– Все равно, – грозно сказал Данила. – ты уже все для себя решили. Просто она вам не нравится, и все. И вы решили!
– Гаптен, покажи, пожалуйста, Даниле… – попросил Андрей.
Дополнительных объяснений не потребовалось. Гаптен быстро подошел к столу – озабоченный, напряженный. Взял пульт дистанционного управления и включил расположенный сбоку от нас прозрачный экран.
Общая характеристика астрального поля планеты. Карта, как метеорологов. Только вместо циклонов антициклонов – энергетические потоки.
Множественные точки турбулентности отрицательных энергий над всей поверхностью земли.
Гаптен произвел масштабирование. Мы увидели сначала увеличенное восточное полушарие, потом всю Северную Америку, Соединенные Штаты, штат Нью-Йорк, город Нью-Йорк, и сразу вслед за этим – Манхеттен.
Раздался резкий, неприятный звук – три коротких гудка и компьютерный голос: «Критическая масса сгущения! Критическая масса сгущения! Расчетное время воплощения – сорок восемь часов! Расчетное время воплощения – сорок восемь часов!».
Я вздрогнул. У Гаптена, кажется, подкосились ноги. Он медленно осел на стул. Видимо, не ожидал, что все случится так скоро. Данила побледнел и встал. За ним поднялся и Андрей. Я увидел, что они сосредоточенно смотрят друг на друга.
– Ты ничего не хочешь нам сказать? – тихо спросил у него Андрей. – Скажи…
Последнее время Данила практически ни с кем не разговаривает. Здоровается, прощается, говорит «да» и «нет», но в остальном – словно бойкот. Я даже думал, что у него снова начались видения. Так бывало – он сильно менялся, когда начинал чувствовать носителя Скрижали. А вдруг, он чувствует и потенциальных Всадников Тьмы?.. Но нет, это невозможно. Пока Тьма не воплотилась в конкретном человеке, Всадником может стать, в принципе, кто угодно. Достаточно просто оказаться в эпицентре сгущения.
– Что сказать? – Данила убрал руки в карманы штанов.
– Я не знаю, Данила, – честно сказал Андрей. – Тебе, наверное, лучше нас это известно…
– Просто она в опасности, – у Данилы дернулась верхняя губа. – Вот и все.
Я вдруг почувствовал, что Данила не верит себе. Что он говорит это только чтобы мы от него отстали. Боже мой, что же с ним случилось?!
– Я тоже так думаю, – спокойно и честно сказал Андрей. – Она в опасности. Давай вместе подумаем, что мы можем сделать.
– Нет! – отрезал Данила. – Вы ничего не сможете сделать.
Я вздрогнул:
– Данила…
– Повторяю, – Данила говорил жестко и громко, но, если вслушиваться, можно было заметить, что у него дрожит голос. – Вы ничего не сможете сделать. Мне надо ехать.
– Куда? – не понял я.
– Мне надо ехать в Нью-Йорк! – в глазах Данилы мелькнула сумасшедшинка.
– Исключено, – Гаптен смотрит в стол и говорит об этом как о деле уже решенном. – Это просто невозможно. Опасно. Очень опасно. Абсолютно исключено.
– А мне плевать! Слышите – мне плевать! – закричал. Данила. – Достали!
Смерчем он проносится по комнате и вылетает в коридор. Звук грохнувшей двери ударяет нам по ушам.
Если сказать, что мы находимся в состоянии шока, это значит ничего не сказать. Я почти в панике. У меня ком в горле. Гаптен, видимо, сам того не замечая, судорожно барабанит пальцами по столу.
Я поднимаю глаза и с мольбой смотрю на Андрея. Мне кажется, что только он может повлиять на Данилу. Нельзя, чтобы мы остались один на один с Тьмой в момент ее воплощения! Мы не можем без Избранника. Это невозможно.
Я поднимаю глаза. Я знаю, что в них мольба, ужас. Я смотрю на Андрея. У него спокойное и ровное лицо. А в глазах слезы.
– Ничего нельзя сделать, – тихо говорит он. – Ничего.
Я начинаю задыхаться.
Часть вторая
– Светлые не захотели встречаться с Данилой, – тихо сказал Гаптен. – Боятся, что он окажется на стороне Тьмы…
– Не может быть! – прошептал я, – Они действительно так думают?!
– Они уверены, что воплощение Тьмы будет происходить через Нину, – Гаптен замялся, нас пугала сама мысль о том, что это предположение станет явью. – Ну, в общем. Тьма попытается это сделать через Нину. На что указывает множество косвенных признаков и пророчество о вавилонской блуднице…
До сих пор Светлые не придавали пророчествам Темных никакого значения. Но все изменилось, когда пророчество Темных о Копье Власти чуть ни сбылось.
– Нина обладает фантастическими способностями и может повлиять на Данилу, – продолжил Гаптен. – И в худшем может оказаться, что Данила…
– Перейдет на сторону Тьмы?.. – это все еще не укладывалось у меня в голове.
– «И дан ему был большой меч, чтобы взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга», – Гаптен близко к тексту процитировал строфу Апокалипсиса о Второй Печати.
– А что за пророчество? – Андрей поднял голову и посмотрел на Гаптена.
До этого он сидел, уткнувшись лицом в ладони, и молчал.
– Текст пророчества о вавилонской блуднице путаный и невнятный. – Увидев, что Андрей приходит в себя и готов участвовать в разговоре, Гаптен заметно оживился. —сложно сказать что-то определенное. Кое-кто из Светлых думает, что это пророчество не о воцарении, а о гибели вавилонской блудницы. Что, мол, в нем говорится, как остановить всадника Апокалипсиса со Второй Печатью. Поэтому-то они и взялись за Данилу. В смысле – Темные взялись… Чтобы он защитил вавилонскую блудницу.
Меня пробрала дрожь. Все сжалось внутри. И хотелось орать. Я был на грани истерики.
Андрей вдруг встал и подошел ко мне. Я сидел на стуле, словно парализованный. Он опустился на корточки, обнял меня за плечи и тихо сказал:
– Анхель, все нормально. Слышишь меня, пока все нормально. Нормально, ладно? Это только предположения, и все. Пока так, но мы можем ошибаться. И можем… Как выйдет – неизвестно. Не торопи события. Будущее – оно и есть будущее, ты же знаешь. И возможно все еще сто раз изменится. Не переживай. Ты просто очень эмоциональный. Не переживай, ладно?
От его голоса – спокойного, участливого – на душе сразу стало как-то светлее и легче. Простые слова. Честные. Я смотрел на Андрея и спрашивал себя: «Как он догадался? Как узнал, что со мной что-то не так? Что я вот-вот или заору, или просто сойду с ума?!» Он сидел чуть в стороне и не мог видеть моего лица. Но он понял, почувствовал. Догадался и помог. Протянул руку и вытащил из пропасти.
– Да, – прошептал я. – Все нормально. Я спокоен. Надо собраться… Но что с ним, Андрей? Как он может? Я боюсь его. Я не понимаю…
