– Да вот, нашел на улице, – проникновенно заявил Егор, с интересом разглядывая маменьку возлюбленной. Тетка как тетка, испуганная, бледная. И чего она так против него настроена? – У барышни на подоле адрес был написан. Решил как честный человек вернуть. Вознаграждения не возьму, все люди – братья. Счастливо оставаться! – И он бодро поскакал по ступеням вниз.
– Какой еще адрес на подоле? – очумело пробормотала в пустоту Светлана Петровна и торопливо захлопнула дверь.
* * *
Во рту было сухо, в голове медленно и тяжело проворачивался ржавый гвоздь, впившийся в висок и отдающий болью в переносицу.
– А-а-а, – тихо простонала Вероника, пытаясь вспомнить, где так напилась. В том, что это похмелье, а не мигрень, можно было не сомневаться.
– Очухалась, – сурово прозвучал мамин голос. – Началось! Покатилась по наклонной плоскости!
– А что было-то? – осторожно спросила Ника, силясь открыть глаза. – Где я так?
Глаза не открывались, потому что малейшее движение отдавалось в голове чудовищной болью. Организм воспротивился насилию и обмяк.
– На моем юбилее! – желчно выдала Светлана Петровна.
Веронику просто подбросило от ужаса. Она резко села и сфокусировалась на мамином лице. Но продолжить диалог не получилось. С тихим воем Ника ринулась в туалет.
– Да, – трагически изрекла вслед Светлана Петровна. – А ведь женский алкоголизм неизлечим! Спасибо за подарок к юбилею, доченька!
Жалобно повизгивая, Вероника приняла контрастный душ, почистила зубы, потом снова встала под душ. Выходить ей категорически не хотелось. Сцену прощания с Егором она помнила смутно. Вернее, по ее воспоминаниям, они вовсе не прощались. А мамин юбилей напрочь стерся из памяти. От этого было еще страшнее. Ника старательно вспоминала события, но мозг отказывался помогать, любезно вывешивая бесконечно черный пробел в сознании.
«Я даже подарок не забрала, – сообразила Вероника. Пару месяцев назад она заказала для мамы комплект из колечка и сережек с синими сапфирами. Гарнитур был очень дорогой, по ее меркам, но он того стоил. – Или забрала? Какой кошмар!»
– Ну что, алкоголичка? Эк тебя перекосило, – у двери из ванной комнаты ее встретила Светлана Петровна. – Что это за безумный ужас в глазах?
– Мам… Мам… А что.. праздник уже… был?
– У-у-у, как все запущено. Ничего себе! Нет, доча, не было! Иди, кефир попей, горе мое! Если бы ты мне на празднике такое устроила, мы бы сейчас с тобой не разговаривали!
После обеда прискакала Барабанова.
– Ну что, замуж вышла? – дежурно поприветствовала ее Светлана Петровна.
– Почти, – промолвила Лариса, двигаясь в Вероникину комнату.
Здесь она по-хозяйски огляделась и удовлетворенно пробормотала:
– Наконец-то ты одна!
– В смысле? – удивилась отлеживавшаяся после принятия алкозельцера Ника.
– Олега нет, – пояснила Лариса. – А то вы с ним как сиамские близнецы. Сидит тут вечно, поболтать нормально не дает.
– Неужели? Не преувеличивай.
– Просто ты к нему привыкла, и он тебе не мешает.
– Да, – согласилась Вероника, многозначительно взглянув на Ларису. Мол, Мямликов не мешает, а кое-кто даже не интересуется, кстати ли он заявился! Например, Барабанова сейчас была очень некстати, потому что голова, конечно, перестала болеть, но общее самочувствие было неважным, словно Веронику долго крутили в центрифуге, а потом вывесили на просушку.
– А я рассталась с Арчибальдом! – торжественно заявила Лариса, почему-то победоносно глядя на Нику.
– Тебе сочувствовать или радоваться? – спросила подруга после мучительных размышлений. – Судя по тексту, сочувствовать, а судя по физиономии – радоваться.
– Лучше спроси, как!
– Как?
– Тебе интересно?
– Нет! Но если ты хочешь непременно рассказать подробности…
– Не хочу, но расскажу. Ты же все равно изведешь меня вопросами.
Вероника усмехнулась, но спорить не стала.
– Я тут стих одному… человеку написала. – Лариса вздернула острый подбородок и орлицей зыркнула на Веронику.
– Это уже следующий рассказ? При чем тут твой Арчибальд?
– Не торопись. Всему свое время. Арчибальд не оправдал моих ожиданий! Он оказался не тем, за кого себя выдавал!
– В смысле? Ларис, ты меня пугаешь своими предисловиями.
– А ты слушай, слушай, набирайся опыта! Так вот, я рассказывала, что мы целовались, помнишь?
– Ну, смутно…
– Продолжение планировалось после спектакля. Я к нему пришла. Между прочим, сейчас модно ходить без белья. Ты в курсе?
– Нет. В каком смысле?
– Вероника! Ты как дремучая бабка! Мужчины любят, когда женщина без нижнего белья!
– Ты не ори. Я не возражаю. Хоть вообще без всего ходи. Ну и что дальше?
– А дальше… – Лариса сделала многозначительную паузу.
Вероника тоже молчала. Поскольку тишина затянулась, а канва повествования ее занимала мало, Ника начала дремать.
– Я тоже пришла без белья! – неожиданно крикнула Лариса, как прораб на стройке, пытающийся докричаться до четырнадцатого этажа.
– Ух ты!
– Я как бы случайно задрала юбку, – интригующе продолжила Барабанова.
– Знаешь, Ларис, тебе бы еще потренироваться, и сможешь подрабатывать в сексе по телефону. Только без пауз, а то клиент заснет, – зевнула Вероника. – Давай короче. Кстати, я слабо представляю, как можно случайно задрать юбку.
– Можно. Еще как можно. Но Арчи струсил. Вернее, сначала он струсил, а потом признался во всем. – Лариса шмыгнула носом и сникла.
– Он женат?
– Хуже! Он вообще гей!
– Ха, удивила! Барабанова, да у людей искусства это сейчас так же модно, как у женщин – ходить без белья. Только непонятно, зачем он с тобой целовался.
– Я тоже спросила. Правда, это не он со мной целовался, а я с ним. Он как человек интеллигентный не смог возразить.
– Возразить – в смысле, двинуть тебе как следует, чтобы отстала? – развеселилась Вероника. – Ладно. С этим ясно. Арчи – гей. А при чем тут стихи и один человек?
– Этого человека я встретила в коридоре. Когда бежала. То есть не встретила, а мы столкнулись с ним. В буквальном смысле слова. Упали.
– Вы упали, и тут он узрел, что ты, как истинная поборница модных тенденций, ходишь без белья?
– Вероника, что за пошлость? – гневно раздула ноздри Барабанова. – Ничего подобного! Мы встали и пошли в кафе. А там поняли, что нашли друг друга.
– Опять? Ты уверена, что вы оба так подумали?
