— Подожди, пока его увидит Хилари, — сказал Энди,
и они улыбнулись друг другу. За девять месяцев у них появилось двое детей.
Правду говорят, если везет, так уж по-крупному.
Диана и ребенок провели в госпитале только ночь.
Все у них было благополучно, и уже на следующий день они
оказались дома вместе с Хилари. Они назвали ребенка Уильям, в честь отца Дианы.
— Уилли и Хили, — пошутила Диана, глядя на сына,
спящего в кроватке в углу их спальни.
— Ты восхитительна, — прошептал Энди, поцеловав
ее.
— Ты знаешь, что мне приятно услышать. — Она
поцеловала его в ответ, забыв страдание, горе и печаль. И все же она знала, что
все пережитое сделало эту минуту еще более драгоценной.
Энди и Диана проводили третью годовщину своей свадьбы на
Гавайях, на пляже Вайкики со своими детьми.
Хилари было уже четырнадцать месяцев, она расхаживала везде
и болтала вовсю. Она любила песок, и океан, и своих родителей, и своего
названого брата Уильяма. Пяти с половиной месяцев от роду, он был неугомонным,
улыбающимся и дружелюбным. И оба они были большими проказниками. Диана была
занята с утра до вечера, она должна была вернуться на работу в журнал через две
недели, но собралась работать только часть дня. Ей не хотелось оставлять своих
детей с приходящей няней, какой бы опытной она ни была, но ей хотелось помочь
Энди. На содержание семьи уходило слишком много денег. Работая на полставки,
Диана могла заработать не так уж много, но она готова была отказаться от излишеств,
лишь бы не расставаться с детьми на целый день, и Энди полностью с ней
согласился. Они слишком долго ждали появления детей, чтобы теперь не уделять им
должного внимания. Диану страшила сама мысль о том, что несколько часов
придется быть вдали от них, и она уже наняла няньку, которая будет заботиться о
детях, пока родители на работе. Это была милая молоденькая немка, которая
выглядела опрятной и аккуратной и уже имела необходимый опыт ухода за детьми.
Диана, сидя на работе, часто мысленно переносилась домой, гадая, что там делают
дети. Она сама хотела заботиться о своих детях, и Энди стремился помочь ей.
В этом году он продвинулся по служебной лестнице и был
буквально завален работой, но ему нравилось возвращаться домой и видеть радость
на лице жены. Они радовались, слыша детские голоса, их мечты превратились в
действительность. Они были счастливы даже в те дни, когда у них сломалась
стиральная машина, и везде валялись пеленки и Хилари снова разрисовала стены в
их комнате губной помадой Дианы. Конечно, ближайшие годы будут заполнены
детскими шалостями и проказами, но у них обоих было ощущение того, как
прекрасно все это и как быстротечно.
— У вас прекрасные дети, — сказала как-то одна
женщина, которую они встретили в парке накануне прогулки. — Сколько им?
— Пять и четырнадцать месяцев, — с улыбкой сказала
Диана, а женщина посмотрела на нее с изумлением. Эти дети были даже ближе по
возрасту, чем ее собственные, между которыми было всего четырнадцать месяцев
разницы.
— Вы смелая женщина, раз решились завести второго
ребенка сразу же после рождения первенца, — искренне сказала она. — У
вас удивительная семья. Да хранит вас Бог.
— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила Диана,
посмотрев на своего мужа долгим, любящим взглядом.
* * *
Как-то в июле Чарли взял Бесси и Энни в Розмед. Он долго
ждал этого дня и был молчалив и напряжен, ставя машину на стоянку у мрачного
кирпичного здания. Бесси дотронулась до его руки, она понимала, что это важный
момент в их жизни.
Они вошли в унылого вида приемную, где их и попросили подождать.
Проверка документов началась шесть месяцев назад, и все должно было быть в
порядке.
Чарли с Бесси приходили сюда уже несколько раз на
предварительные собеседования. Учреждение управлялось монахами, которые
придерживались строгих взглядов, и каждая минута пребывания здесь вызывала в
Чарли страшные воспоминания. Он побывал в нескольких подобных заведениях. Он
еще помнил холодные одинокие ночи на узкой постели, мучившие его кошмары и
постоянный страх, что он умрет от приступа удушья. Этот затхлый воздух
заставлял его задыхаться, и бессознательно он взял за руки Бесси и Энни, словно
ища у них поддержки.
— Ты был здесь когда-нибудь раньше? — громким
шепотом спросила его Энни, и он кивнул. — Мне здесь не нравится.
— Здесь никому не нравится, дорогая. Вот почему мы
пришли сюда.
Они пришли спасти одну душу из этой тюрьмы.
Чарли уже видел этого мальчика и сразу привязался к нему.
Ему было четыре года, он был очень маленьким, и, как монахи с прискорбием
сообщили мистеру Винвуду, у него была астма. Если это не устраивает мистера
Винвуда, то есть еще маленькая девочка, но монахи были очень удивлены, услышав,
что он возьмет мальчика.
Работники социальной службы попросили Бесси и Чар ли выйти,
чтобы свободно поговорить наедине с Энни, и были удовлетворены тем, что мальчик
попадет в хорошую семью. Конечно, он уже не малыш, все понимает, и им будет
трудно пережить период привыкания.
— Мы все это знаем, — мягко сказал Чарли. Он
действительно это все знал по себе — как отчаянно он старался понравиться
приемным родителям, убирал за собой и как усердно молил их полюбить его. Но они
всегда в конце концов возвращали его, и он снова оказывался на узкой железной
кровати в продуваемой ледяным сквозняком спальне.
Открылась дверь, и вышли двое монахов. Чарли услышал звук
четок, но когда он поднял на них глаза, то увидел, что у них добрые лица. За
широкими складками их черных одеяний почти не видно было маленького мальчика.
Это был тоненький, бледный малыш в вельветовых брючках, старом темно-голубом
свитере и стоптанных башмаках. У него были ярко-рыжие волосы, и он испуганно
озирался по сторонам. Все утро он с замиранием сердца просидел в углу комнаты,
боясь, что они не придут. Он уже потерял веру в людей. Монахи сказали ему, что
сегодня за ним придут Винвуды, но мальчик не поверил им. Даже если они его
заберут к себе домой, это вовсе не значило, что они оставят его надолго.
— Винвуды пришли за тобой, — тихо сказал монах и
взял его за руку. Берни кивнул. Они не обманули и действительно пришли за ним.
Но он до сих пор не мог поверить в это.
Монах подтолкнул мальчика вперед. Он вопросительно смотрел
на посетителей, как будто не мог поверить, что они пришли действительно за ним.
Чарли медленно подошел к нему.
— Привет, Берни, — мягко сказал он. Мальчик
прерывисто вздохнул. Несколько дней назад у него был приступ астмы, и он боялся
до смерти, что они переменят свое решение, если узнают об этом.
Чарли наблюдал за ним со слезами на глазах и затем протянул
руку, и мальчик медленно подошел к нему.
— Надеюсь, тебе понравится у нас, и ты захочешь
остаться с нами. Я бы хотел быть твоим папой. А это теперь твоя мама… а вот
твоя сестра Энни.
