Откуда-то издалека, справа и снизу от нее, раздавались голоса. Медленно, буквально сливаясь со стенами, она осторожно скользнула вниз по лестнице, ведущей к главному входу. Как раз в тот момент, когда она кралась мимо комнаты, где собрались люди, за дверью произнесли имя Чатвортов. Элизабет перевела взгляд с этой двери на дверь выхода, но, не справившись с любопытством, тенью придвинулась ближе к двери, откуда уже можно было разобрать, о чем шла речь.
Говорил Стивен:
— К черту вас обоих, Майлс! — В его голосе слышалась злость. — У Гевина не больше разума, чем у тебя. Вы вдвоем помогаете Чатворту завершить то, о чем он так мечтает. Он уже близок к тому, чтобы уничтожить нашу семью.
Майлс молчал. Бронуин положил руку на плечо Майлса:
— Пожалуйста, освободи ее. Леди Чатворт может вернуться в Англию в сопровождении вооруженного стражника, а когда Гевин узнает, что она на свободе, он отпустит Роджера Чатворта.
Майлс продолжал молчать.
— Черт побери! — взорвался Стивен. — Ответь нам!
Глаза Майлса вспыхнули.
— Я не отпущу Элизабет. То, что делает Гевин с Роджером Чатвортом, личное дело моего брата. Элизабет принадлежит мне.
— Если бы ты не был моим братом… — начал Стивен.
— Если бы я не был твоим братом, тебе было бы наплевать на то, чем я занимаюсь.
Майлс был совершенно спокоен, только глаза выдавали его волнение.
Стивен в отчаянии взмахнул руками.
— И ты еще разговариваешь с ним, — обратился он к Бронуин. — Ни у одного из моих братьев нет головы на плечах!
Бронуин встала рядом с мужем:
— Однажды и ты сражался с Роджером Чатвортом за то, что, как ты полагал, принадлежало тебе. А теперь Майлс делает то же самое, а ты почему-то злишься на него.
— Тогда все было по-другому, — угрюмо пробурчал Стивен. — Мне тебя отдал король.
— Элизабет мне тоже подарили! — горячо вмешался Майлс. — Бронуин, ты рада видеть меня здесь? Если нет, я и мои люди покинем этот замок… с леди Элизабет.
— Ты знаешь, я всегда тебе рада, — с нежностью в голосе ответила Бронуин. — Если только Чатворт не подготовился к войне, он не осмелится напасть на
Мак-Арранов. — Она повернулась к Стивену. — Что же касается того, что Гевин удерживает в плену Чатворта, я этому только рада. Разве ты забыл, что Чатворт сделал с твоей сестрой Мэри, или как он целый месяц держал меня в заточении?
Услышав эти слова, Элизабет осторожно отошла от двери. Они еще узнают, что она далеко не покорная пленница, за которую ее принимают.
С моря накатывался туман. Улыбнувшись, она молча поблагодарила Бога за помощь. Перво-наперво ей необходимо достать лошадь, иначе ей не выбраться из Шотландии. Не идти же пешком! Не двигаясь, она напряженно прислушивалась, пытаясь точно определить, где находится конюшня.
Элизабет прекрасно овладела искусством красть лошадей: несмотря на свою молодость, она обладала уже богатым опытом. Лошади похожи на детей. С ними надо разговаривать тихим голосом, простым языком, не делая при этом резких движений.
В углу конюшни хохотали двое мужчин, делясь друг с другом впечатлениями о женщинах, с которыми им удалось переспать прошлой ночью. Осторожно Элизабет отвязала уздечку одной из лошадей, стоявших в дальнем конце длинной конюшни. Сняв со стены седло, она выбралась из конюшни, а затем быстро оседлала животное. Она благодарила небеса за довольно громкий шум, производимый многочисленными обитателями замка на площади в несколько акров. Мимо нее проскрипела телега. Мужчина, ведший под уздцы четырех лошадей, привязал их недалеко от конюшни, две из них принялись кусать друг друга. В наказание сразу трое мужчин принялись орать на них и стегать кнутами. Никто из толкавшихся у конюшни даже не взглянул на невысокую чуть заметную в сумерках фигурку, закутанную в плед.
Взобравшись на лошадь, Элизабет неторопливо проследовала за повозкой, покидавшей Лэренстон и, подражая вознице, подняла руку, молчаливо приветствуя стражников на башне ворот. В обязанности стражей входило не впускать незнакомцев; те, кто покидал замок, совсем не интересовали их.
Единственная тропа, ведущая к замку Мак-Арранов, пролегала над обрывом и была ужасающе узкой. Неистово бьющееся сердце Элизабет грозило выскочить из груди. Колеса двигавшейся перед ней повозки касались самой кромки обрыва: еще несколько дюймов в сторону… и человек, и повозка, и лошадь могли свалиться вниз.
Достигнув конца тропы, девушка облегченно вздохнула: закончился опасный путь и, что немаловажно, — в замке было тихо.
Обернувшись через плечо, возница улыбнулся ей:
— Я всегда радуюсь, когда съезжаю с этой дороги. Вам в какую сторону? В эту?
Самым простым было бы поехать вперед, через владения лендлордов, но их подданые могли ее запомнить и указать преследователям нужное направление. Справа, над обрывом, вилась дорога, по которой они приехали сюда с Майлсом. Ехать над обрывом ночью…
— Не-а! — ответила она вознице самым грубым голосом, на который была способна. Очевидно, ему захочется поболтать, если она поедет с ним. Рукой, прикрытой пледом, Элизабет указала на гору.
— Ну и молодежь пошла, — усмехнулся возница. — Удачи тебе, парень. Луна светит ярко, но все равно смотри под ноги. — Пожелав ей счастливого пути, он прикрикнул на лошадь и направился своей дорогой.
Не теряя времени на переживания, Элизабет пустила свою кобылу прямо в зияющую перед ней черную пустоту. Ночью дорога выглядела еще сложнее, чем она ее помнила. Лошадь занервничала, и после секундного колебания Элизабет спешилась и повела ее под уздцы.
— Будь ты проклят, Майлс Монтгомери! — пробормотала она. И зачем только ему надо было приезжать в эту суровую местность? Если уж собирался держать кого-нибудь в плену, то хотя бы нашел для этого подходящее место.
Услышав прямо перед собой вой волка, Элизабет тут же перестала причитать. На фоне скалы четко вырисовывались силуэты трех волков с опущенными головами, уставившимися горящими глазами на девушку. Лошадь начала от страха пританцовывать, и Элизабет крепче сжала поводья. Как только она тронулась с места, волки тоже двинулись. К стае присоединился еще один волк.
Элизабет казалось, что она уже давно в пути и прошла не одну милю, но дорога почему-то никак не хотела кончаться. На мгновение девушка прижалась к скале, пытаясь успокоить свое рвущееся сердце.
Волки, казалось, поверив в то, что их жертва признала поражение, завыли теперь уже все вместе. Лошадь попятилась и вырвала поводья из рук Элизабет. Шагнув к лошади, девушка потеряла равновесие и неожиданно упала, успев, однако, уцепиться за край обрыва. Вырвавшаяся на свободу лошадь рванула вниз по дороге.
Некоторое время Элизабет лежала не двигаясь, стараясь собраться с духом и обдумывая варианты своего спасения. Положение было почти безвыходным: она висела на краю обрыва, одна нога болталась в воздухе, а другой она пыталась нащупать опору. Сжав зубы, девушка вцепилась руками в скалу. Как только она шевельнула левой рукой, под ней начал крошиться камень. В диком ужасе Элизабет старалась нащупать правой ногой хоть какой-нибудь выступ, но безрезультатно. Еще один камень сдвинулся под рукой, и она поняла, что должна немедленно что-то предпринять.
