— Слушая тебя, не скажешь, что она тебе очень нравилась, — заметил Люк.
— Я обожал ее. Когда мы были крохами, Александр Макдауэлл любил отнимать у меня игрушки, и это продолжалось, пока Эди не дала ему по башке. Больше он никогда не приставал ко мне. Она была настоящая леди. Ты знаешь… Нет, ты не знаешь, что она посвятила свою жизнь людям, получившим страшные ожоги.
— Я что-то слышал об этом.
— Она была в команде доктора Бреннера, они вместе путешествовали по миру. Все держалось на Эди. Дважды она вытаскивала их из ужасных передряг, в которые они попадали. Оба раза все медицинские сестры впадали в панику, но только не она. Эди никогда не теряла самообладание и волю.
— Но ты женился на Мэри Элис, — сказал Люк.
Дэвид улыбнулся:
— Да, на жизнерадостной, забавной, сексуальной Мэри Элис Уэшли. До того как Эди уехала из наших краев, я даже не замечал Мэри Элис. Она появилась, когда я вернулся с войны с раной на плече, которая грозила потерей руки. Ты знаешь, что было лучшим лекарством?
— Если ты скажешь, что секс, я поверю, — сказал Люк.
— Смех. Она научила меня смеяться, особенно над собой.
— В наши дни так старомодно думать…
— … что Мэри Элис очаровала меня. И что она была ничем не лучше проститутки, соблазняя меня и уводя от Эди… Знаешь, Мэри Элис нравилось, что о ней так отзывались. Я хотел рассказать людям правду, но Мэри Элис сказала, что ей нравится, когда люди думают, что она отбила мужчину у другой женщины. Она сказала, что это делает ее еще более сексуальной, похожей на кинозвезду.
Люк рассмеялся, это прозвучало так похоже на бабушку. Она была отличным кондитером и всегда помогала людям, любому, кто нуждался в этом, и уж точно не походила на «похитительницу мужчин». Да. Он мог поверить, что его бабушке доставляло удовольствие знать, что о ней думают как о роковой женщине — похитительнице мужчин.
— Ты собираешься рассказать мне, как отразилось на тебе прошлое Эди, или попросить, чтобы я заказал еще несколько маленьких сандвичей? — спросил Дэвид.
— Это все Джоселин… — Люк смотрел в свой бокал.
Он едва прикоснулся к питью.
— Она нравится тебе, да? — спросил Дэвид, и на этот раз его шутливый тон стал серьезным.
— Да. Она даже не стала учиться дальше, потому что хотела быть рядом с Эди. Тесс показала мне ее аттестат, с такими оценками Джос могла поступить куда угодно. Но она не сделала этого.
— В конце жизни Эди осталась одна, — вздохнув, сказал Дэвид, — Ее брат умер, но они и прежде не были близки, а больше у нее никого не было.
— Почему она жила в Бока-Рейтон? Почему не вернулась в Эдилин?
— Не знаю, — ответил Дэвид, — но мне кажется, что люди в Эдилине слишком много судачили о ней. Правда, она часто наведывалась туда и, как ты знаешь, многое сделала для города. Но жить предпочитала во Флориде.
Люк посмотрел на деда:
— Что произошло в тысяча девятьсот сорок первом году?
Дэвид откинулся на спинку стула, вытянул ноги, его лицо помрачнело, словно кто-то захлопнул дверь.
— Есть кое-что, о чем не следует говорить, и сколько бы ты ни спрашивал меня, я не стану рассказывать тебе эту историю.
— Но это как-то связано с сегодняшним днем? Мисс Эди лгала Джос или, вернее, многое утаила от нее. Для меня, возможно, это не так важно, но для Джоселин… Она просто не находит себе места. И как я знаю, у нее была безрадостная жизнь. Мисс Эди была единственной радостью в жизни Джоселин. Но как выяснилось, старуха напоследок сыграла с ней плохую шутку, подарив Джос этот дом и не оставив денег на его содержание. Мисс Эди могла бы воспользоваться денежным фондом Александра Макдауэлла, чтобы внести пожертвование на содержание этого исторического объекта, но не сделала этого. И если она делала все, чтобы Джос ничего не знала об Эдилине, то почему оставила ей этот дом? Все это лишено какой бы то ни было логики.
Дэвид долго молчал, прежде чем ответить:
— Эди, как я знаю, ничего не делала без причины, значит, она специально сделала все так, чтобы твоя Джоселин сама докопалась до этой причины.
— Не начинай сначала. Не говори «твоя Джоселин».
Дэвид проигнорировал сердитый тон внука.
— Ты читал письма Эди к Алексу?
— Письма? — спросил Люк таким тоном, что было ясно: он понятия не имеет, о чем речь.
— Да, письма. Алекс и Эди переписывались во время войны и после ее окончания. Письма должны быть у Рамзи.
Люк раздумывал минуту-другую. Если между Эди и Алексом существовала переписка, то Рамзи наверняка читал эти письма и хранит их содержание в секрете. Неудивительно, что Рамзи так обхаживает Джоселин. Корзина для пикника, клубника в шоколаде, советы Тесс… Внезапно некоторые мелочи приобрели смысл. Мать Люка часто навещала Алекса Макдауэлла. Она тоже читала эти письма? Может быть, они вместе обдумывали, как свести Рамзи и Джоселин?
Люк поднял глаза на деда:
— А как же ты?
Дэвид взглянул на официанта и попросил счет.
— Ты о чем?
— Письма, — сказал Люк. — Ты и мисс Эди писали друг другу?
— Иногда, — едва слышно сказал дед. — Ладно. Мы переписывались какое-то время, но…
Люк изучал лицо деда.
— Бабушка Мэри Элис не знает об этом?
— О, она все прекрасно знает, но она заставила меня поклясться, что я сожгу все эти письма. И я сжег.
На лице Люка появилась гримаса разочарования.
— А ты не мог сжечь какие-нибудь другие письма?
— Нет. Твоя бабушка прощала мне многое, но сравнение с Эди доставляло ей столько мучений, что… Мэри Элис стояла рядом со мной, когда я бросал эти письма в огонь.
Люк молча смотрел на свою тарелку. Дед тоже молчал.
— Тем не менее… — пробормотал дед. — В письмах Эди не было ничего интересного. Она просто описывала события, то есть рассказывала о том, где она была, что видела, что делала во время войны. Они носили скорее информационный характер, нежели душевный, личный… Но то, что она писала Алексу… О, это была совсем другая история.
— Ты имеешь в виду те письма, что хранятся у Рамзи?
— Нет, не те. Я говорю о той истории, которую она писала, пока поправлялась после ожогов. Она рассказывала Алексу правду о том, что делала во время войны, и писала о человеке по имени Дэвид, с которым у нее был роман.
— У тебя есть эти письма? — спросил Люк.
— И да, и нет. — Дед помолчал. — Ты знаешь, каким был Алекс перед смертью. Только благодаря счастливому случаю я узнал о существовании этих записок, и, думаю, часть их утеряна. Я сохранил только то, что смог найти.
— И где они?
