В студии девушка действительно оказалась раньше.
«Сглазила! – вбежав в кабинет, первым делом написал Евгений в аське. – Сорок минут полз!»
Лида нашла силы лишь для отправки в ответ смайлика.
«Ты ничего не хочешь мне сказать?» – спросил Евгений.
Лида вяло вставила в окно для текста стандартную заготовку – цветок розы.
Через минуту Евгений вышел из кабинета, для отвода глаз обошел всех сотрудников, сверился с графиком работ, нырнул за пальму возле Лидиной перегородки.
Наклонился над креслом девушки, положил подбородок ей на плечо, прошептал:
– Мышонок любимый, что с тобой?
По щеке Лиды покатилась слеза.
– Не спрашивай сейчас ничего, а то я заплачу, – прошептала она.
За перегородкой громыхнуло колесами кресло менеджера студии.
Евгений выпрямился, деловито попросил:
– Лидия, распечатайте раскладку и занесите мне. Желательно прямо сейчас.
– Да, Евгений Алексеевич, все сделаю.
Мужчина покосился на перегородку, быстрым невесомым прикосновением погладил плечо Лиды, ушел в кабинет.
Девушка промокнула слезы бумажным платком с запахом земляники, прошла следом.
Евгений развернул стул, предлагая его Лиде, тревожно спросил:
– Садись, что случилось?
– Садиться не буду, потому что это долгий разговор, не здесь и не сейчас.
– Разговор о чем?
Лида бросила взгляд за стекло, на студию, полную народу, сообщила дрожащим голосом:
– О многом. В первую очередь о ребенке, который может погибнуть.
Горелый сжал концы авторучки, после паузы спросил каменным голосом:
– У тебя будет ребенок?..
– Конечно нет! Речь идет вовсе не о моем ребенке!
Евгений положил ручку на раскрытый ежедневник и обмяк.
– Черт, я подумал, ты ждешь ребенка. Рассталась с кем-то, а теперь выяснилось… – Он запнулся на полуслове, торопливо заверил: – Ты не думай, что меня это напугало! Твой ребенок – это мой ребенок! Даже если бы у тебя оказалось десять детей, я бы все равно…
– Женя, не говори сейчас ничего, не надо, – поспешно попросила Лида.
– Да, конечно. А когда? Может, я заеду к тебе вечером? Если ты не против, конечно.
– Не против. Во сколько?
«Интересно, почему он не приглашает меня к себе домой?»
– Когда тебе удобно?
– Давай в девять?
– Очень хорошо, в девять. Ты извини, что я не приглашаю тебя к себе домой, – сказал Евгений.
Лида порозовела и поспешно заверила:
– Я даже и не думала об этом.
«Господи, зачем я опять вру?»
Девушка свела брови.
– Вернее… Конечно, думала!
– Жена, в смысле бывшая жена, сейчас в санатории в Подмосковье, но может в любой момент заехать, все-таки у нас ребенок. Я ни в коем случае не собираюсь скрывать тебя от нее, наоборот, твердо решил при первой же встрече сообщить о наших отношениях… Просто не хочу, чтобы она что-нибудь ляпнула, обидела тебя… Она не злая, я даже не удивлюсь, если вы подружитесь, но язык как терка.
– Женечка, не надо ничего объяснять, – прервала Лида. – Я и сама не очень хочу быть в доме, где все напоминает о другой женщине. Поэтому встретимся у меня, как договорились. Номер квартиры помнишь?
– Это ты была слегка пьяна, а я, как законопослушный автовладелец, только пробку от вина понюхал. Помню: квартира 8а. Замечательный номер. Я когда-то в восьмом «А» классе учился. Это знак!
Лида развеселилась:
– Знак чего?
– Раз меня из восьмого «А» класса не выгнали, значит, и из квартиры 8а не вытолкают. Возможно, я даже останусь там на второй год?
Лида сделала большие глаза.
– Значит, до вечера? – оживленно повторил Евгений.
Лида кивнула.
В кабинет заглянула маркетолог:
– Евгений Алексеевич, можно?
– Нужно! – бодро ответил Горелый и незаметно подмигнул Лиде.
После работы Лида поехала в Институт педиатрии: в любой день ее могли арестовать, было бы предательством просто так, без всяких объяснений, не попрощавшись, исчезнуть из жизни девочки.
«Скажу Лизочке: возможно, меня скоро отправят в длительную командировку, но я всегда и везде буду просить Бога о твоем исцелении, – решила девушка. – Да, и не забыть купить сигареты!»
Отделение кардиологии неожиданно встретило Лиду веселым шумом.
Дети с воздушными шарами, раскрашенными ярким гримом лицами носились по коридорам, возбужденно гомонили в холлах, со счастливым смехом выбегали и выезжали на колясках из палат.
Лиза промчалась навстречу Лиде, издалека узнала ее, обхватила за колени и радостно завизжала.
– Лизочка, ты вся мокрая! Разве можно так бегать? Нельзя! – встревожилась Лида и судорожно сжала худенькую теплую фигурку.
Лиза крепко обняла девушку и принялась взахлеб рассказывать:
– Тетя Лида, к нам клоуны приходили! Настоящие! Мы с ними играли! Они сказали: все дети обязательно поправятся! Только нужно быть веселой, не бояться уколов!
– Все правильно клоуны сказали, – заверила девушка. – Конечно, все ваши ребятки поправятся, будут здоровые, вырастут большие. И Лизочка вырастет!
– Они сказали, еще придут! Будешь тоже с клоунами играть?
– Конечно! Если не уеду в командировку, обязательно поиграю.
Лиза принялась перебирать Лидины волосы.
– Куда ты уедешь? Не уезжай…
– Может быть, меня отправят работать в другой город. Но я всегда буду о тебе думать, каждый день желать тебе здоровья. И ты обязательно поправишься. Медицина сейчас знаешь какая передовая? И лекарства современные. И врачи у вас здесь самые лучшие.
Девочка кивнула:
– Я знаю.
Лида отнесла малышку на руках к кровати, усадила к себе на колени.
– Ой, какие крабики красивые. Откуда у Лизочки такие крабики?
Девочка подняла улыбающееся личико:
– Это же ты подарила!
Потом перебралась с колен девушки на подушку, взяла в руки плюшевого мишку и попросила:
– Сфотографируй меня с Мишуткой! А то вдруг он умрет и я его не увижу?
– Лизочка, что ты говоришь, почему мишка умрет? – чересчур бодро спросила Лида.
– Потому что у него сердце больное, – вздохнула девочка.
Лида смешалась, поспешно достала из сумочки мобильник, навела камеру на Лизу:
