Несмотря на то, что их разделяло некоторое расстояние и горящий костер, Кэди ощущала близость Тарика. И это чувство раздражало ее, потому что она знала, что отношения их продлятся недолго.
– Зачем ты спрашиваешь, ревную ли я, и так отзываешься о мужчинах, которые были в моей жизни? – задумчиво проговорила Кэди. – Что для тебя значит моя жизнь? Мы чужие друг другу.
– Ты ведь знаешь, что это не правда! Я чувствую себя так, словно знал тебя всю жизнь, и ты ощущаешь то же самое, разве не так?
– Ничуть. – Кэди постаралась, чтобы ее ответ прозвучал убедительно. – Ты принадлежишь Леони.
– А кому принадлежишь ты, Кэди?
– Я.., я – себе самой, вот кому, – сказала она, и даже для нее самой эти слова прозвучали весьма неубедительно.
Некоторое время он молчал, а когда заговорил, то полностью сменил тему:
– Кухня в моем доме в Коннектикуте – самая старая часть дома, а рядом с ней симпатичный небольшой кабинет, окна которого выходят в окруженный высокой стеной огород, где растут разные овощи и травы. Вдоль южной стены тянутся виноградники," а вдоль дорожек растут абрикосовые деревья. Вот уже много лет никто не заботится о саде, но если потрудиться, его можно вернуть к жизни. В кабинете две стены полностью заняты старинными полками из соснового дерева, на которых можно расставить тысячу или даже больше книг, может быть даже по кулинарии. И, как я уже говорил, кухню никто не переоборудовал, поэтому там сохранилась большая кладовая для продуктов, буфетная дворецкого и еще одна комнатенка с толстыми кирпичными стенами. Мы не знаем, для чего использовалась эта третья комната, но…
– Чулан.
– Что?
– Это чулан, чтобы хранить продукты в холоде. Там под полом есть дренаж?
– Да, конечно, и еще под полом…
– Погреб, – мечтательно протянула Кэди. – Под комнатой проходит ручей, и проточная вода поддерживает низкую температуру.
– Леони хочет сломать стены между вспомогательными помещениями и превратить их в одну большую современную кухню с черной стеклянной мебелью и…
– Нет! – с отвращением воскликнула Кэди. – Ты не можешь так поступить. У этих маленьких комнаток есть свое предназначение и… – Она даже задохнулась. – Это, конечно, не мое дело. – Кэди еще раз вздохнула, чтобы перевести дыхание. – А что она хочет сделать с огородом и садом?
– Установить там личный бассейн-джакузи. Она хочет завезти большие валуны и устроить все так, словно это природный ландшафт.
– Но абрикосовые деревья – тоже природа!
– Деревья придется, конечно, срубить. Леони говорит, что листья забьют трубы фильтрационной системы.
Кэди лежала на спине и смотрела на блики огня, танцующие по потолку пещеры, думая, как это ужасно – разрушать такую красоту.
– Что такое иссоп?
– Трава. Ее используют как вкусовую добавку к жирной рыбе, и из нее делают шартрез. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Кто-то сказал, что она растет в этом огороде, но Леони от нее чихает, и нам пришлось ее всю выдернуть. А как ты?
Она настолько глубоко задумалась о судьбе старого сада и огорода, что не поняла его.
– Я? – удивленно переспросила она.
– Да. Ты из-за чего-нибудь чихаешь?
– Наверняка не от трав, – сквозь зубы процедила Кэди. – Теперь я хочу поспать, – сказала она, потому что не могла больше слышать о планах Леони по разрушению того, что наверняка было красивейшим старинным поместьем.
– Да, конечно, – согласился Тарик, и она услышала, как он повернулся к ней спиной, а минуту спустя вдруг проговорил:
– Кирпичи…
Она не спросила, что он имеет в виду, потому что, кажется, уже знала. Тогда Тарик продолжал:
– Стена, окружающая сад, сложена из старых кирпичей, но Леони ненавидит их, потому что они покрыты зеленым мхом и лишайником. Она хочет разломать стены и поставить нечто современное и изящное. Леони любит современные вещи.
– Как ты, например, – с чувством выпалила она.
– Ты думаешь, я современный?
– Ты живешь в Нью-Йорке, и ты…
– Я работаю в Нью-Йорке. А живу я в Коннектикуте, в доме, построенном двести лет назад.
– И ты… – Она замолчала, потому что не могла придумать, какие у него еще есть недостатки. Кроме того, что он сводил ее с ума. То он смеялся над ней, то спасал ее, то брался мыть тарелки. – Я хочу спать, – повторила она, давая понять, что не желает продолжать разговоры. Даже говоря о таких невинных вещах, как его дом, он, похоже, умудрялся выводить ее из себя. Ну какое ей дело до того, что его жена сделает с их домом и садом? Ее это совершенно не касается, разве не так?
– Да, конечно, хабибби, – тихо сказал он. – Пусть тебе приснятся самые сладкие сны.
– Тебе того же, – сказала она, пытаясь поудобнее устроиться в сбившемся спальном мешке. – Ты Леони так же называешь? – спросила она и в ту же секунду пожалела, но сказанного было не вернуть.
К ее большому удивлению Тарик не рассмеялся. Напротив, он очень тихо ответил:
– Нет, я никогда никого не называл этим ласковым словом. Оно только для тебя.
Несмотря на все ее благие намерения, на душе у Кэди стало очень тепло, и она, улыбаясь, заснула.
Однако на следующее утро в свете яркого солнца Кэди более отчетливо увидела, что происходит: Тарик Джордан уделял ей внимание только из-за дополнительного распоряжения Рут.
Когда она проснулась, он уже вышел из пещеры, а когда вернулся с охапкой хвороста для костра, она не сомневалась, что смогла взять себя в руки. Кэди поклялась себе, что каким бы провокационным тоном он с ней ни заговорил, она не поддастся. Может, он даже смеялся вместе со своими приятелями, рассказывая им, что она всего-навсего безработная повариха, и он сможет соблазнить ее и заставить делать все, что он пожелает?
– Что я сделал, заслужив такое враждебное отношение? – дружелюбно спросил Тарик, складывая дрова так, чтобы оставить запас, которым можно будет воспользоваться в следующее посещение пещеры.
– Ничего. Ты готов? Если мы выйдем пораньше, то сможем, наверное, еще засветло добраться до Ледженда.
– Умираешь от желания встретиться с дядюшкой Ганнибалом?
– Я просто хочу.., уйти отсюда, – ответила она резче, чем сама хотела.
Тарик спокойно затушил костер, убедился, что не тлеет ни один уголек и, когда он повернулся к ней, лицо, его было бесстрастным и жестким, таким, каким она увидела его в первый день и не видела ни разу после этого.
– Не хочешь сказать мне, чем я тебя обидел?
Кэди очень хотелось бы иметь небольшой списочек с претензиями, которые она могла бы ему предъявить, но у нее его не было. Кроме разве того, что он слишком добр, слишком внимателен, слишком хорош, слишком весел и…
