– Дед, ну хоть ты скажи! – не сдавался настырный Воха. – Есть здесь елсы или нет, ты же вроде как был здесь, раз дорогу знаешь?!
– Увидишь – узнаешь, – загадочно ответил Безумный Проповедник, подозрительно оглядываясь вокруг. – А теперича притихните все. Что-то здесь не так. В прошлый раз здесь такого разора, как ныне, не было… Вон, сами зрите.
Они как раз подошли к караулке стражников, от которой можно было перебраться на ту сторону Станции, к трактиру, по узкому пешеходному мостику, что изящной дугой возносился прямо над Махиной. И перед помещением стражников, этим источником порядка на Станции, в самом деле имел место явный бардак, никак ему не присущий. Дверь была распахнута настежь, а возле порога была разбросана всякая-разная служебная амуниция – от стальных шлемов и окольчуженных армяков до юфтевых пудовых сапог и разнокалиберных алебард. С любопытством заглянув в караулку, Благуша увидел, что крышка сундука, в котором стражники обычно содержали сданные под охрану бабки торгашей, была безжалостно разворочена – расщеплённые доски торчали в разные стороны, а стальные полосы с так и не поддавшимся замком были погнуты. Сам сундук, естественно, пуст.
Да, тут действительно кто-то похозяйничал, нехорошо похозяйничал, по-бандюковски. Это ж какую силу надо иметь, чтобы так раздербанить крепкое дубовое дерево? Разве что его друган Ухарь справился бы… или… от жутковатой мысли, внезапно пришедшей в голову, Благуша даже вздрогнул. Или ватаман Рыжих! Вот уж кто силушкой обладал дикой и неуёмной… Да нет, не может быть, решительно отмёл собственные мысли слав, чувствуя тем не менее предательский холодок в груди, не могли бандюки здесь оказаться. Как бы ватага через Бездонье перебралась? Да ещё вперёд них на Станцию поспела? Нет! Только дедок тот секрет знал. Наверняка разор был учинён значительно раньше, кем-то другим…
О своих подозрениях он не стал говорить вслух, чтобы не пугать народ зря. Но и отмахнуться от них уже не смог, тревога прочно засела в голове.
– Ого-го! – сказал Воха, заметив в общей куче особенно огромную тяжёлую алебарду с поистине устрашающим лезвием, с которым разве что на саму Махину бросаться, а не на обычных бандюков. – Вот бы Обормоту подарить такую! Тогда он и о балабойке не вспомнит!
– Верно, – согласился слав, беспокойно оглядываясь уже на пару с дедом, заразившимся тревогой раньше всех. – Знатная штуковина…
– Сразу видно – мужики! – укоризненно сказала Минута, пряча невольную улыбку. – До седых лет доживаете, а дитятками так и остаётесь, всё бы вам об этих цацках думать. Ну, долго мы всё это разглядывать будем? Или пойдём дальше? Мы же отдохнуть собирались?
– И вправду, пошли, что ли, – поддержал девицу Благуша, торгашеская натура которого к оружию была равнодушна – разве что в качестве товара для выгодной продажи.
Не слушая их, бард нагнулся и, вцепившись в древко обеими руками, попытался поднять столь грозное на вид оружие, но, попыхтев, вынужден был бросить и изумлённо повернулся к Безумному Проповеднику:
– Ах ты, обертон те по ушам, ну и тяжесть! Да кто ж такую осилит? Что же за люди здесь жили? Сплошь великаны, что ли, дедуля?
– Обычные люди, сынуля, да только не тебе чета, – усмехнулся в седые усы дед, не оставаясь в долгу по поводу «дедули».
– Это почему же? – обиделся Воха, не то чтобы всерьёз, а так, на всякий случай.
– А потому, сынуля, скатертью тебе дорога, что ничего тяжельше балабойки ты в руках сызмальства не держивал!
С этими словами дед нагнулся, спокойно поднял алебарду одной рукой и, покачав её на ладони, словно лёгкую жёрдочку, прямо перед отвисшей челюстью Вохи, так же без видимых усилий и без шума положил её обратно.
Вот это да, восхитился Благуша про себя, могуч-то дедок не только с виду оказался! Хороший будет защитник, ежели что, не хуже самого Ухаря! С таким и елсы не страшны, пусть они и в самом деле здесь обитают – в чём Благуша уже сильно сомневался, так как за ночь они так ни одного и не встретили.
– Ладно, побаловались – и будет, пошли в трактир, – скомандовал дед. – Лично я уже проголодался, а за столами и перекусывать сподручнее. Так что раньше сядем – раньше встанем. Не забывайте, что нам ещё к олдю топать и топать.
Возражений не последовало.
Первым, когда они оказались на другой стороне, в дверь трактира ломанулся Воха Василиск, как самый страждущий отдыха. И почему-то застрял прямо в дверях.
– Чего встал, Воха, словно елса увидел, проходи, не задерживай… – Благуша подтолкнул барда в спину.
– Ой, – неживым голосом сказал Воха, по-прежнему не двигаясь.
Тогда Благуша нетерпеливо оттёр его плечом в сторону и вступил в трактир сам.
После чего застрял рядом с Вохой.
– Ой, – сказал Благуша.
И было от чего.
За ближайшим от входа столом, всего в пяти шагах напротив него, в гордом одиночестве сидел не кто иной, как ватаман Рыжих – Хитрун. Сидел и со скучающей миной на лице, вернее на гнусной испитой харе с рыжими усищами шире плеч, рассматривал вошедших своими крошечными злыми глазками, взгляд которых, казалось, проникал в самую душу. Могучие руки ватамана были сложены на груди, а на столе перед ним возлежала его громадная обнажённая сабля в компании с бутылью браги.
– Да что там у вас такое? – услышал слав встревоженный голос Минуты, которой из-за его спины разглядеть что-либо было трудновато. Но ответить не успел, вместо него остальных просветил уже сам ватаман, чей голос, хоть раз услышав, забыть было уже невозможно.
– Ну что, камилы недоделанные, – с ленивой угрозой проскрипел ватаман. – Сколько ни трепыхались, а всё равно попались. Ну, проходьте, садитесь, потолкуем, кровь из носу. Сначала можно по-хорошему, а ежели не столкуемся, то… – И ватаман небрежно похлопал своей лапой по рукоятке сабли.
После чего в зале трактира повисла пугающая тишина, а слав отчаянно заскучал о той алебарде, которую дедок так пренебрежительно оставил возле караулки. С одним сидором против ватамана не помахаешься, каким бы объёмистым тот ни выглядел. А уж котомка Минуты на его плече на оружие тем более не тянула. Как же это могло произойти? Как же ватаман оказался здесь, в Проклятом домене? Неужто бандюки подсмотрели за действиями дедка с олдем во время переправы через Бездонье? Или тайна эта на самом деле никакой тайной и не является?
Впрочем, сейчас все эти вопросы были не к месту.
Сейчас нужно было думать, как унести отсюда ноги, не оставив головы.
И ведь Хитрун наверняка здесь не один, сразу сообразил слав, никогда не числивший себя среди дудаков. А раз ватаги нет рядом с ним, то…
Тут он почувствовал, как Минута настойчиво тянет его за кушак.
– Бежим, Благуша, – едва слышно шепнула Минута. – Не тебе с Хитруном тягаться, не стой столбом…
Оно и верно! Может, ещё удастся вырваться из ловушки!
Благуша схватил уже совсем сомлевшего от страха барда за шкирку и ломанулся наружу из трактира.
