Ей все время казалось, что вот сейчас
откроется дверь и войдет Пьер. Но он так и не появился. Рене помог ей надеть
пиджак и длинные перчатки. Она взяла с кровати шарф и сумочку; пальто
перекинула через руку. Они вышли в коридор. Каблуки ее туфель звонко стучали по
каменным плитам пола. Сопровождавший их мужчина отпер входную дверь, ту самую,
о которой говорила тогда Жанна (правда сейчас перед ней не было ни слуг, ни
собак), и, приподняв зеленую бархатную портьеру, пропустил их. После чего
портьера вновь опустилась и О. услышала скрип закрываемой за ними двери. Они
оказались в маленьком коридорчике, выходившем прямо в парк. У самого крыльца
стоял знакомый О. автомобиль. Вокруг не было ни души. Они спустились к машине.
Рене сел за руль, О. пристроилась рядом, и автомобиль плавно тронулся с места.
Отъехав метров триста от ворот замка, Рене
остановил машину и, повернувшись к О., поцеловал ее. Машина стояла сейчас на
обочине дороги, перед въездом в какую-то маленькую и тихую деревушку. Через
минуту они поехали дальше, но О. успела заметить название на дорожном
указателе. Это райское местечко называлось Руаси.
Сэр Стивен
О. жила на острове Сен-Луи, в старом красивом
доме. Квартира ее находилась под самой крышей. Из четырех комнат две выходили
окнами на юг. Балконы были сделаны прямо на скате крыши. Одна из этих комнат
служила О. спальней, а вторая, заставленная шкафами с книгами, была чем-то
средним между салоном и рабочим кабинетом: у стены напротив окна стоял большой
диван, а слева от камина — старинный круглый стол. Иногда здесь устраивались
обеды, поскольку маленькая столовая с окнами, выходящими во внутренний двор, не
всегда могла вместить всех приглашенных гостей. Соседнюю со столовой комнату
занимал Рене. Ванная была общей. Стены ее были выкрашены в такой же желтый
цвет, как и стены крошечной кухни. Убирать квартиру ежедневно приходила
специально нанятая для этого женщина. Полы в комнатах были выложены красной
шестиугольной плиткой, и когда О. вновь увидела ее, она на мгновение замерла —
полы в коридорах замка Руаси были точь-в-точь такими же.
x x x
О. сидела в своей комнате — шторы задернуты,
кровать аккуратно застелена — и смотрела на пляшущие за каминной решеткой языки
пламени.
— Я купил тебе рубашку, — сказал, входя в
комнату Рене. — Такой у тебя еще не было.
И действительно, он разложил на кровати с той
стороны, где обычно спала О., белую, почти прозрачную рубашку, зауженная в
талии и очень тонкую. О. примерила ее. Сквозь тонкий материал темными кружками
просвечивали соски. Кроме штор из розово-черного кретона и двух небольших
кресел, обитых тем же материалом, все остальное в этой комнате было белым:
стены, кровать, медвежья шкура, лежащая на полу… и вот теперь еще новая
шелковая рубашка хозяйки.
Сидя на полу у зажженного камина, О.
внимательно слушала своего возлюбленного. Он говорил о свободе, точнее — о
несвободе. Оставляя за ней право в любой момент уйти, он требовал от нее
полного послушания и рабской покорности, и какой уже раз напоминал о замке
Руаси и кольце на ее пальце. И она была счастлива этим его довольно странным
признанием в любви (он постоянно искал доказательств ее безграничной
преданности ему).
Рене говорил и нервно ходил по комнате. О.
сидела, обхватив руками колени, опустив глаза и не решаясь взглянуть на
возлюбленного. Неожиданно Рене попросил ее раздвинуть ноги и она, торопливо
задрав рубашку, села на пятки — такую же позу принимают японки или
монахини-кармелитки, и широко развела колени. Жесткий белый мех слегка
покалывал ягодицы. Потом он велел ей приоткрыть уста. В такие мгновения О.
казалось, что с ней говорит Бог.
Возлюбленный хотел от нее только одного —
полной и безоговорочной доступности. Ему недостаточно было просто ее открытости
и покорности, он искал в этом абсолюта. В ее внешности, в ее манере поведения
не должно было быть ни малейшего намека на возможность сопротивления или
отказа.
А это означало следующее: во-первых — и с этим
она уже знакома — в чьем-либо присутствии она не должна класть ногу на ногу, а
также должна постоянно помнить и держать слегка приоткрытыми губы. И следовать
этим двум правилам не так просто, как ей сейчас кажется. От нее потребуется
предельная собранность и внимание. Второе касается ее одежды. Она должна будет
сама позаботиться о своем гардеробе. Завтра же ей следует пересмотреть шкафы и
ящики с бельем и вытащить оттуда все трусики и пояса. Он заберет их. То же
относится к лифчикам, чтобы ему больше не потребовалось перерезать ножом их
бретельки и к рубашкам, закрывающим грудь. Оставить можно лишь застегивающиеся
спереди блузки и платья, а также широкие свободные юбки. По улицам ей придется
теперь ходить со свободной, ничем не сдерживаемой грудью. Недостающие вещи
необходимо заказать у портнихи. Деньги на это в нижнем ящике секретера.
Об остальном, сказал Рене, он расскажет ей
несколько позже. Потом он подложил дров в камин, зажег стоящую у изголовья
кровати лампу из толстого желтого стекла и, сказав О., что скоро придет,
направился к двери. Она, все также не поднимая головы, прошептала:
— Я люблю тебя.
Рене вернулся, и последнее, что О. увидела,
прежде чем она погасила свет и вся комната погрузилась в темноту, был тусклый
блеск ее загадочного металлического кольца. В этот же миг она услышала голос
возлюбленного, нежно зовущий ее, и почувствовала у себя между ног его
настойчивую руку.
x x x
Завтракала О. в одиночестве — Рене уехал рано
утром и должен был вернуться только к вечеру. Он собирался отвести ее
куда-нибудь поужинать. Неожиданно зазвонил телефон. Она вернулась в спальню и
там сняла трубку. Это был Рене. Он хотел узнать, ушла ли женщина, делавшая в
квартире уборку.
— Да, — сказала О. — Она приготовила завтрак и
ушла совсем недавно.
— Ты уже начала разбирать вещи? — спросил он.
— Нет, — ответила О. — Я только что встала.
— Ты одета?
— Только ночная рубашка и халат.
— Положи трубку и сними их.
Она разделась. Ее почему-то охватило сильное
волнение, и телефон задетый неловким движением руки вдруг соскользнул с кровати
и упал на ковер. О. непроизвольно вскрикнула, испугавшись, что прервалась
связь, но напрасно. Подняв трубку, она услышала голос возлюбленного:
— Ты еще не потеряла кольцо?
— Нет, — ответила она.
Потом он велел ей ждать его и к его приезду
приготовить чемодан с ненужной одеждой. После этого он повесил трубку.
