– Случалось по-разному.
– Ну, через день? Неделю? Несколько месяцев?
Она услышала собственный голос:
«МАМОЧКА!»
Крепкие объятия. И слезы.
«ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ДОРОГАЯ МОЯ».
– Это всегда происходило очень скоро. На следующий день или через несколько дней.
– А у вас когда-нибудь случалось что-либо плохое, когда вам не снились дурные сны?
– Я… думаю, что да, случалось.
Молчание. Я-то понимаю, что вы имеете в виду. Она снова ущипнула палец и, почувствовав боль, поняла, что содрала кусочек кожи.
– В новостях, Сэм, чуть ли не каждую неделю сообщается об авиакатастрофах. И если вам снится сон об авиакатастрофе, то он почти непременно сбывается?
– Нет, конечно же не в точности так, как в моем сне, со всеми подробностями.
– А вы их записывали? До того, как услышали об этой катастрофе?
– Нет.
– Я знаю, Сэм, что вы умный человек, но в данный момент вы очень возбуждены. Вам не кажется, что, возможно, вы приписали вашему сну больше подробностей, чем их в нем было на самом деле? И может, подгоняете этот сон под факты, а?
– Нет.
– Давайте-ка поговорим немного о других снах… Ну, например, парень в капюшоне из такси, который дал вам посадочный талон. Не думаю, что в этом есть что-то пророческое. Вы же выяснили, что на том самолете вообще не было места под таким номером, разве нет?
– Да, выяснила.
– 35А, не так ли? Эти цифры, возможно, имеют какое-то иное значение. Они означают что-нибудь для вас?
– Нет.
– Но почему вам приснились именно они? В наших снах все появляется по какой-то причине, но добраться до понимания этих причин можно, только проанализировав их. – Он улыбнулся. – Да не смотрите вы так тревожно!
– Вы считаете, что мне надо сходить к психоаналитику?
– Ну, если вы чувствуете, что ваши сны беспокоят вас до такой степени, что оказывают отрицательное воздействие на вашу жизнь, то, вероятно, стоит в них разобраться.
– И чем же мог бы помочь психиатр?
– Он мог бы попытаться раскрыть те причины, которые вызывают ваши сны. Докопаться до их корня и извлечь на поверхность. Помочь вам понять, почему вам это снится.
Сэм машинально щипнула другой ноготь.
– Бэмфорд, я все-таки думаю, что я… что это было предчувствие.
Он выдвинул правый ящик письменного стола, а потом задвинул его, кажется так ничего и не достав. Потом он проделал то же самое с левым ящиком. «Словно органист, устанавливающий регистры», – подумала она.
– Теперь давайте взглянем на сон с «Панчем и Джуди»: Панч исчезает, снова появляется в черном капюшоне и стреляет в вас из дробовика. Вы просыпаетесь, и толстый кусок штукатурки падет на вас со стены. Так?
– С потолка.
– На следующий день какой-то ребенок завладевает ружьем вашего мужа и стреляет из него во время представления с «Панчем и Джуди». – Бэмфорд взял позолоченную авторучку и покатал ее в своих пальцах с аккуратным маникюром. – Ну, здесь, несомненно, есть связь, но вряд ли на основании этого сна вы могли бы предсказать, что может произойти в действительности. И никто, я думаю, не смог бы. Давайте-ка, Сэм, немного прокрутим этот сон с разных сторон. Каким образом шестилетний мальчик мог завладеть заряженным ружьем?
– Ричард… – Она поколебалась. – Мы не уверены. Ричард считает, что он, наверное, сам оставил его. Обычно он держит ружье на втором этаже, а патроны кладет на гардероб, так что Ники не может их достать.
Бэмфорд кивнул:
– Стало быть, он все-таки спрятал его?
– Возможно, но маловероятно. Мальчик сказал, что он нашел ружье прислоненным к стене.
О'Коннел подался вперед:
– Видите ли, Сэм, может быть, этот сон действительно означает что-то в вашей жизни, но совсем не то, что вы думаете. Ведь возможно другое истолкование: вы отказались от карьеры ради Ники, но, поскольку роды были трудными, вы больше не можете иметь детей. Может быть, глубоко в своем подсознании вы испытываете гнев к нему и ощущаете, что если бы не он, то…
Сэм уставилась на Бэмфорда в полном изумлении, стремительно перерастающем в возмущение.
– Вы хотите сказать, что дело во мне? Что это я дала мальчику ружье?
– Я в данный момент говорю не о том, что вы на самом деле испытывали именно такие чувства, я только хочу показать вам возможные альтернативы, варианты, которые будет нащупывать психоаналитик, пытаясь выявить истинную причину этого сна. Ваши сны свидетельствуют о том, что у вас есть сложные проблемы. Отметая их от себя, как необоснованные предчувствия, вы как бы игнорируете их истинное значение, так сказать, заметаете мусор под ковер с глаз долой. Ведь куда проще отмахнуться от них, как от мучительных предчувствий, чем отважиться понять их подлинный смысл.
– Вам не кажется, что вы пытаетесь упростить проблему, сведя все к расхожему фрейдистскому толкованию? – холодно спросила она.
– Я не пытаюсь ничего упрощать. Но вам, Сэм, необходимо понять, что значат на самом деле ваши сны. – Он аккуратно положил позолоченную авторучку на стол и поправил ее, чтобы она не укатилась. – Наша жизнь – это постоянное балансирование на грани здравомыслия и безумия. Большинство из нас выбираются из этого нормально. Когда мы бодрствуем, мы держим свои эмоции под контролем, но они выплескиваются наружу в наших снах: ревность, боль, крушение надежд, огорчения, гнев, страстные желания и прошлое. Самое важное – это прошлое. – Он сообразил наконец, что авторучка отвлекает внимание Сэм, и убрал ее в стол. – Папа делает это с мамой, и я тоже хочу делать это, но если он застукает меня, то мне не поздоровится… Или вот в вашем случае: у папы такая здоровенная пипка, а у меня какой-то крошечный бугорочек, стало быть, я его хуже… ну, вы понимаете, да? Первобытные оценки и тому подобная мура?
Она слабо улыбнулась.
– Ну а что касается сна о спуске в метро… вы рассказали его очень хорошо. Он прозвучал как строгое изложение фактов. Я легко мог проследить за вашим рассказом. – Он развел руками. – Но не понимаю его смысла. Видите ли, в этом сне, по всей вероятности, полно символов, которые могут быть понятны только вам.
Он замолк и посмотрел на Сэм с неожиданным смущением. Поерзал в кресле, потом наклонился вперед, положив локти на письменный стол и подперев подбородок.
– Сэм, – произнес он очень мягко, – вы не возражаете, если я спрошу вас о чем-то очень личном? Если вы не хотите отвечать, это совершенно нормально.
– Не возражаю… разумеется.
– За обедом я не мог не заметить, что отношения между вами и Ричардом очень напряжены.
Она покраснела.
– Между вами все в порядке?
