— Мы можем что-нибудь предпринять по этому поводу,
Фиона, — сказал Джон. — Но мне не хотелось бы мешать твоему отпуску.
Отдых тебе просто необходим. И ты ведь едешь только на две недели.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Фиона,
казалось, расслышавшая только первую фразу.
— Звучит безумно, но, если ты хочешь, я постарался бы
перенести некоторые свои встречи. Это же время отпусков. А мои дочери заняты
каждая своим делом. Если хочешь, я мог бы составить тебе компанию. Если же ты
предпочитаешь отдыхать одна — я пойму. У меня есть дела на эти две недели.
Но Фиона уже смотрела на него сияющими глазами и счастливо
улыбалась.
— Ты действительно сделаешь это? Сделаешь это ради
меня?
Она знала, что это настоящее безумие, но ничего не могла, да
и не хотела с собой поделать. Она мечтала только о том, чтобы быть рядом с
Джоном. Как это здорово, если он действительно сможет отправиться с нею в
Сен-Тропе.
— Я хочу, могу и обязательно сделаю это, —
торжественно объявил Джон. — Тебя устраивает такой ответ?
— Еще как! — радостно воскликнула Фиона. Чуть
позлее, когда Фиона принимала душ,
Джон позвонил в Нью-Йорк своей секретарше. Фиона переоделась
и вышла из спальни в бежевых брюках и такого же цвета свитере, настолько
тонком, что рельеф груди отчетливо просматривался, волнуя и притягивая взгляды.
Джон в который раз восхитился ее способностью выглядеть одновременно
сексуальной и элегантной.
— Ну что, получилось? Она сделает это?
У Фионы был вид ребенка, расспрашивающего родителей о
подарке к Рождеству.
— Я не оставил бедняжке выбора, — улыбнулся
Джон. — Конечно, это безумие. Но, черт побери, Фиона, мы ведь живем только
один раз! Кто знает, когда еще нам выпадет такая возможность — мы ведь оба
чертовски занятые люди. И раз уж ты отправляешься в отпуск, придется и мне
перекроить свое расписание.
Джон улыбался ей, сидя на кровати, и Фиона подбежала к нему
и обняла, крепко прижав к груди его голову. Какое счастье, что она встретила
этого мужчину!
— Ты просто потрясающий человек!
Джон Андерсон был о Фионе точно такого же мнения.
Час спустя они сидели в ресторанчике на «Бато-Муш» и ели
бифштекс с жареной картошкой, наслаждаясь ночными огнями и памятниками Парижа.
Они вели себя как настоящие туристы, и это веселило их обоих.
Джон и Фиона взахлеб говорили о том, что они станут делать в
Сен-Тропе. Джон собирался позвонить одному своему знакомому, сдающему напрокат
яхты, и спросить, нет ли у пего чего-нибудь подходящего на пару дней для
влюбленной парочки. Жизнь на яхте рисовалась Фионе восхитительно романтичной.
Впрочем, у них был еще заказанный ею номер в отеле «Библос», что тоже не так уж
плохо. Всякий раз глядя на Джона, Фиона чувствовала себя счастливой и
беззаботной. Неужели все это возможно наяву, а не во сне?
Потом они долго гуляли по Левому берегу, выпили по бокалу
вина на террасе легендарного кафе «Дё Маго», Джои купил Фионе забавный рисунок
у уличного художника в качестве сувенира-воспоминания об этих днях, проведенных
в Париже. В полночь они вернулись в отель, едва добрались до номера Фионы и
неистово занимались любовью до самого утра.
Потом они проспали все на свете, и их разбудил стук в дверь
Эдриена, который хотел попрощаться, отправляясь в аэропорт. Его работа в Париже
была закончена.
— Я думал, ты работаешь в это время, — обвиняющим
тоном произнес Эдриен. Но Фиона знала, что он вовсе не сердится на нее.
