Лучшего нельзя и пожелать. Не успела
пресс-секретарь выскочить за дверь, как я принялась перебирать содержимое
компьютера. Вот. Отделение акушерства, родильные палаты, предродовые,
операционные. Но вход оказался защищен. Что ж, будем надеяться, сотрудники
клиники тоже нашли весьма оригинальный и остроумный пароль. Я набрала «Аист».
Экран засветился, побежали столбцы фамилий. Так, через три минуты стало
известно, что Нелли Резниченко лежала в 210-й палате. Одна, без соседок. 5 июня
женщину выписали с сыном. После просмотра документов стало понятно, что
родивших держали десять дней. Я отсчитала требуемое число назад, но никакая
Роза Седых не рожала детей. Мелькали абсолютно неизвестные фамилии. Я пошла еще
дальше назад, но Роза Седых, очевидно, никогда не появлялась в клинике. Ну и
что теперь делать? Как отыскать женщину, родившую Юру? Сведения о роженицах
лениво плыли на экране, и вдруг глаз выхватил знакомое имя и фамилию –
Маргарита Онофриенко произвела на свет сына. Я вывела данные на Маргариту
Онофриенко и узнала, что женщина отказалась от ребенка, который незамедлительно
отправился в палату 210 к Нелли Резниченко. Круг замкнулся. Осталось выяснить,
кто прятался за излюбленным псевдонимом Резниченко.
Я попыталась докопаться до истины. Маргарита
Онофриенко лежала в платной палате, но рангом пониже, чем у Нелли. В комнате
находилось еще три женщины – Валентина Сердюкова, 18 лет; Владлена Соколова, 40
лет, и Эмилия Вареско, 32 лет.
Старательно переписав их адреса, я закрыла
файл, вывела данные хирургического отделения и стала ждать борца сумо. Зря
пресс-секретарь считает журналистов идиотами, неспособными обшарить компьютер.
Обрадованная полученными сведениями, я решила
отметить успех в ближайшем «Макдоналдсе». Каюсь, обожаю булки с вредными
котлетами, и никакие стенания друзей животных не отвратят меня от мяса. В конце
концов, сама люблю собак и кошек, но гамбургер поедаю с удовольствием.
Развернув бумажку, я вцепилась в горячий
биг-мак, откусила и почувствовала во рту кошмарный беспорядок. Пройдясь языком
по зубам, с ужасом поняла размер катастрофы: выпал передний глазной зуб,
державшийся на штифте. Карманное зеркальце явило отвратительную картину: на
меня глядела беззубая баба-яга. Ругаясь на всех известных мне языках, я
кинулась в клинику к Владимиру.
Стоматолог отсутствовал, но меня знали как
близкую знакомую и со всевозможным почетом препроводили в кабинет.
Ни разу не встречала человека, спокойно
наблюдающего, как к его рту приближается бормашина. И эта гадкая привычка
врачей раскладывать на виду отвратительные орудия труда: крючки, иголки,
разнообразные ковырялки и тыкалки… Вот и сейчас ласково улыбающийся дантист
принялся звякать железными предметами, потом мило осведомился:
– Анестезию переносите?
Я задумалась. А черт меня знает. Штифт ставили
десять лет назад в районной поликлинике. В качестве анестезии тогда стоматолог
применил жуткую ругань, обрушившуюся на мою несчастную голову. Впечатление от
установки штифта до сих пор было таким сильным и свежим, что я быстренько
заверещала:
– Любую анестезию переношу прекрасно,
только уколите двойную дозу.
Протезист ласково улыбнулся и воткнул иголку в
десну. Даже не почувствовав укола, я расслабилась. Врач отошел к шкафчику. В
носу у меня защипало, потом засвербило горло, и начался кашель, шею перехватили
тугим платком, мне показалось, что щеки изнутри накачивают горячим воздухом, и
в самый интересный момент какой-то идиот выключил свет.
Глава 38
До чего приятно спокойно спать под мерный шум
дождя. Не люблю только лежать на спине, и матрас почему-то ужасно жесткий. Я
попробовала переменить позу и открыла глаза. Мой взгляд наткнулся на лицо
Владимира.
– Даша, – облегченно выдохнул
стоматолог, – ну и напугали!
– Где я?
– В стоматологической клинике, не помните?
– А, пришла ставить штифт. Что случилось?
– У вас аллергия на новокаин. После укола
развился отек Квинке. По счастью, Эдуард не растерялся и моментально принял
меры.
Я попробовала сесть. Голова слегка кружилась,
руки и ноги словно ватные, желудок колышется у горла. Дантист с участием
смотрел на мои муки.
– Через часок станет совсем
хорошо, – пообещал он, – и как вы не знали об аллергии на новокаин.
Один из самых распространенных препаратов. Зубы, что ли, никогда не лечили?
– Лечила, – огрызнулась я, нашаривая
языком дыру, – только без всякой анестезии.
– И штифт без обезболивания? –
ужаснулся дантист. – Кошмар!
– Следовало, пока я тут валялась, штифт
поставить!
Владимир замахал руками.
– Придет же такая глупость в голову.
Недели через две поправитесь и приходите.
– Две недели ходить с дыркой на самом
виду? Нет уж, ставьте сейчас, потерплю.
Дверь кабинета приоткрылась, и в комнату
неловкой походкой вошла Ева.
– Папа. – Увидев меня, девочка
обрадовалась: – И вы здесь?
Владимир, не замечая ребенка, продолжал
возмущаться:
– Совершенно невозможно, чтобы я принялся
сейчас за работу.
– Ну, пожалуйста, умоляю!
– Нет, и не просите, ни за что.
– Папочка, – влезла в диалог
Ева, – почему ты не хочешь лечить тете Даше зубы?
Стоматолог разозлился окончательно:
– Еще ты на мою голову. У Даши аллергия
на новокаин. Только что в чувство привели.
– Это плохо, когда аллергия на
обезболивание? – спросила Ева.
– Ерунда, – махнула я рукой.
– Вот и нет, – возразил
дантист, – запросто можно на тот свет отправиться.
– Папочка, если уколоть тете Даше это
обезболивающее еще раз, она умрет?
Стоматолог отошел к шкафчику с лекарствами.
– Может такое случиться, в особенности
если врач по глупости возьмет двойную дозу анестетика.
Я вспомнила, как просила у дантиста двойную
дозу, и поежилась.
– Теперь всю жизнь придется зубы без
заморозки сверлить? – испугалась Ева.
– Подберем другой препарат, – пожал
плечами Владимир, – только сейчас отправляйтесь домой. Вызову такси, а за
машиной пришлете кого-нибудь.
Я не сопротивлялась. Буду меньше двигать
верхней губой и залеплю дырку жвачкой.
