Он был счастлив так, что не передать словами. Его сердце пело, а огонь истинного в душе уже не жег, а грел, и приятное тепло затопило его нахлынувшей волной.
А потом они еще долго разговаривали, пытаясь узнать побольше друг о друге. Она была красивой, милой, нежной, веселой и очень молодой. С каждым проведенным с ней часом Стаурус понимал, что безумно в нее влюбляется, что он навеки покорен этими зелеными глазами. Сердце таяло от одной ее улыбки. Во дворце Ирэн понравилась всем, особенно его дяде Широну, который потом частенько ему говорил, что он не заслуживает такой подруги. Стаурус где-то и в чем-то с ним соглашался, продолжая тихо млеть от счастья. С ней всегда было интересно, весело и шумно. Никаких слез и печалей до самого последнего ее дня. Она была как мотылек, который порхал вокруг огня и радовался его теплу и свету.
Стаурусу хотелось, чтоб она была более серьезной и уравновешенной, менее доверчивой и открытой, но юность имеет один большой недостаток – она очень быстро проходит, поэтому он знал, что эта веселость и непосредственность Ирэн тоже скоро пройдет.
Он невольно сравнивал ту Ирэн, которую встретил тогда в парке академии, и Ирэн, которую увидел сегодня в кафе. Ничего общего между ними не было, они были абсолютно разные. И в то же время что-то безумно родное он почувствовал в ней, что-то подсказывающее его сердцу, что это именно она.
Стаурус вырвался из пучины воспоминаний и открыл глаза. Он снова захотел ее увидеть, но использовать свои силы больше не мог. Он должен что-то придумать, найти хоть какой-то повод, чтобы появиться у нее на пороге. Его сил осталось так мало, но на усиление слуха их вполне хватит, правда ненадолго.
– У нее гости? – удивился Стаурус, когда до него донеслись посторонние голоса из соседней квартиры. – И когда успели прийти? – Он слышал смех, звон посуды и ни к чему не обязывающие разговоры.
Были только женские голоса. Наверное, это ее подруги, сделал вывод Стаурус и вздохнул с облегчением. Отказать себе в удовольствии услышать разговор девушек он не мог, несмотря на почти полное энергетическое опустошение. Поэтому Владыка поднялся с пола, на котором так и сидел все это время с тех пор, как с таким трудом попал к себе в квартиру, и двинулся в комнату. Там, поудобнее устроившись на диване, он сосредоточился.
– Девчонки, я вам сейчас расскажу, что со мной случилось сегодня вечером. – В голосе Ирэн было возбуждение и еле сдерживаемый смех.
От звука ее голоса по спине Стауруса побежали мурашки, а перед глазами встала сцена с раздеванием. Он зажмурился, отгоняя приятные видения, и снова сосредоточился.
По голосу Ирэн он понял, что она была немного пьяна. Стаурус помнил, как краснели ее щеки и блестели глаза, стоило ей немного выпить. Интересно, как она выглядит сейчас? Нет, он не может тратить энергию на усиление зрения, только слушать. Стаурус сжал кулаки. Он найдет способ восстановить свои силы и тогда…
– Случилось? И когда только успела? – раздался другой девичий голос.
– Чтобы во что-то вляпаться, много времени и не надо. А с талантами Ирэн хватит и пяти минут. – Мари развалилась на мягких подушках, набросанных на полу вокруг низкого журнального столика. Девушки уже допивали бутылку красного вина.
– Мари, не сбивай Ирэн с мысли. Давай рассказывай уже. – Ленка потягивала вино, смакуя каждый глоток и томно щурясь от удовольствия.
– Ну вообще-то это и заняло не более пяти минут, – хихикнула Ирэн.
– Да, быстрая ты, подруга.
– Мари, не мешай.
– Молчу-молчу.
– Ирэн, подай ей шоколадку, чтоб угомонилась. – Мари зыркнула на Елену, но шоколадку взяла и начала демонстративно шуршать упаковкой.
Только Ирэн и Лена, которые знали Мари с самого детства, могли сказать, какой она была на самом деле. Только ее подруги иногда видели в ней все ту же стеснительную девочку, какой она была почти двадцать лет назад. Для остальных Мари всегда была если не уверенной в себе, то вполне уравновешенной и чуть-чуть сентиментальной молодой леди. Она всегда старалась выглядеть так, словно в ее жизни все сложилось как нельзя лучше, старалась убедить людей в том, что все замечательно, хотя зачастую это было далеко от правды. Еще с детства Мари много времени уделяла музыке и рисованию, возможно, поэтому у нее никогда не складывалась личная жизнь. Ни Ленка, ни Ирэн не могли сказать наверняка, что мешало этому, просто Машке ужасно не везло. Девочки всегда удивлялись, как с такой обаятельной внешностью и довольно милым характером можно до сих пор оставаться одной. Ведь Мари была из тех редких людей, которые каждый день, выходя из квартиры, оставляли все свои переживания и проблемы где-то очень далеко. Она обладала такой заразительной улыбкой, что невозможно было не улыбнуться в ответ. Несмотря на нелегкое детство, она никогда не была обиженной или злой – наоборот, это был человек, настолько влюбленный в жизнь, что порой можно было сойти с ума рядом с этой заводной и бесконечно оптимистической девушкой. Она всегда была настолько разной и непредсказуемой, что если не знать ее достаточно долго, то ее поведение зачастую могло ввести в ступор.
– Если коротко, то я познакомилась со своим новым соседом. – Ирэн обвела взглядом лица подруг и засмеялась, настолько они были разочарованы. – Но самое главное, как я это сделала.
– И как же? – предвкушая интересный рассказ, подначивали любопытные подруги, требуя продолжения.
– В общем, поставив машину на стоянке перед домом, я под дождем с сумками в руках и папками с бумагами под мышкой побежала к своему подъезду по бетонным плитам. Ну вы знаете эту дорогу. – Ирэн махнула рукой в сторону окна.
– Да, знаем, знаем, – тут же скривилась Ленка. – Я на этих твоих плитах уже два каблука сломала. Кстати, итальянские туфли были, – пожаловалась девушка.
– Точно, по ним, родимым. Ну вот, бегу я под дождем, без зонта, смотрю себе под ноги, чтоб не попасть в яму, и…
– Падаешь?
– Мари, заткнись. – И в девушку полетела подушка, от которой та легко уклонилась, несмотря на свою пухлую комплекцию.
– Нет, не падаю. А сталкиваюсь с парнем.
– И падаешь?
– Мари! – И в нее летят уже две подушки.
– Не-а, я его уронила.
– Ты… ты что сделала? – Ленка даже приподнялась с подушек.
– Ну он попытался отступить в сторону и при этом не уронить меня и оступился на плитах.
– И что?
– Ну что-что, сел в лужу, а я собираю папки с бумагами, пока они не намокли, и ругаюсь на чем свет стоит. И тут слышу приятный низкий голос: «Я, конечно, извиняюсь, но не могли бы вы дать мне подняться». Я, пока топталась и собирала папки, наступила каблуком ему на штанину, и он не мог подняться, а еще я держалась за него, чтоб не упасть, а он все это время – представляете! – молча продолжал сидеть в луже.
Девчонки уже откровенно начали хихикать.
– Ты, наверно, хотела, чтоб у него не только брюки промокли, но и трусы. – После этих слов Мари девчонки попадали на подушки и уже смеялись в голос, в красках представив ситуацию.
