– Ужас какой! Бедняжка что, склонна к самоубийству?
– Нет, дело в другом. Ариэль объяснила психиатру, что поскольку ее мама уже спланировала ее предстоящую свадьбу до самых мельчайших деталей, то она не знает, какое еще событие может сравниться с ней по значимости и потому занимается обдумыванием похорон. А самое смешное – вы только представьте себе, – когда психиатр спросил мисс Помми, правда ли это, она ответила: «О да, конечно». Доктор осторожно так поинтересовался, не выбрала ли она заодно и жениха. Мать Ариэль посмотрела на него как на идиота и ответила, что поскольку свадьбы без жениха не бывает, то, само собой, она выбрала для дочери жениха. Тогда доктор сказал, что в следующий визит он хочет побеседовать не с Ариэль, а с ее мамой, так как именно она нуждается в услугах специалиста по психическим расстройствам, и мисс Помми покинула его кабинет, пылая гневом, и в тот же день вернулась в Арундел.
– Как ни дико это звучит, но я вполне верю в эту историю, – усмехнулся Бромптон. – Не забывай, я имел счастье познакомиться с матушкой Ариэль на том балу. Она угрожала мне судебным преследованием только за то, что я осмелился взглянуть на ее дочь. Честно сказать, мне кажется, что в будущем Ариэль грозит одна беда: она может стать точной копией своей матери. Если только не встретит мужчину, способного противостоять ее диктату. А наш душка и слабак Дэвид на это явно не способен.
– Дэвид... – пробормотала Сара и отпила из бутылки. Она хотела возразить, что Дэвид вовсе не слабак, но потом вдруг поняла, что в данных обстоятельствах ей совершенно не важно, что именно представляет собой Дэвид Тредуэлл. – Они за нами не придут, – печально сказала она, глядя на прикрытый ветками вход в пещеру. На улице был день, и в пещеру все же проникал свет. Но что будет, когда наступит ночь? – И мы даже ничего важного не сумели выяснить, – еще более грустно сказала Сара и сама услышала, что голос дрожит от слез.
– Вот тут ты не права, – заявил Бромптон, прыгая на одной ноге и потирая ушибленное колено: он сорвался, пытаясь подняться по каменной стене. Слишком отвесно, думал он, да еще и вода стекает – скользко. – Мы узнали довольно много.
– Да вы что? – Еще один глоток ликера, и Сара прищурилась на Эр-Джея, бродившего в полумраке. – Не будет ли профессор так любезен просветить меня, что же именно мы узнали?
– Мы с уверенностью можем заявить, что множество людей ненавидели жертву и имели мотив для убийства. Я не думаю, что какой-нибудь суд сочтет убедительной историю о том, что мы убили Фенни Несбита, поссорившись с ним из-за мертвой собаки. Кстати, у меня есть фотография той собаки, и на ней будет видно, что животное не сбито машиной.
– Откуда у вас фото?
Эр-Джей подошел поближе, чтобы она могла его видеть, и, как фокусник, извлек из брючного кармашка для часов чип от цифровой камеры.
– Между появлением полиции и тем моментом, когда на меня надели наручники, прошло секунд пятнадцать, может, больше. Я успел вынуть чип из камеры и сунуть в карман. Я точно не помню, что мы снимали, но там должно быть несколько фотографий.
– Конечно, я сделала снимки собаки, лежащей на дороге! – Сара взирала на босса с восхищением. Подумать только, он сохранил удивительное хладнокровие и мог думать о доказательствах в момент, когда его заковывали в наручники и тащили в тюрьму! Когда любой другой потерял бы голову от страха.
– Если уж быть точным, то снимала ты своего любимого Дэвида. Раз десять. Но я надеюсь, что собака тоже попала в кадр. В конце концов, он много с ней возился.
Сара сильно опьянела, и ей как-то не хотелось возражать и оправдываться. Да и что тут возразить, если босс говорит правду? Фотоаппарат в основном был у нее, и Сара снимала все подряд – дома, улицы, магазины. Она по большей части даже не выходила из машины. Но потом, когда мужчины перетаскивали собаку, Сара вышла на дорогу и специально сделала несколько кадров, постаравшись, чтобы Дэвида и несчастное животное было видно как следует. Боже, подумать только, сейчас все это представляется каким-то далеким воспоминанием... словно с того злосчастного утра прошло несколько лет! Как глупо, должно быть, она себя вела. Еще подумала, что когда-нибудь эти снимки могут пригодиться для избирательной кампании Дэвида. Мол, президент и его любовь к братьям нашим меньшим. Даже в молодости он придавал большое значение борьбе за права животных... что-то в этом роде.
– Итак, у нас есть фотографии сильно истощенной и измученной собаки, – пробормотала она. – Но это еще не доказывает, что мы не переехали ее.
– Согласен. Но это поможет нам доказать, что Несбит лжец.
– Но Несби мертв. И нашли его мертвым в нашей ванне.
– Не преувеличивай. Это была ванна Филлис Ванкаррен. – Бромптон пытался схватиться за ветви, свисающие из отверстия в потолке, но они ломались, и было очевидно, что тонкие ветки не выдержат вес его тела. – Знаешь, жители Королевского острова сами виноваты в том, что их ждет. Да, именно так. Признаюсь честно, у меня было намерение отправиться к Чарли и отсоветовать ему покупать здесь землю. Но теперь… теперь я сам готов купить это место.
– Чтобы сровнять тут все с землей?
– Нет, конечно. – Он взглянул на Сару с искренним удивлением, потом присмотрелся к уровню ликера в бутылке и вздохнул. – Я пришлю на остров команду геологов и спелеологов, чтобы они осмотрели каждый дюйм местной почвы и раскрыли секрет Фенни Несбита. Я хочу знать, что именно этот мошенник нашел, как он исчезал, сбивая со следа своих родственников и знакомых, и за что его убили. Уверен, что на острове полно пещер, подобных этой, куда мы свалились. И я заставлю специалистов найти все до одной и предоставить мне подробный отчет. Если мы собираемся завлечь сюда туристов и зарабатывать на них деньги, то нельзя позволить, чтобы они попадали в ловушки и проваливались под землю.
– И ломали себе ноги, – подхватила Сара. – И чтобы потом дерево упало сверху и закупорило выход. А еще вы должны будете издать закон, который запретит местным жителям стрелять в чужаков. И запретить им похищать детей. И... и...
Мысли куда-то разбежались, и Сара сделала еще один большой глоток «Амаретто». О чем она только думает? Надо постараться сосредоточиться на проблемах сиюминутных. Они чертовски важные, между прочим, потому что речь идет о том, смогут ли они выжить.
– А как вы думаете, если мы покричим, нас кто-нибудь услышит? И... и если кто-нибудь услышит и придет... они нас спасут или пристрелят?
– Джонсон, да ты, оказывается, завзятая пессимистка!
– А что остается бедной девушке, у которой такой ужасный босс? – Она вдруг пожалела о том, что так глупо пошутила, и добавила шепотом: – Простите.
– Ничего. Я хочу кое-что тебе сказать... вернее, спросить, а ты подумай и не спеши с ответом. – Эр-Джей упирался в большой камень, пытаясь сдвинуть его ближе к центру пещеры. Тогда он мог бы взобраться на валун и попробовать дотянуться до краев отверстия. – Если бы я не нагружал тебя работой и не гонял с бесконечными поручениями, как еще я мог бы удержать тебя рядом с собой?
