Утром у нее ныли все мышцы, а каждая рытвина, всякий бугорок дороги вызывали острую боль. Но она была рада этому, потому что так легче было не думать о том, что ей предстоит.
И снова они ненадолго остановились на обед. Лайонин обратила внимание на двух девиц, вертевшихся возле Ранулфа. Правда, Корбет то и дело отпускал едкие шуточки в их адрес, но они словно не слышали его.
Ее все еще удивляло поведение «черной стражи». Она никогда не бывала в том зале Мальвуазена, где они обитали, но иногда видела во дворе женщин, скромных, хорошо одетых, и знала, что они жили с «черными стражами». Дисциплина этих людей поражала.
Вечером она снова училась танцевать. Ей нравились грациозные движения, которые она быстро усваивала. Окончательно измученная, она почти упала на соломенный тюфяк.
Тихий звук разбудил ее, и она взглянула на Мод, крепко спавшую рядом с ней. Повинуясь инстинкту, она поглядела на большой черный шатер и увидела Ранулфа, в одной лишь белой набедренной повязке. Когда он посмотрел в ее сторону, она быстро перевернулась на живот и сделала вид, будто спит. Ранулф уселся под дерево, неподалеку от нее. Лунный свет играл на бронзовой коже, и она заметила, как уныло опущены его плечи… не столько от усталости, сколько, возможно, от печали.
Ей страстно захотелось броситься к нему, прижать его голову к груди, утешить, успокоить.
Наконец он встал, зевнул и потянулся, так что на руках напряглись сильные мышцы. Лайонин слегка вздрогнула и закуталась в грубое одеяло, ибо идею утешить его вытеснили другие, куда более сильные чувства.
Они снова пустились в путь на рассвете, и Лайонин, сидя на маленьком ослике, сонно клевала носом. За обедом женщины буквально вешались на шею Ранулфу. Лайонин сердито швырнула железный котелок обратно в фургон. И тут Ранулф окликнул ее. Он все еще сидел под деревом, но она чувствовала его взгляд.
Лайонин поспешно надвинула капюшон и быстро обернулась к нему. Но Мод уже что-то Шептала ему на ухо. Ранулф даже не попытался отодвинуться и вновь взглянул в сторону Лайонин. Та продолжала складывать посуду в фургон. Они толковали о ней!
После обеда Лайонин попыталась осторожно вытянуть из Мод, что они с Ранулфом говорили о ней. Смех Мод взбесил ее, но Лайонин поняла: Ранулф ничего не знает о жене, переодетой крестьянской девушкой.
На третью ночь они оставили широкую дорогу и подъехали к замку. Мысль о теплом очаге заранее согрела Лайонин, когда они приближались к каменным стенам и высокому донжону.
Они как раз въехали во двор, когда навстречу метнулся полуодетый мужчина, в исподних штанах и белой льняной рубахе, распахнутой на гладкой мускулистой груди. Лайонин невольно отметила, как он красив: светлые волосы, широкие плечи и узкие бедра. Он подбежал к Ранулфу, широко расставив руки, и они обнялись, поочередно хлопая друг друга по плечам.
– Ранулф, при каждой нашей встрече ты кажешься все более уродливым! – смеясь, воскликнул незнакомец.
Лайонин открыла было рот, чтобы возразить, но почувствовала на плече руку Мод. Не так-то легко запомнить, что ты простая крестьянка!
– Зато ты слаб, как девчонка. Даже еще слабее!
Они снова обнялись, расцеловались и направились к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж донжона.
Лайонин нетерпеливо выждала, пока «черные стражи» уйдут за господином. Только тогда ей позволили войти в замок. Ранулф сидел у очага в дальнем конце зала. Незнакомец стоял рядом, лениво облачаясь в поданные слугой одежды.
– Какие новости из Мальвуазена? Я слышал о тебе какие-то истории, но не поверил.
– Какие еще истории? Уверен, что все это по меньшей мере полуправда. Лучше иди сюда, Дейкр, садись у огня и не трать столько времени, любуясь собственной красой.
Дейкр рассмеялся и уселся на второй стул, небрежным взмахом руки отпустив слугу.
– Не мне оспаривать деяния Господни, но как случилось, что Он дал тебе внешность дьявола и нрав ангела, а мне – тело ангела и характер сатаны?
Ранулф отхлебнул горячего вина из чаши.
– Очень многие не согласятся по поводу того, какое тело считать ангельским, а какое – дьявольским.
Дейкр громогласно рассмеялся:
– Значит, ты согласен, что у тебя ангельский нрав? Я так и думал.
Увлекшись, мужчины не замечали худенькую крестьяночку, маячившую за спинками стульев. Но тут Мод сунула ей в руки большую корзину с маленькой метлой и лопатой и велела почистить очаг. Она не стала возражать, что чистка очага не входит в обязанности крепостных Ранул-фа, поскольку была рада подслушать разговор между Дейк-ром и мужем.
– Но я хочу знать, правда ли, что ты женился на молодой, но бедной девушке? – продолжал Дейкр.
Лайонин страстно захотелось увидеть лицо Ранулфа, но она только нагнулась еще ниже.
– Правда, – спокойно ответил Ранулф.
– И я слышал, что у нее какое-то дурацкое имя, вроде Львица. Так ее назвали из-за широкого, плоского лица, большого носа и полного отсутствия губ.
– А вот это – наглая ложь! – яростно взвился тот. Дейкр рассмеялся:
– В таком случае расскажи о ней и о том, почему ее отцу пришло в голову так назвать дочь.
Ранулф откинулся на резную дубовую спинку стула и начал говорить, так тихо, что голос доносился, словно с огромного расстояния.
– У нее рыжеватые волосы цвета львиной гривы и такие же длинные и густые. Зеленые глаза, которые затмевают блеск изумрудов. Прямой носик и полные, сладкие губы. Когда она сердится, одна бровь…
Он осекся и уставился в чашу с вином.
– Продолжай. Ты должен мне все рассказать. Как насчет остального? Может, она толста и кривонога?
– Дейкр! – прошипел Ранулф. – Ты слишком далеко заходишь! Не забывай, что говоришь о моей жене! Она не служанка, которая легко дарит свое тело кому попало!
– Понятно. Ноги у нее шириной с шею Тая, а талия – размером с твою. Будь у меня такая жена, я тоже предпочел бы умолчать.
До Лайонин донесся смех Ранулфа – звук, которого она так давно не слышала.
– Я не попадусь на твою удочку. Поезжай в Мальвуазен и сам увидишь ее.
– Или спрошу Корбета. Уверен, что у него сложилось верное мнение о твоей таинственной жене.
Ранулф мрачно нахмурился:
– У Корбета слишком длинный язык.
– Мм… Ревность, и так скоро. Должно быть, она воистину прекрасна! Что подвигло тебя на брак? Я думал, Изабель навсегда излечила тебя от этого.
Лайонин, затаив дыхание, ждала ответа мужа. Почему он женился на ней? Но Ранулф молчал. Она снова принялась выгребать золу. По крайней мере у огня теплее!
– Помнишь ту рыженькую в Лондоне? Из-за которой подрались Корбет и Сэнневилл. Они надрались так, что на ногах не стояли, и…
