«Будто и не видит этой машины», – ужаснулась она.
Он снова повернул в другую сторону от «Пистенбулли», резко увеличив скорость, а потом полетел обратно к ней, к ее тропе. Прямо навстречу этим лезвиям.
Но в самый последний момент он сделал еще один крутой, еще более эффектный поворот, низко пригнувшись к земле, как профессиональный гонщик, уходя на безумной скорости с пути машины и летя прямо на Сэм с жуткой ухмылкой.
Она отступила в сторону, ее лыжи скрестились, она потеряла равновесие и беспомощно заколотила по воздуху палками. А он, накренившись, резко тормозя на повороте, осыпал ее холодным колючим снегом.
Сэм с глухим стуком нелепо завалилась на бок и услышала, как Андреас заливается смехом. Она глубоко уткнула лыжные палки в землю и сильно оттолкнулась, вставая. Но лыжи выскользнули из-под ног, и она больно шлепнулась на спину. Ах, ублюдок… Она в бешенстве посмотрела на него, потом на Ричарда, который, сняв рукавицу, ковырял пальцем в носу. Здесь на этих склонах Андреас, казалось, прямо-таки оживал, словно стараясь компенсировать свою неловкость в светской беседе этим виртуозным спектаклем на лыжах. Он сдвинул защитные очки вверх на лоб.
– Давайте я вам помогу. – Он наклонился и цепко, как тисками, схватил ее за руку, с трудом поставив на ноги. – Вы так сильно упали, больно, наверное? – Он пристально смотрел на нее тяжелым, пристальным взглядом. – Здесь можно совершить траверс в очень красивую снежную впадину, я вам покажу путь вниз. Мало кто знает это место.
Он вернул на место защитные очки, и она невольно посмотрела на его руку, которой он поднимал ее на ноги, на его правую руку с тремя бесполезными пальцами. И тут же вспомнила другой случай, когда она почувствовала на себе такую же хватку, один-единственный раз в жизни, очень-очень давно. А он тем временем завел руку за спину и натянул на голову зеленый капюшон, а потом ринулся вниз и исчез в тумане.
Сэм отряхнула с себя снег и сказала Ричарду:
– Я не хочу больше кататься с ним.
– Он же хороший лыжник, – настаивал Ричард. – Отлично знает местность. В таком тумане хорошо иметь проводника.
– Мне это не надо.
– Вообще-то я думаю, что ты ему здорово нравишься.
Она уставилась на него, потеряв от изумления дар речи.
– Так что же, Ричард, я часть твоей сделки?
Он побагровел и в смущении почесал себя за ухом.
– Не смеши меня. Просто будь с ним поласковее, только и всего.
– Господи, – сказала Сэм. – Ты раньше был таким гордым.
Она отвернулась в сторону, не в силах даже смотреть на него, и начала спускаться на лыжах вниз, в том же направлении, что и банкир. Она сделала неловкий поворот, потом еще один и остановилась: глаза болели, голова раскалывалась от гнева и страха, охвативших ее.
Ричард со свистом стремительно помчался вниз, как обычно сутулясь, слегка небрежно, и исчез в тумане. Вновь услышала шорох лыж – еще одна парочка проскользнула мимо, мужчина был немного скован, а женщина двигалась с элегантной свободой. Туман поглотил и их тоже, а потом наступила тишина. И внезапно Сэм поняла, что осталась одна на этом склоне.
Она нервно оглядывалась вокруг. Бедро болело от падения, ей было холодно, ноги промокли. Хотелось оказаться дома, перед камином, и чтобы Ники играл на ковре. Да, дома уютно, уютно и безопасно. Где-то там далеко, и может быть, этого уже больше не существует.
Сильно прищурившись, она нерешительно оттолкнулась палками, неуверенно выполнила поворот, потом еще один, пытаясь попасть в правильный ритм, подбодрить себя. Потом лыжи с неприятным скрежетом зацепились за снежную кромку и наехали одна на другую. Земля понеслась навстречу ей, закрутила ее и больно ударила по животу.
– Черт побери, – сказала она.
Она полежала лицом вниз, поджав под себя одну ногу с закрепленной лыжей и вытянув вторую ногу, с которой лыжа слетела. Потом с трудом надела свалившуюся лыжу и пристально посмотрела вниз, туман быстро подступал все ближе.
Где же они?
– Ричард? – крикнула она.
Молчание.
– Ричард! – закричала она громче, но туман поглотил ее голос, словно промокательная бумага.
Она осторожно заскользила вниз по склону, сделала еще два поворота и опять остановилась. Впереди, немного ниже по склону, замаячил неясный силуэт, и она поехала в его сторону. Приблизившись, узнала зеленый лыжный костюм Андреаса, банкир быстро удалялся от нее, а затем резко повернул вправо. Прямо под ней обозначилась какая-то тень. Оказалось, что это обычный столбик-указатель со стрелкой. Она съехала вниз. Угрюмый черный знак указывал направление, противоположное тому, в котором ехал Андреас. На дощечке что-то написано, наверное, как обычно, название участка трассы. Она всмотрелась повнимательнее.
АРОЛЕЙД.
Сэм уставилась на дощечку, не веря своим глазам.
АРОЛЕЙД.
Снежный наст, казалось, колыхался под ней, будто она стояла в утлой лодочке.
АРОЛЕЙД.
О боже милостивый, нет!
АРОЛЕЙД.
Это название сверкало ярким блеском, резало ей глаза, надвигаясь все ближе, ближе, пока наконец не хлестнуло ее по лицу и не сшибло с ног.
Она лежала на снегу, уставившись снизу на страшные буквы, оцепенев от ужаса. Помимо ее воли, эти буквы перетасовывались в ее сознании в странные фразы:
УЙДИ С РЕЛЬСОВ.
ЖАЛКАЯ ПОДАЧКА.
А НЕ ТО Я ПРИМУ МЕРЫ.
Я – СУД БОЖИЙ.
ПОВТОРНЫЙ НАБОР НОМЕРА.
Сэм услышала звуки, похожие на сдавленное хихиканье, и резко обернулась. Но там никого не было.
Она снова встала на лыжи и внимательно посмотрела на зловещий знак.
АРОЛЕЙД.
Указывает налево. Единственный указательный столбик в этом тумане.
Она с опаской всматривалась в туман. Ей было страшно оставаться здесь в одиночестве и страшно двинуться с места в любую сторону.
– Ричард! – попыталась крикнуть она, но изо рта ее не вырвалось ни звука.
Холод кусал пальцы, обжигал лицо, пронизывал насквозь. А туман сгущался, тая в себе что-то странное, призрачное.
«Все в порядке.
Это очередной прозрачный сон.
Через минуту я проснусь.
Господи, пожалуйста, я хочу проснуться».
Она уловила у себя за спиной какой-то звук и обернулась на него. Она увидела неясный силуэт, по очертаниям похожий на человека, который исчез так мгновенно, что она не успела рассмотреть его. «Туман», – подумала Сэм. Обман зрения.
– Ричард! Это ты?
Ничего.
Туман продолжал сгущаться, зеленый костюм исчез.
