы пройдут за решеткой попусту.
Мобильник проиграл мелодию Джеймса Бонда.
– Да, милый, – устало ответила Лида.
– Привет, мышонок! Ты еще дома? За тобой заехать? – предложил Евгений.
Лида поглядела на пакет с вещами, собранными в СИЗО, на непричесанную, бледную девушку в зеркале, вздохнула:
– Лучше не надо.
– Я рядом, – радостно настаивал Горелый.
– Прости, ради бога, у меня сейчас нет настроения…
– Нет настроения, чтобы сесть в машину?
Лида молчала, бессильно прислонившись спиной к входной двери.
– Что-то случилось? Плохо себя чувствуешь?
– Все нормально, – соврала Лида. – Просто я как раз стою в дверях. Пока ты в пробках будешь торчать, я на метро уже на работу приеду.
– Ты не хочешь стоять со мной в одной пробке? – попробовал пошутить Евгений.
– Женя, у меня правда нет сил сейчас все объяснять… У меня, наверное, голова болит или не знаю что… – бессвязно пробормотала Лида. – Извини.
