Пока я вела сеанс связи (слава Богу, все живы и здоровы, напавшие монстры исчезли), товарищ Скелетон уже прицеливался к моей груди.
– Не, ну что за манеры?- возмутилась девичья честь, – имени не спросил, а уже практически ноги на растяжку проверяет.
– Секс не повод для знакомства, – хихикнуло в ответ длительное воздержание, за что тут же получило по лбу от нравственности.
Я уже вознамерилась рухнуть в обморок и там переждать его приставания, но тут мой взгляд упал на свои руки.
– Какого хрена снял с меня маскировку? – заверещало бешенство и попыталось вмазать красавчику под глаз. – Ты, кусок безобразия, хоть представляешь, чего стоило ее на меня навесить? Как я теперь в таком виде покажусь своим? – Да я тебя в асфальт закатаю за такие фокусы, Копердфильд херов!
Полномочный представитель зла на земле легко перехватил мои исхудавшие за время болезни руки со следами от капельниц и не сошедшими синяками и, повалившись на подушку, захохотал.
– Я же пообещал тебе, что в следующий раз у тебя на теле не будет даже нитки, а на лице краски, – закончив ржать, Скелетон игриво подмигнул.
– Глаз бы ему на одно место натянуть, чтоб пожизненным нервным тиком обеспечить, – поджала губы курьей жопкой мстительность.
Я же насупилась и поинтересовалась, они-с всю меня разглядели, или ещё остались где-то на мне потаённые уголки, куда его шаловливые ручонки не дотянулись, а любопытные глазки не узрели.
– Конечно, всю, – выпятил грудь урод. – У тебя интересные рисунки на теле, я получил истинное удовольствие их разглядывать.
– Тоже нам, тонкий ценитель живописи на прогулке в Эрмитаже, – завозились остатки стыда.
– Что значат крылья на твоей спине? – задает вопрос и опять ко мне пододвигается.
– Напоминание о том, что рождённый ползать летать не может! – сурово отрезаю в ответ и отодвигаюсь.
– Ты замужем? – ставит своим вопросом в тупик и проводит рукой по выколотому на предплечье кельтскому узору.
– Сватаешься?
Многообещающе улыбается, и с подколкой так:
– Возможно…
– Дежа вю, – присвистнула память. – Ты опять в койке с мужиком, он разглядывает твою нательную живопись, а ты думаешь, как его спровадить.
– А ты теперь невеста без приданого, – квакнула жаба, и я вспомнила, сколько добрища погибло вместе с моим домом.
На глаза упала кровавая пелена, и с диким воем 'Разорил, гнида казематная', я таки вцепилась когтями ему в горло. Лидер партии темных не подозревал, сколько силы может таиться в девушке, потерявшей солидную часть непосильно нажитого. Устав уворачиваться от разъяренной тигрицы, в которую я превратилась, он скатился с постели, и через минуту мы наматывали круги по спальне. Я орала, как натуральная потерпевшая:
– У меня там только шуб норковых три штуки было!
– Милая, успокойся, я тебе новые куплю, – отбрехивался он в ответ, но скорость не снижал.
– Хомут себе купи, чтоб шея не потела, придурок! Да ты хоть понимаешь, сколько стоили цацки в моем сейфе? Да у тебя денег не хватит со мной расплатиться! Да в твоём гребаном королевстве столько бриллиантов нет, сколько у меня в одном ожерелье было! Ты, мля, взрывотехник косорукий, пожизненно на меня работать будешь без перерыва на обед!
– Дорогая, не нервничай, тебе вредно, ты ещё не оправилась от болезни, – вещал он в ответ со шкафа, куда я его загнала.
– Слезай, а то убью! – истерила я в ответ и знакомила местного жителя во фразеологические обороты моего родного языка.
Когда я дошла до красочного описания его сношения с нетрадиционно ориентированным гражданином, он ловко спрыгнул и заткнул мне рот ладонью.
– Сейчас нас будут убивать, прощай, подруга, – проскулил инстинкт самосохранения.
– Успокойся, я все верну назад! – улыбнулся гадёныш, явно не принимая мои угрозы близко к сердцу.
Лягнув его по коленке, я вырвалась, быстро сдёрнула покрывало с постели, завернулась в
него и потребовала прям вот сейчас обеспечить меня нормальной одеждой и подогнать мои сундуки.
Из одежонки выдали мужской халат (терпеть не могу ходить в мужицких вещах и искренне не понимаю, что сексуального в появлении на кухне утром в майке или рубашке любовника), а потом подвели к пресловутому зеркалу и показали остатки нашей базы.
У меня аж слезы навернулись от увиденного. Среди залитого кровью снега, посреди огромной воронки, оставшейся на месте дома, горел костёр, возле которого сидели друзья. На их лица страшно было смотреть. Сосискин так вообще лежал, вытянув лапы, и немигающе смотрел на огонь. Вдруг прямо из земли перед всей компанией начали появляться мои платья, обувь, манто, женское бельишко и, ура, заветная шкатулка. Пес мигом оживился, что-то сказал, и народ начал выплясывать ламбаду. Жаль, звука не было, да и изображение вдруг пошло рябью.
– Теперь ты успокоилась, и мы можем поужинать? – целуя меня в макушку, уточнил Скелетище.
Какой 'успокоилась'. Меня начало знобить от того, что я действительно оценила, насколько мой противник крут. До этого все проявления магии на меня не действовали. Ну, подумаешь, там Ырк и Норкс без учета законов физики заставляют оружие стрелять, ну шаманит себе Головастик чего-то, ну Кефир туда-сюда шастает через Арки перехода. Так это так, мелочи. Но вот когда человек, или кто он там есть на самом деле, стоит за моей спиной, а за много километров от него из ниоткуда появляется мое барахло, это вам не в скатерть высморкаться! Да и вообще, пугает меня Наместник своей парадоксальностью. Да только за то, что я ему лицо поцарапала (которое, кстати, уже зажило), он меня убить мог. А супостат смеётся только, да амурничать лезет. Не стыкуется это как-то с рассказами о геноциде. Эх, заломать бы ему руки, направить лампу в рожу его смазливую, да вытрясти всю правду. Мечты…мечты…
Вся в раздумьях я под ручку со змеем-искусителем проследовала в столовую. Пока шла, все думала, как мне его допросить на предмет его покровителя и свалить до дома, до хаты. И, как назло, в голове было пусто, как в винном отделе 1 января. Отсутствие информации и мыслей злило, оттого и не заметила, как оказалась сидящей за интимно сервированным столом (пресловутые свечи, винишко, фруктики), а, между прочим, мне хотелось есть, а не как птичке клевать виноградик. О чем тут же сообщила с волчьим оскалом.
В ответ хмыкнули, щёлкнули пальцем, и в ту же минуту возле стола возникли две миловидные девицы, угодливо склонившиеся в поклоне. Скелетон отдал распоряжение принести человеческой еды, предварительно уточнив, чего мне хочется:
– Холодца с горчицей и оливье, но, боюсь, у вас тут этого нет, поэтому ограничусь куском мяса, и, очень надеюсь, это будет не человечина.
Судя по ухмылке мой босяцкий юмор оценили. Судя по ухмылке, мой босяцкий юмор оценили. Пока обслуживающий персонал метнулся кабанчиком за хавчиком, мне предложили выпить. – Мне нельзя, на антибиотиках сижу, – вежливо отказываюсь. – Прости, на чем? – недоуменный взгляд. – Прощаю. На лекарствах, – уточняю и добавляю, – кстати, мне сейчас пилюльки надо пить, и вообще доктор постельный режим прописал, а ты меня уволок из родного гнезда. – Думаю, я вполне в состоянии справиться с твоим недугом, – небрежно отмахивается, явно желая перевести разговор на другую тему. Ответить не успела, ввалились служанки с подносами, а потом мне было не до разговоров. Правда, прежде чем есть на всякий случай уточнила, не хочет ли он меня отравить. Успокоили, сказав, что тот, кто выжил после сока итура, может за здоровье не беспокоится. Спрашивать откуда он знает про покушение и чем кинжал мазали перед этим, почему то не хотелось. Я нацелилась вилкой на отбивную, а хозяин, отсалютовал бокалом: – За тебя, Дарръя! – И тебе не подавиться…прости, не знаю имени. – Для тебя я Нагринд. – О как, шифруется, типок то, ишь ты, какую кликуху взял, – хмыкнул мозг, получивший пищу для размышления. Вполне мило поужинав, мы снова переместились в спальню, где усевшись в кресла, продолжили беседовать, осторожно прощупывая друг друга, как два боксёра, ждущих, кто первый ударит. Скелетон не выдержал первым: – А что ты забыла в моем мире, Дарръя? – Да дома скучно стало, решила с друзьями прогуляться в соседний мир, посмотреть на местные достопримечательности. Кстати, а ты давно знаешь, что мы иномирцы? – делаю ответный ход. – С первого дня вашего появления. Неужели ты думаешь, что такой маг как я, мог пропустить появление десяти запертых источников силы? -Охренеть, – присвистнула про себя, и не стала просить называть дату нашей высадки. Если чувак сказал про запечатанные возможности демиургов, то у меня нет оснований ему не верить. – А что ж тогда не попытался отнять эту силу? У вас тут очень широко практикуется насильственное изъятие, – застенчиво опустив глазки, любопытствую. – Поверь, мне ненужно дополнительное могущество, мне за глаза своего хватает, – небрежно жмёт плечами. – Хочешь, уничтожу какой-нибудь город, чтобы доказать? Резко захотелось покурить, о чем тут же сообщила, предварительно попросив ничего не рушить. Предложили на выбор агрегат в виде кальяна или трубку. Потребовала бумаги, свернула козью ножку, такую инфу следовало перекурить как следует, а не просто дым во рту подержать. Молча докурила, и, плюнув на дипломатию, залупила: – Слушай, а ты действительно Наместник зла на земле, или прикалываешься? – Если сомневаешься, могу показать темницу или вызвать демона, могу взять завтра с собой в гости, одному зарвавшемуся корольку, вздумавшему не платить дань, могу устроить ради тебя казнь, а потом поднять мертвеца. Для тебя что хочешь, Дарръя,- произносит в ответ ровным тоном. – Ээээ, а давай вот без крайностей, не люблю покойников, давай ограничимся демоном. Когда это я терялась, в нужной ситуации, тем более, если мужик хвост распустил. Нет, пахана, он не вызовет, не такой он и дурак, но надо же посмотреть каких бойцов он может выставить в нашем будущем сражении. А то, что оно будет, я не сомневалась. Подаёт руку, извиняется за неудобство, и переносимся в комнату без дверей и окон. Каменный мешок, из гладкого камня, с пентаграммой на полу. Скелетон просит ни в коем случае не прерывать его и не двигаться с места. Вспыхивают факелы, звезда наливается кровавым светом, звучит его голос, вводящий меня в транс. Мне становится жарко, в воздухе начинает пахнуть чем-то удушающим. Меня мутит, пот заливает глаза, а демон, сволочь, и не думает появляться. Пробка что ли у них там в Преисподней. Наконец раздался треск, и откуда то сверху, в центр полыхающей пентаграммы рухнул…даже не знаю, как обозвать то эту чебурашку. Маленький, волосатенький, носик пуговкой, глазки-плошки, рожки как у козы ножки, хвостик с кисточкой. Хрень какая то а не полноценный житель Ада. Чувствую себя, прям как в детстве, когда мама вместо куклы на день рождения, лыжи подарила. Волосач корчит морду, Скелетон делает важное лицо, я зеваю. Нет, ну я там понимаю, что сейчас мужику самооценку ниже плинтуса опускаю, но ничего с собой поделать не могу. – Тебе не страшно? – до чародея широкого профиля доходит, что я не впечатлена. – Зайчик, к кому в гости приходил пьяный Дед Мороз, то плюшевых игрушек не боится, – презрительно кривлюсь. – Я ничего не понял из того, что ты сказала, но видимо у тебя в мире водятся существа пострашнее, если ты не испугалась одного из верховных демонов легиона ужаса. – Мельчает нынче народ, мельчает, вот и под землёй смотрю кадры не ахти, – сетую в ответ, и нахально строю глазки, выпавшему в осадок рогатому. Моя мимика не осталась не замеченной, и колдун быстро пробормотал что-то под нос и хвостатый исчез, но на прощанье одарил меня многообещающим взглядом. – Жаль, а мы могли с ним поговорить на всякие животрепещущие темы, – расстроилось любопытство. Впасть в уныние нам с ним не дали, утащив опять в спальню. Ох, чувствую сейчас приставать начнёт, а я вот не уверена, что устоять смогу. Пока не начал распускать руки, уточняю за каким чёртом он у нас в лагере беспредельничал. Тяжело вздохнув, колется: – Сначала думал вы пришли воевать со мной, но понаблюдав за вами несколько дней, понял, что твои источники силы просто дети, которые ничего не умеют. Но потом мне донесли, что они учатся сражаться, да и мои противники что-то подозрительно часто стали встречаться в одном небезызвестном королевстве. Вот я и решил проверить ваши возможности на всякий случай. – Ну и как, проверил? – упираю руки в бока. – Да, вы мне не соперники, слишком слабы, с тобой и твоим выводком неумех биться – себя не уважать. – Даже драконы тебе не авторитет? – выпучиваю глаза от такой наглости. – Любого дракона можно убить, Дарръя, любого, главное знать как,- отмахивается как от назойливой мухи. – А вообще, может, хватит уже болтать? – Не, ну мне же интере…, – рот мне затыкают поцелуем. И опять те же ощущения, что я испытала, когда целовалась с ним на аукционе. Страх и восторг, страсть и ужас, дрожь по позвоночнику и желание убежать. Умом понимаю, что он подонок, а вот тело тянется к нему. Надо срочно брать себя в руки, вот только где взять силы оттолкнуть его… – Отпусти мою женщину, – подмога пришла оттуда, откуда ее никто не ждал. Я ещё никогда так не была рада появлению Арка. Выскальзываю из объятий, поворачиваюсь, и обворожительно улыбнувшись, хлопаю ресничками: – Мальчики, только без драки! – Отойди в сторону Дарья, – сурово кидает демиург, и в его руках загорается фаербол. – Да, Дарръя, отойди, – приказывает Скелетон, и подбрасывает на ладони шарик не меньше. – Мать, пора делать ноги, – засуетилась задница, почуяв, что дело запахло керосином. – Пупсик, можешь вызовешь мне такси а то у вас тут мочило намечается? – делаем глазки как у кота из Шрэка. Как по заказу сразу два перехода открываются. Шагаю в первый попавшийся и, обернувшись, грожу пальцем: – Арк, это сопли у тебя в носу твои, а не я твоя женщина. – Нан, как тебя там правильно-то, спасибо за хлеб соль, но, увы, ты тоже герой не моего романа. И послав воздушный поцелуй припечатываю: -Неваляшки, только не поубивайте друг друга, а то я расстроюсь. Грохнуть вас – моя прерогатива! *** Вывалилась я аккурат перед костром. Не слушая восторженных воплей, с ходу начала отдавать приказы: – Собирайте быстро вещи! – Дракон,открывай портал к эльфам! -Пппочему к ним? – прозаикался обалдевший от радости друг. – Климат тут холодный, а обстановка накалилась, встаём на зимние квартиры к ушастым, надо же нам где-то отсидеться! И давайте в темпе вальса, пока мои женишки за мной не прискакали и под венец не уволокли! А ещё молода и красива для этой галеры!
