– Как думаешь, они смогут вытащить моего друга?
– Они вряд ли, а ей такое провернуть – проще пареной репы. Вот помню, когда мы на Лабуде были…
* * *
Городишко встретил нас отсутствием толпы, желающей попасть в распахнутые ворота, угрюмо раскачивающиеся на скрипучих петлях, подставляя деревянные бока осеннему солнышку. Возле покосившейся от времени караулки в луже похрюкивали местные свинюшки, конкуренцию которым составляла валяющаяся неподолеку совершено пьяная стража. Тарантайка "престиж – класса" пронеслась по улицам, распугивая прохожих и затормозила на центральной площади у порога самой крутой гостиницы "В гостях у трех покойников".
В этот раз вместо гнома, за стойкой нас встретил вполне обычный человек. Завидев разодетую в пух и прах компанию, он метнулся кабанчиком, и угодливо склонившись, начал вываливать сведения о звездности своего отеля. Его послушать, так мы как минимум вступили под сень Хилтона, а как максимум – в самый дорогой номер в Парусе. За весьма приличные деньги посетителям предлагались стандартные номера с кроватью, ночной вазой и кувшином с прохладительным напитком. За отдельную плату – бадья с горячей водой для омовения и девица ("или юноша" – хихикнул хозяин), для помощи в проведении оной гигиенической процедуры. Вид из окна мне портила виселица, с покачивающимся мертвецом, а про все включено тут никто даже не слышали. Но выбирать не приходилось, по словам отставной военной леди, остальные приюты странников были еще хуже, да и по случаю ярмарки, свободных мест мы не найдем.
Вот что я всегда умела делать, так это строить народ. Через пять минут, после того, как дала свое согласие пристроить свою царственную задницу в этом пункте сдачи крови для клопов, началась суета. Конюхи распрягли лошадей и откатили карету под навес. Коридорные надрываясь, затаскивали сундуки с нашим барахлом (даже думать не хочу, что туда напихано). Горничные, постреливая глазками в сторону Владыки, заявившего, что он ни за что не пропустит такого зрелища как "Даша и уездный город" и посему севшего нам на хвоста, Синего и Зеленого, шустро перестилали новые постели свежим шелковым бельем, а остальные домочадцы таскали воду в немедленно установленные в нумерах лоханки. Оранжевая во всю третировала хозяина, требуя для компании отдельного кабинета отдохновения. Несчастный шеф-повар, был заинструктирован до слез, и теперь лихорадочно соображал, чего я все же изволю откушать. А что такого, я богатая стерва, или так просто, прогуляться вышла?
Приняв ванну,и солидных размеров бокал вина на грудь, предложенный в виде "бонуса", я переоделась в еще более кошмарный наряд и спустилась в общий зал, где торчала срочно возведенная для моих целей отдельная ресторация (отгороженный ширмой дальний угол). Через пару минут подтянулись остальные, и штабс – капитан Дарья открыла заседание Верховной ставки своей коронной фразой:
– Дамы и господа! На повестке дня одна херня! Где-то сейчас в городе шастают оголтелые придурки, и наша задача не попасться им на глаза, дабы не испортить себе отдых. Посему предлагаю разделиться и весело провести время. Давайте напьемся, натрахаемся и по возможности оставим эту жопу мира, имеющую наглость именовать себя городом, в целости и сохранности. Все мы большие мальчики и девочки, глупостей не наделаем, поэтому, разбредаемся и окунаемся в царящее здесь веселье, пованивающее похоронами, ну или что там на улице происходит. Лично я планирую пойти на рынок и довести до нервного срыва пару торгашей, а потом предамся разврату с каким-нибудь попахивающим молоком и навозом крестьянином.
Возражений не последовало, и наша компашка бодренько выкатилась на улицу. Драконы тут же испарились, а мы с Таисье пошуршали в торговые ряды Ну, что я могу сказать, это совсем не та ярмарка, что была показана режиссером Пырьевым в фильме "Кубанские казаки" и уж вовсе не знаменитая Сорочинская, воспетая бессмертным Гоголем. Товарец мягко говоря был откровенным барахлом. Где знаменитые воздушные эльфийские ткани, изделия гномов ювелиров или на худой конец оружейников? Почему я не чувствую дивный запах свежей выпечки, а взор не радует продуктовое изобилие? Отчего везде царит нищета и запустение, а все предлагаемое к продаже, смахивает на поделки дошкольников? Такое впечатление, что я перенеслась в детство, когда для каких-то благотворительных целей, девочки пекли кособокие торты, а мальчики выпиливали лобзиком разделочные доски и выжигали на них трогательные надписи с орфографическими ошибками "Дарагой мамочке".
Подруга удручено вздыхала и сетовала, как за время ее отсутствия испортился город. По ее словам, еще совсем недавно в Лесном урочище шумел чуть ли не восточный базар. Со всех южных концов страны сюда стекались торговцы, а теперь от былого великолепия остались приятные воспоминания. Проходя мимо синюшного вида птичек, свесивших тощие щейки с прилавков, я окончательно поняла, что покупать тут ничего не буду, не настолько богата, чтобы выкидывать деньги на никому ненужное барахло. Уже на выходе заприметила подслеповато щурящуюся старушку, продающую потрясающие вышитые скатерти, которые никто не замечал. Не торгуясь, скупила у нее весь товар и договорилась, что завтра приду и заберу все, что она захочет мне предложить. Больше тут делать было нечего и мы направились в гостиницу.
Я была зла как голодный тростниковый кот. У меня было свободное время, куча денег, рядом не ныл Сосискин, требующий беречь каждую копейку, но… я ничего не могла себе позволить по причине убогости ассортимента и качества вещей. Верная подруга была расстроена не меньше и постоянно твердила, что не понимает, как одна из лучших вышивальщиц, к которой стояла очередь из заезжих негоциантов, сейчас не может продать даже носовой платок? Что-то не так было в датском королевстве…
Придя под временный кров, мое наглейшество призвало служанку и потребовало рассказать, как тут принято проводить свободное время. Девчушка, испуганно теребя передник, посоветовала посетить местный салон красоты, а вечером порадовать ноги плясками на площади, устраиваемыми отцами города в честь открытия дней торговли.
Идея показалась заманчивой и я решила побаловать себя новой прической и прочими косметологическими процедурами. Только вот как объяснить парикмахеру, что у меня косица чуть ли не пеньковая веревка, присобаченная к "модельной" шапочке, я пока не знала, но и заморачиваться такой ерундой не собиралась. Наш комендант наотрез отказалась составить компанию, заявив что терпеть не может посещать подобные места, и мы разошлись, как в море корабли. Я пошла наводить марафет, а она – навестить знакомого кузнеца.
Отбиваясь от назойливых стражников, заливших глаза и от этого путавших среднестатистическую горожанку со знатной иноземной дамой, я, матерясь, ввалилась в местную цирюльню. Первым, кто попался на глаза, оказался эльф, с подкрашенными ресничками, наводящими мысли о его голубоватом отливе. Брезгливо скорчив при моем появлении кисляк, куафюр прошипел себе под нос:
– Пресветлые звезды, какими ветрами сюда занесло чудовище в безвкусном наряде?
Сначала мне было непонятно, с каких пор клиентов встречают с такой миной и ласковыми словами? Но потом, увидев свое отражение, я отшатнулась. На меня смотрел кошмарный ужас и ужасный кошмар в одном лице. Но как бы плохо я не выглядела, спускать хамство, мой скандализм не собирался.
