— Жар от камина согревает твои ноги… Ты чувствуешь тепло… Стопы расслабляются и тяжелеют… Тебе приятно, и не хочется ни о чем беспокоиться…
Карл Эйдиар ушел в небытие прямо из сна. Легко, без всякого сопротивления. И, наверное, воспринимал меня, как часть своего сновидения — на его лице играла счастливая улыбка, а вокруг уголков глаз появились лучики морщинок. На все мои вопросы он отвечал предельно подробно и с удовольствием… А я… я слушала их без удовольствия. Вернее, с плохо скрываемой ненавистью. Ибо догадка Ронни оказалась верна — никаких Снежных Барсов в Арнорде не было: информация об их появлении была сброшена Карлом Эйдиаром по распоряжению графа Дартэна Ратского. В точном соответствии с подробнейшей инструкцией.
Полчаса на выяснение подробностей, еще полтора — чтобы разобраться с остальными задачами, над которыми работал посол — и я пришла к выводу, что он — обычный исполнитель. Вассал, выполнивший приказ своего сюзерена.
Мстить исполнителю за то, что он добросовестно выполнил свой долг, было глупо. Не мстить — обидно. Поэтому я нашла компромисс. И сделала из него полноценную личину. Резонно рассудив, что управляемый посол пусть дружественного, но все-таки другого государства Берверу не повредит…
…— Мда… — ошалело выдохнул король, выслушав мои соображения. Потом растерянно посмотрел на Ронни и по-мальчишески почесал затылок. — И как, по-вашему, я должен на это реагировать?
Ронни пожал плечами, а я, вымотавшаяся до предела и надышавшаяся ушеры, взяла и ляпнула:
— А что, второго Серебряного графства у вас уже нет?
Король поперхнулся, посмотрел на меня, как на юродивую, а потом расхохотался:
— Нет, леди Илзе! Но я обязательно найду для вас что-нибудь не менее стоящее…
— Здорово… — ухмыльнулась я. Потом прикрыла рот ладонью и зевнула.
— Не спали всю ночь… — констатировал монарх. — Оба…
— Зато выяснили, кто приказал распространить этот слух, сир! — буркнул Ронни.
— Ну, и что ты собираешься делать теперь?
— Поеду в Маллар, сир…
— Пое-ДЕМ в Маллар! — перебила его я. — Без моей помощи ты не обойдешься…
— А как же ерзиды? — поинтересовался его величество.
Ронни набычился:
— Простите, сир, но мне кажется, что вы невнимательно слушали мой рассказ: граф Ратский приказал барону Эйдиару в кратчайшие сроки собрать информацию об изменениях в организации караульной службы, как в городе, так и в королевском дворце, о новой структуре Тайной службы Элиреи и обо всех перемещениях отдельных подразделений армии нашего королевства. Не знаю, как вы, а я считаю, что все три этих приказа не соответствуют духу мирного договора, заключенного между Элиреей и Онгароном…
— То есть ты считаешь, что Онгарон может ударить нам в спину? — ничуть не удивившись такому выводу, спросил король.
— Я этого не исключаю. Поэтому хочу разобраться, не стоит ли за Ратским Бадинет Нардириен…
— До того, как станет слишком поздно… — поддакнула ему я.
Вильфорд Бервер задумчиво постучал пальцами по подлокотникам:
— С тобой трудно не согласиться… Что ж, езжай. Только перед тем, как выехать, подумай, чем тебе может помочь барон Ушер…
— Барон Ушер, сир? — переспросил Ронни.
— Ты — Клинок его величества! — усмехнулся король. — Значит, обязан использовать все возможности своего положения…
«Мой муж — Клинок короля Элиреи…» — глядя на себя в зеркало, повторила я вслух. — «Третий за все время ее существования…»
…Удар, за ним — три, долгая пауза и еще один. Условный знак, известный только Ронни, мне и сопровождающим нас воинам. Услышав его, я вскочила с табурета, придержала чуть не вывалившуюся из декольте грудь, подхватила с кровати шубу, и, запахнувшись в нее, подошла к двери:
— Кто?
— Это я, Нодр, ваш-мл-сть! Карета подана, значица… Изволите, эта-а-а, спуститься, или ышшо рано?
«Значица, эта-а-а, ышшо…» — мысленно повторила я и мстительно усмехнулась: три этих слова означали, что граф Ратский только что подъехал к постоялому двору «Кабанье рыло»!
Чем он будет заниматься следующий час, я прекрасно знала — благодаря стараниям барона Ушера, начальник Тайной службы должен был ждать появления некоего Груздя, одного из глаз Эгера Костлявого, обещавшего продать ему информацию о потайном ходе под стенами Арнорда.
«Он повелся! Теперь все зависит от Ронни…» — подумала я и заспанно промычала:
— Фроську ко мне позови… Пора ехать, а вещи еще не собраны…
…Уложив в сундук мой дорожный костюм, Фроська навесила на него здоровенный замок, потом посмотрела на меня… и принялась слоняться по комнате, выполняя полученные ранее указания.
Смотреть, как она мечется из угла в угол, целенаправленно задевая широченным задом за стол и периодически роняя табурет, мне быстро надоело. Поэтому я, стараясь не помять платье, уселась на край кровати, закрыла глаза и ушла в прошлое. Чтобы невесть в который раз перепроверить, правильно ли наложена личина на мою невольную помощницу.
В принципе, особой необходимости в этом не было: согласно инструкции, барон Ушер нанял для меня не кого попало, а уроженку Бенора, приехавшую в Свейрен сравнительно недавно. В результате в памяти Фроськи я почти ничего не меняла — внушила ей воспоминания о том, что я наняла ее в родном городе, добавила кое-какие воспоминания о дороге и убрала все то, что она помнила о восьми месяцах столичной жизни.
Кусок настоящего — ее жизнь с момента реального найма и до момента выезда из «Берлоги старого Сида» — я собиралась стереть в карете, по дороге в «Кабанье рыло». Рассчитывая на то, что после этого память моей служанки будет в точности соответствовать той легенде, которую придумал для нее муж…
…Рев Молота, раздавшийся в коридоре, заставил меня выскользнуть из состояния небытия и вслушаться в то, что он орет:
— Ваша милость! Сундук спускать, али как?
«Отт прискакал!!!» — перевела я. — «Значит, у Ронни все получилось!!!«…Небрежное движение рукой — и Фроська, повинуясь повелительному жесту «хозяйки», тут же распахнула входную дверь:
— Ее милость сказала, шоб забирали…
Пока Нодр носился туда и обратно, я на всякий случай справила нужду в ночную вазу, и, почувствовав себя во всеоружии, спустилась во двор…
…Увидев голову кабана, прибитую на дальней стене Дворянского зала, я — провинциальная дворянка, не представлявшая великолепия столицы, — ошалело замерла и вытаращила глаза. И сделала это без особого внутреннего сопротивления: чтобы обойти закон и создать точную копию зверя, изображенного на вывеске, неизвестный «мастер» взял голову далеко не самой крупной свиньи, обклеил ее резаным конским волосом и впихнул ей в пасть два громаднейших куска обточенной и отполированной кости. Со временем часть волос отвалилась, кожа, пропитанная какой-то бальзамирующей дрянью, начала отливать черным и напоминать чешую — и в результате кабан стал похож на огромную волосатую змею, из пасти которой торчат рога только что проглоченного буйвола.
