Рой Пиннер из «Лидера» наклонился к Кэт:
– Негашеная известь. В могилах полно микробов. Если заразиться от разлагающегося трупа, умрешь за одну минуту. Самая заразная вещь в мире.
– Мистер Фолк, так почему все-таки не допускают прессу? – спросил кто-то.
– Обычные правила, по причине гигиены и из соображений сохранения информации частного характера.
– Не могли бы вы сказать нам, кто будет допущен?
– Только могильщики, похоронное бюро, близкие родственники, представитель коронера и служащий санитарно-эпидемиологической службы.
Люди в комбинезонах выгрузили из фургона большой продолговатый сбитый из досок ящик и потащили его на кладбище. Кэт смотрела как завороженная.
Фотоотдел «Вечерних новостей» проверил свои архивы и обнаружил свадебную информацию этой пары. Кэт ее еще не видела. Интересно, как выглядела Салли Дональдсон. На мгновение Кэт попыталась представить живую девушку в тесном темном ящике под землей за ширмой. Как же узнать, что там происходит? Кэт снова стала смотреть в сторону кладбища. Нет, не может быть, чтобы она была жива. Господи, только не это!
Мужчины в комбинезонах вернулись и унесли за зеленую ширму мешки с негашеной известью. Кэт поняла: ее репортаж теперь там, за ширмой. Именно там и драма, и чувства, и возможный кошмар. За ширмой откопают гроб и откроют крышку.
Кэт выскользнула из толпы журналистов, которые продолжали забрасывать Фолка вопросами, обошла их сзади и взяла ключи от служебного «форда» у Эдди Бикса, который все еще оставался на своем посту в задней комнате с видом на кладбище. Потом быстро спустилась к дороге, села в машину, включила телефон и порылась в его памяти, выискивая нужный номер. Потом позвонила по указанному номеру.
Через несколько минут ее соединили с абонентом. Резкий голос произнес:
– Санитарно-эпидемиологическая служба.
– Мне бы хотелось поговорить с Барри Ливерстоком.
Щелчок, продолжительное молчание. Мобильный телефон барахлил, на линии появились помехи, он отключился, включился, снова помехи. Секретарша удостоверилась, что Кэт на линии, затем послышался голос заместителя директора санитарно-эпидемиологической службы, медлительный и печальный.
– Ливерсток, – произнес он.
– Мистер Ливерсток, это Кэт Хемингуэй из «Вечерних новостей».
– О, вы? Как поживаете? – Голос заместителя директора санитарно-эпидемиологической службы поднялся на несколько делений по шкале энтузиазма.
Кэт ясно представила его – самодовольный мыльный пузырь с редкими шелковистыми светлыми кудрями и распутной улыбочкой, с широким и вульгарным обручальным кольцом. Однажды он наклонился к ней через свой огромный, как море, стол и предложил пообедать вместе. Она не приняла предложения, но и не отказала – предпочла держать двери открытыми.
– Прекрасно, спасибо, – сказала Кэт. – Вам понравилась статья о борьбе с загрязнением окружающей среды, вызываемым транспортом? О вашей компании? «За глоток свежего воздуха в Брайтоне».
– Статья великолепная. Я, признаться, и не думал, что вы отведете нам столько места.
– Я убедила своего редактора, что это действительно важно, – солгала Кэт. Ее первое интервью для «Вечерних новостей Суссекса» пошло только потому, что в последний момент с пятой полосы была изъята статья, из-за которой газете грозило обвинение в клевете. – Вот почему я и звоню. Вы говорили, что при любой возможности готовы оказать мне услугу.
– Да-а? – протянул Ливерсток медленно, явно сомневаясь в ее заявлении.
– Всего лишь маленькое одолжение.
Последовало неловкое молчание.
– Возможно, я смогу написать еще одну статью, – продолжала Кэт.
Ливерсток не клюнул. Она почувствовала возникшую на другом конце трубки неожиданную холодность и обругала себя за то, что решила договариваться по телефону. Нужно было поехать и увидеться с ним лично.
– Вы еще долго пробудете в своем офисе?
– В четыре у меня встреча.
– Я могу подъехать через двадцать минут.
– Думаю, что это мне подойдет, – сдержанно произнес он.
Офис Барри Ливерстока совершенно не вязался с обликом того серого административного здания, в котором он располагался. Он был большой и просторный, с видом на пирс Палас и море, устланный коврами василькового цвета. Мебель из тикового дерева, перед щегольским письменным столом – маленький столик для совещаний. На стенах – фотографии борзых собак, а над полкой с книгами – ряд серебряных кубков и значков. На столе стояли фотографии в кожаных рамках – симпатичная женщина с двумя маленькими девочками, пара серебряных пресс-папье в форме борзых.
Когда секретарша ввела Кэт в кабинет, Барри Ливерсток встал. Кэт привела себя в порядок в туалетной комнате внизу, расстегнула лишнюю пуговку на блузке и, садясь на мягкий стул перед письменным столом, задрала юбку, насколько у нее хватило смелости.
Барри Ливерсток, в белой рубашке и кричащем галстуке, откинулся на стуле. У него были запонки с фальшивыми бриллиантами, а на запястье болтался золотой браслет. Он показался Кэт намного больше, чем раньше, и гораздо тучнее, лицо его стало еще более рыхлым.
– Чем могу быть полезен? – Он пробежался по ней глазами, словно она была шлюхой, выставленной на обозрение, и уставился в разрез ее блузки.
Кэт почувствовала смущение от своего дешевого маскарада.
– Мне требуется работа.
Барри Ливерсток нахмурился:
– Прокол с газетой?
– С газетой у меня все великолепно. – Она выдавила из себя улыбку. – Мне нужно что-нибудь временное. Я… – Она помолчала. – Хочу поработать на вас в течение следующих двадцати четырех часов.
Он продолжал раздевать ее взглядом.
– Поработать на меня?
– Я хочу, чтобы вы наняли меня в свой департамент на… одни сутки. – Она отвела взгляд, посмотрела в окно, потом снова на него.
– Хотите кого-то выследить? – Он продолжал безотрывно смотреть на ее ноги.
– За сутки-то?
– Тогда зачем?
– Мне нужна идентификационная карта или письмо, удостоверяющее, что я у вас работаю.
Он почесал подбородок.
– И чего вы хотите?
Кэт сделала движение, и блузка распахнулась еще глубже.
– На этот вечер назначена эксгумация трупа. Я хочу там присутствовать.
– Салли Дональдсон? – Он вытащил пачку сигарет «Ротманс» и зажигалку из нагрудного кармана рубашки. – Так быстро это не делается. У нас очень строгие правила. Мне придется пустить дело по инстанциям – это займет несколько дней.
Кэт откинула волосы назад намеренно беззаботным жестом.
– О, я думала, что у вас есть власть, что вы можете все устроить.
