Барон медленно направился к Мередиту. При своем высоком росте Мередит не обладал мощным телосложением барона, а также его все подавляющим высокомерием, воспитанным годами и годами наследственной власти.
— Хэммонд, — сказал он с расстановкой, — я не терплю, когда меня оскорбляют. Урок хороших манер пошел бы вам на пользу, но мое воспитание не позволяет сделать этого, поэтому я вежливо прошу вас выйти. Вы вторглись в частную собственность, и мне не хочется спускать на вас собак. — Барон показал на волкодавов, которые молча смотрели на представление. В ответ на жест барона они поднялись и очень убедительно зарычали. Виктория с истерической дрожью подумала: «Неужели на самом деле они нападут?» Почему-то она сомневалась.
Мередит с отвращением посмотрел на животных. Видимо, он не мог сразу определить, злые они или нет, и вместо этого взглянул на фройляйн Шпигель. Но Маргарета демонстративно грела руки у камина, показывая, что не намерена пока раскрывать их дружеские отношения барону. Виктория вздохнула.
— Пожалуйста, Мередит, — неловко сказала она, — будь благоразумен! Мы не можем здесь говорить, ты знаешь.
— Я остановился в деревенском отеле. Можем поговорить там. — Мередит с осуждением посмотрел на нее. — Ты меня сюда привела.
Виктория отпрянула:
— Ничего подобного.
— Конечно, ты. Ты ожидала, что я последую за тобой. Я просто хочу знать, что за дурацкую игру ты ведешь. Я предлагаю брак. Ты же этого хотела?
Виктория тщетно пыталась скрыть приближающиеся слезы.
— Нет, Мередит, — ровно сказала она. — Я уже сказала. Все кончено.
Мередит топнул ногой:
— Ах, вот как! Ты вытащила меня в эту глушь в середине зимы только чтобы сказать мне — все кончено?
— Мередит, ты сам приехал, — напомнила она.
Вперед выступил барон:
— Хватит! Герр Хэммонд, вы уйдете мирно, или мне прибегнуть к другим средствам?
Мередит поморщился.
— Виктория! — воскликнул он уже умоляюще. — Ну хоть давай пообедаем вместе! Это самое меньшее, что ты можешь сделать!
Виктория смутилась. Если это ускорит уход Мередита, она готова пообещать что угодно.
— Хорошо, хорошо, — сказала она, — завтра.
— Сегодня.
— Невозможно. — Виктория развела руками.
— Ладно, ладно, завтра. — Мередит сделал красноречивый жест. — Тогда еще увидимся. Чао, Марджи! — Это предназначалось Маргарете.
Маргарета метнула на него злобный взгляд и покосилась на барона.
— Прощайте, — холодно сказала она, и отвернулась к огню.
После ухода Мередита в зале воцарилось зловещее молчание. Виктория не смела взглянуть на барона и была уверена, что Маргарета чувствует то же самое. Она подумала, как фройляйн Шпигель объяснит прощальную вольность со стороны американца.
Со вздохом Виктория взяла Софи за руку.
— Идем, — сказала она. — Нас ждут занятия.
Софи автоматически пошла за ней, и они зашагали из зала по направлению к кабинету. Там Виктория устало упала в кресло. Софи с тревогой наблюдала за ней.
— Что-то не так? — спросила она. — Из-за него? Вы его боитесь?
Виктория улыбнулась и отрицательно покачала головой:
— Нет, конечно. Не торопись с выводами. — После такого же комментария Марии ей не приходилось гадать, откуда Софи берет свои странные идеи. — Просто… ну, твой отец обязательно подумает худшее, а я, откровенно говоря, устала от споров.
Софи уставилась на нее:
— Правда? Ох, но… не слишком? То есть… не настолько, чтобы уйти?
Виктория нахмурилась:
— Откуда такая заинтересованность? Я думала, мой уход тебя только обрадует.
— О нет, что вы! — быстро воскликнула Софи. — Не вы. — Она опустила голову. — Я хочу просить вас остаться. Вы хорошая. Очень хорошая! И если вы хотите сшить мне одежду, я совсем не возражаю.
Виктория улыбнулась на этот косвенный комплимент:
— Что ж, очень приятно слышать.
Софи довольно нервно улыбнулась:
— Со мной говорил папа. Он… он рассказал о матери… все. Мне его очень жалко.
— Правда, Софи?
— Да. Знаете, ему пришлось намного тяжелее. То есть… я была еще маленькой, чтобы понять по-настоящему, но ему пришлось вынести все.
— Да.
— Он удивительный, мой отец.
— Я знаю.
— Вы ведь тоже так думаете?
Виктория зарделась:
— Пожалуй.
— Не бойтесь! Я не возражаю. Не сейчас. Видите, он мой отец, я его дочь и могу быть великодушной! — Софи рассмеялась. — Смешно, я всегда думала, что он только терпит меня. Я не понимала, что он меня любит. Знаете, он любит! Он так сказал.
Виктория подперла подбородок рукой:
— Очень рада за тебя.
Софи вздохнула:
— Я желаю вам быть счастливее, и все. Тот мужчина… Этот герр Хэммонд! Он виноват.
— Не совсем. — Виктория хотела быть честной.
— Вы не беспокоитесь по поводу папы? Я поговорю с ним.
— Спасибо, Софи, не нужно.
Софи задумчиво посмотрела на нее:
— Тогда это фройляйн Шпигель? Если так, я знаю, что вы чувствуете. Она мне не нравится. Я хочу, чтобы она ушла!
Виктория покачала головой:
— Фройляйн Шпигель — гостья твоего отца. Можешь ты смириться с ней в таком качестве?
— Наверное. — На мгновение Софи надулась. — Просто она всегда старается забрать папу себе. Она хочет от меня избавиться. Я просто помеха, как для… для моей матери.
— Не глупи, Софи. Она же не навсегда здесь.
— Нет, в самом деле? — Софи воспрянула духом. — Тогда нас опять будет трое. Да, еще, конечно, Мария и Густав.
— В свое время мне придется уйти, — сказала Виктория.
Софи нахмурилась:
— Почему? Мне не нужно ехать в пансион. Вы можете продолжать учить меня, пока я не вырасту.
— Не пойдет, Софи. У меня нет права учить детей старшего возраста.
— Но вы мой друг. Я хочу, чтобы вы остались. — Она втянула голову в плечи. — Пожалуй, я позволю вам выйти замуж за папу, если согласитесь остаться.
Виктория скрыла улыбку, хотя ее сердце разрывалось на части.
— Очень великодушно с твоей стороны, Софи, — вежливо сказала она, — но вряд ли выполнимо. У твоего отца, несомненно, свои планы.
Софи скорчила очередную гримаску:
— До тех пор, пока он не решит жениться на фройляйн Шпигель.
