– Да, от этого мы тебя уберегли! – прошептала она. Уложив вещи, Дуглесс уселась в кресло и стала ждать наступления утра. Завтра она отправится в поместья, принадлежавшие Николасу, и узнает о том, как им удалось изменить ход истории! И, быть может, когда она услышит, что Николас дожил до преклонных лет и многое совершил, это ей поможет и она почувствует себя лучше! Она откинулась в кресле и вытаращилась на постель, не решаясь смежить веки, ибо страшилась снов, которые могла бы увидеть.
* * *
Первым же утренним поездом Дуглесс выехала из Эшбертона и появилась перед замком Беллвуд еще до открытия ворот. Усевшись прямо на траву, она ждала, стараясь ни о чем не думать.
Когда ворота распахнулись, она купила билет в первую же экскурсионную группу. Ее печаль чуть-чуть утихла при мысли о том, сколь много для Николаса значило его доброе имя. Он не мог смириться с тем, что его сделали объектом для всеобщих насмешек, и теперь она немного утешится, когда услышит, как ему удалось изменить ход истории!
Экскурсоводом была та же дама, которая вела их по замку в первое посещение, и Дуглесс улыбнулась, вспомнив о том, как Николас без конца открывал и закрывал поставленную на охрану дверь.
Она не слишком была внимательна во время первой части экскурсии и не очень слушала экскурсовода. Она просто разглядывала стены и мебель в залах и размышляла над тем, во что именно сделал свой вклад Николас.
– Ну, а теперь мы пройдем в самую популярную у наших гостей залу! – сообщила экскурсовод, и в тоне ее голоса чувствовалось то же глупое самодовольство, что и прежде.
Теперь уже Дуглесс со всем вниманием слушала гида, но что-то в ее интонациях настораживало: разве и теперь ведущему экскурсию не полагалось проявлять большее почтение к Стэффордам?!
– Перед вами – личные покои лорда Николаса Стэффорда, – сообщила экскурсовод, – а он, как бы это сказать попристойнее, был в свое время известным повесой!
Народ, жаждавший услышать побольше о похождениях славного графа, повалил вперед, а Дуглесс так и застыла на месте. Но ведь все должно было перемениться! Ведь отправляясь обратно, Николас намеревался изменить ход истории! Правда, Дуглесс как-то сама ему сказала, что историю переменить невозможно! Неужто она была права – страшно, непоправимо права?!
Раздавая направо и налево решительные «извините меня», Дуглесс протиснулась в передний ряд экскурсантов. Рассказ дамы-экскурсовода был все тем же – слово в слово! Опять та распространялась на тему о том, сколь падки были тогдашние леди на чары Николаса и вновь пересказывала эту отвратительную байку насчет Арабеллы и стола!
У Дуглесс было огромное желание зажать уши руками. То жители Эшбертона никак не могли вспомнить Николаса, то теперь, как выясняется, и история не меняла курса! Все это заставляет ее усомниться в реальности случившегося с ней. А может, она и вправду чокнутая, как сказал Роберт?! Ведь когда в Эшбертоне она со всем пылом расспрашивала местных жителей, видели ли те Николаса, они таращились на нее как на безумную!
– Увы! – заключила тем временем дама-экскурсовод. – Наш несчастный обворожительный Ник был казнен за измену девятого сентября тысяча пятьсот шестьдесят четвертого года. Ну, а теперь пройдем дальше и осмотрим южную гостиную!
Дуглесс упрямо тряхнула головой: так, говорите, казнен?! Да ничего подобного: Николаса нашли мертвым, распростертым над письмом, которое он писал матери!
И Дуглесс опять протиснулась вперед, поближе к экскурсоводу, которая окинула ее презрительным взглядом.
– А, так это вы – любительница открывать двери, – проговорила дама-экскурсовод.
– Не открывала я никакой двери, это Ни… – начала было Дуглесс и осеклась: ведь если дама помнит, что именно она, Дуглесс, а не Николас, открывала и закрывала охраняемую дверь, то, наверное, объяснять ей что-либо бесполезно!
– Вы сказали, – продолжила тем не менее Дуглесс, – что лорда Стэффорда казнили. Однако я слышала, что за три дня до казни лорд Стэффорд был найден мертвым – он упал без чувств над письмом, которое писал матери!
– Да ничего подобного! – с горячностью возразила экскурсовод. – Его приговорили к смерти, и приговор был приведен в исполнение без всякой отсрочки! А теперь, с вашего разрешения, я должна вести группу дальше!
Дуглесс постояла в зале еще немного, глядя на портрет Николаса над камином. «Казнен? Обезглавлен?!» – да нет, что-то не так, абсолютно не так!
Повернувшись, она пошла прочь к выходу из замка и немного задержалась у двери с надписью «Вход воспрещен». Там, за дверью, если миновать несколько коридоров, должна быть комната с потайным шкафчиком и шкатулкой из слоновой кости в нем. Интересно, сумела, бы она отыскать ее? И Дуглесс положила руку на головку дверной ручки.
– На вашем месте я не стала бы этого делать! – произнес чей-то голос у нее за спиной.
Обернувшись, Дуглесс увидела, что это одна из гидов, и выражение лица у нее очень недружелюбное.
– Несколько дней тому назад кто-то из экскурсантов проник туда – так что нам пришлось вставить в дверь замок и взять ее под охрану, – сообщила гид.
– Да?! – пробормотала Дуглесс. – Я подумала, что там комната отдыха. – Повернувшись, она пошла к дверям и, выйдя во двор, покинула замок. Стоявшие кучкой у ворот экскурсоводы при этом осуждающе глядели на нее, потому что она вновь вышла через калитку с надписью «Вход».
Пройдя в магазин сувениров, Дуглесс осведомилась, можно ли у них купить хоть какую-нибудь книжку о Николасе Стэффорде.
– О нем кое-что написано в туристском справочнике, а больше нигде ничего и нет: он прожил на свете не слишком-то много, чтобы успеть сделать что-нибудь путное! – ответила ей продавщица, сидевшая за кассой.
Дуглесс спросила еще, не получали ли они открыток с портретом Николаса, и узнала, что не получали. Приобретя справочник для туристов, она прошла в парк. На том же месте, где когда-то они чаевничали с Николасом в тот дивный день, когда он подарил ей брошь, она принялась читать справочник.
В толстой, богато иллюстрированной книге Николасу был отведен лишь один короткий абзац, и там сообщалось о его похождении с женщинами и о том, как он собрал войско и был за это казнен.
Дуглесс прислонилась спиной к стволу дерева. Значит, и знание того, кто именно оклеветал его, Николасу не помогло! Он не сумел убедить королеву в своей невиновности! Не сумел, стало быть, уничтожить и тот дурацкий дневник, написанный отвратительным коротышкой слугой, который на все последующие века очернил доброе имя Николаса! И, кроме всего прочего, похоже, никто и не подумал усомниться в вине Николаса! Сколь ни краток был этот справочник для туристов, но и в нем Николас рисовался лишь как властолюбивый маньяк и бабник! И все туристы посмеивались, когда гид рассказывала о том, что Николаса казнили!
Прикрыв глаза, Дуглесс представила себе прекрасного, гордого, дорогого ее Николаса, поднимающегося по ступенькам широкого эшафота. Неужели все было как в кино – какой-то мускулистый мужчина, одетый в черную кожаную куртку, вскидывал над головой страшный даже на вид топор?!