— Я… я думала., хотела… Ну хорошо — я очень устала и
проспала.
Я тоже устал, — ответил Эдриен. — Но работаю с
шести утра. А ты еще спишь в десять тридцать. Когда мне предложат повышение,
постараюсь занять твое место! Имей в виду — честно тебя предупредил!
Произнося все это, он вдруг увидел пару мужских ботинок,
аккуратно стоящих под журнальным столиком.
Лицо Эдриена расплылось в улыбке.
— Эй, Фиона, у тебя неожиданно выросла нога? Ты
подалась в трансвеститы? Нет, дай угадаю — ты утратила наконец девичью честь?
— Не лез бы ты не в свое дело, — тихо произнесла
Фиона, закрывая дверь в спальню, где все еще мирно спал Джон. Оба они заснули
только под утро, но то, чем они занимались всю ночь, того стоило.
— Сколько дашь за то, чтобы я ничего не рассказывал
сэру Уинстону? — топом заговорщика спросил Эдриен.
— Все, что имею.
— И даже черепаховый браслет? Попробую переделать его
под свою руку…
— Черта с два ты получишь мой браслет,
вымогатель! — рассмеялась Фиона. — Валяй, расскажи этому бездельнику
все.
— Позже придется это сделать. Ты по-прежнему
собираешься в Сен-Тропе?
Эдриен никогда не видел Фиону такой счастливой, и ему
чертовски нравилось это зрелище. Он всегда хотел, чтобы эта женщина была
счастлива. А Джон Андерсон понравился ему с самой первой встречи, и Эдриен не
сомневался: эти двое отлично подходят друг другу. Так что им обоим повезло, такое
нечасто случается. За все годы знакомства с Фионой Эдриену не нравился ни один
из мужчин, появлявшихся в ее жизни. Уж конечно, не женатый архитектор из
Лондона. Его Эдриен просто ненавидел. А дирижер, мечтавший жениться на Фионе,
казался ему недалеким человеком. Во всяком случае, рядом с Фионой. И только
Джон Андерсон сразу показался Эдриену человеком, достойным Фионы.
— Да, я по-прежнему собираюсь в Сен-Тропе. — Фиона
постаралась не выдать своего счастья, но Эдриена не так просто было провести.
— И он едет с тобой?
— М-м-м, — пробормотала Фиона, но все было ясно
без слов по ее улыбке.
— Ах вы, противные мальчишка и девчонка! —
воскликнул Эдриен, комично всплеснув руками. — Что ж, желаю вам хорошего
отдыха. Позвони, если захочешь дать мне какие-то указания. И пошли «Федексом»
все, что я должен от тебя получить, прежде чем уедешь отсюда. А то еще забудешь
про все на свете от счастья!
Фионе предстояло переделать кучу работы в Париже, прежде чем
она отправится отдыхать, и она была настроена предельно серьезно. Влюблена она
или нет, но Фиона Монаган всегда была из тех, кто выполняет намеченное. И ничто
на свете не должно этому помешать.
— Обещаю. Лети себе спокойно. Я люблю тебя, — она
неясно обняла на прощание Эдриена.
Минуту спустя он подхватил свои чемоданы, взял в одну руку
красный чемоданчик крокодиловой кожи под цвет сандалий, что были у него на
ногах, каким-то чудом исхитрился прихватить еще и соломенную шляпу и направился
к лифту, успев бросить Фионе:
— Я тоже люблю тебя, детка. Передавай привет Джону. Скажи
ему, что грозного сэра Уинстона я беру на себя.
Помахав ей на прощание, Эдриен направился к лифту, а Фиона
постояла еще немного у двери, затем тихонько прикрыла ее, быстро прошла в
спальню и залезла обратно под одеяло, стараясь не разбудить Джона. Но у нее
ничего не вышло. Джон зашевелился, открыл глаза и спросил сонным голосом,
одновременно обнимая Фиону и привлекая ее к себе:
