– Придурок, синяки теперь останутся! В руках себя учись держать!- заорало бешенство.
– Скажи спасибо, что не придушил!- упирает руки в боки.
– Ха, задолбался бы пыль глотать, я бессмертная!- показываю неприличный жест.
– Прекрасно, я могу тебя пытать вечность! – скалится, аки тигр.
– Обломись, капля моей крови – и драконы тебе глаз на жопу натянут, лузер! – рвётся в бой скандализм.
Верховный замахивается на меня, я застываю, молясь устоять на ногах после его плюхи, но между нами вклинивается Пучеглазик:
– Повелитель, прислушайтесь к ее словам!
С рычанием, ударом кулака отбрасывает Командующего в кусты.
– Нет, вы таки посмотрите, что тут делается! На минуточку ее без присмотра оставили, а из-за нее уже мужики дерутся. И что вот они в этой выдре крашенной находят-то! Нет, я там с ума схожу, куда моя кровиночка делась, а она тут развлекается втихушку! – раздаётся до боли знакомый голос Сосискина, и меня клинит.
С криком:
– Ах ты, говнюк, наколоть меня вздумал, – кидаюсь на офигевшего Пуфика.
Не зря Тайка и прочие срывали голос, натаскивая демиков. Одним смазанным движением Цветочек перемещается ему за спину и присаживается. Я толкаю Пифагора, он спотыкается и падает. Прыгаю ему на грудь и начинаю работать кулаками. Все руки отбила, пока меня Кабан не оттащил.
– Не баба – зверь, а за копейку так вообще порвет, кстати, я – Сосискин, – с этими словами гладкошерстный гад протягивает лапу Пучеглазику.
– Мавгор, – представляется демон.
– Маврик, по-нашему, – кивает пёс и неспешной трусцой отравляется инспектировать, что у нас из еды осталось.
Меня сжимает в объятьях Старшина, а я смотрю на обижено сопящих демиурчиков, демонстративно помахивающего ремнем Владыку и показывающих мне кулаки драконов.
– Сейчас нас будут воспитывать, – заегозила задница, остро почувствовавшая приближение геморроя.
Уныло киваю в ответ и виновато вжимаю голову в плечи. Но, видимо, кому-то наверху захотелось вписать очередную строчку в летописи демонов. Пельфагор вскочил и, обведя всех бешеным взглядом, прорычал:
– Кто посмел напасть со спины?
– Я, – из-за Гламура, вышла зардевшаяся Цветочек.
И тут случилось то, о чем так красиво пишут в сопливых романах: "Их глаза встретились, сверкнула молния, раздался гром, и между ними проскочила искра". Авторитетно заявляю – вранье все это. В жизни это намного красивее. Никто и никогда не сможет передать. как они смотрели друг на друга. Как она первой робко прикоснулась к его лицу своей хрупкой ладошкой. С какой нежностью свирепый демон терся об ее руку щекой…Как они тихо шептали что-то друг другу…
– Мля, вот это романтика, – присел на пятую точку Сосискин.
– Заткнись, циничный кобель, – наступила ему на хвост Мальвина, украдкой вытирающая глаза.
Я, схватив за руку впавшего в столбняк Пучика, кивнула народу в сторону леса. Все оказались понятливыми, и мы оставили влюбленных одних.
* * *
Расположившись на опушке, (причем, меня взяли в кольцо, чтобы никуда не сбежала) я пошла на опережение отряду карателей, нацелившихся устроить мне темную:
– Ну и как вы меня нашли? – с самым злобным видом вылезло вперед любопытство.
– По браслету, дикса сразу почувствовала, что ты переместилась на другой уровень мира, – пока ещё спокойным тоном отвечает Дракон.
– И поэтому вы решили испортить мне деловые переговоры? – ворчит склочность.
– Да видели мы твои переговоры! – у Владыки сдали нервы. Опять бухала, курила, как паровоз и стравливала мужиков! Поди ставки делала, кто кому больше наваляет!
– Попрошу оставить этот тон! – гневно топнула ножкой обида. Насчёт обеда врать не буду, поглодала крылышко, скушала бутербродик, но тверёзая как слеза, даже дыхнуть могу! И никого я не стравливала! Благородный рыцарь Мордор вступился за мою челюсть, когда у нас с его сюзереном возникли кое-какие разногласия! И вообще, мне что уже в туалет нельзя сходить, чтобы весь Изменчивый не знал, куда я отправилась! Что за тотальный контроль! Я возмущена до глубины души!
– Хрена се мать, какую ты гастроль выдала, – хихикнула изворотливость.
– А ты не думала, что мы волнуемся за тебя! – раздаётся хор гневных мальчиков-зайчиков.
– Ты же к демонам попала! – им вторят девочки-припевочки.
– Советую переменить тему, – шепчет смекалка.
– А начальство вообще в курсе, куда вы смотались? Я-то птичка вольная, где хочу, там и летаю, а вы вроде как на службе. Смотрите, как бы вам майор наряды за самоволку не влепила, а Федя за дезертирство к стенке не поставил.
– Все, ты меня достала! – взревел Дракон и ринулся в мою сторону.
Где-то полчаса мы наматывали с ним круги по лесу, пока меня не отловил предатель Крыс.
– Не смей подрывать мой авторитет! – завизжало самолюбие, зажатое между коленок Владыки. – Отомщу страшно, хер ты у меня, а не налоговое послабление получишь, ящер-переросток.
– Ничего, переживу, но зато ты точно в следующий раз будешь предупреждать, когда соберёшься одна к демонам соваться, – рявкает в ответ, и воздух рассекает свист ремня.
Я вся напряглась в ожидании незаслуженной трепки, но удара не последовало. Мою задницу прикрыла дружеская рука Пучика.
– Она не виновата, это мы ее перенесли сюда.
Падаю на землю носом, грязно матерюсь, Маврушка помогает мне подняться. От души пинаю сердито сопящего опекуна и демонстративно отворачиваюсь, беру под ручку Пучиглаза и ковыляю назад.
– Даш, ну прости, мы же с ума чуть не сошли, когда ты опять пропала, – начинает подлизываться фашист недобитый.
– И поэтому решил меня запороть на смерть, а до этого орал так, что я даже слова не могла вставить! – ни в какую не хочет мириться сволочизм.
– Да я бы тебя пальцем не тронул.
– Аха, а плёткой ты от меня комаров отгонял. Да если бы не мой друг Мордорчик (льну к мужественному плечу, судорожно всхлипываю), на мне бы сейчас живого места не было.
– Даша, как ты так можешь обо мне думать! – чуть не плачет уже.
– Марфик, возьми меня на ручки, что-то у меня голова от переживаний закружилась, – продолжаю издеваться.
Демон безропотно берет меня на руки, я же, показав язык опешившему огнедышащему примусу, прикрыла глазки и прикинулась ветошью.
– Она всегда такая? – тихонько шепчет Пучик, словно боясь меня разбудить.
– Нет, обычно она ещё хуже, – притворно вздыхает Дракон. Но я убью любого, кто попытается причинить нашей девочке боль.
– Где ты был, когда я была девочкой? – высунулся талант довести любого до белого каления.
