– А теперь, ты говоришь, испанцы проникают в
эти места? Как это может быть?
– Новый Папа отменил указание своего
предшественника. Как вы знаете, они, во всяком случае, уже давно обосновались
на Разбойничьих островах. Испанцев боятся все, мой господин. Даже, я бы сказал,
ваш англичанин. Это китайцы Европы. – Он улыбнулся, заметив нахмуренные брови
Иеясу. – Они богаче всех, мой господин. И лучше всех вооружены.
Иеясу кивнул:– Очевидно, нам нужно быть
осторожными с испанцами, Тоетоми но-Хидеери. Возможно, они захотят высадиться
на наши берега завоевателями, а не просителями.
– Но разве мы не сможем отбросить их обратно в
море, как сделали когда-то с монголами?
– Без сомнения, – согласился Иеясу. – И всё же
будет лучше для всех нас, если мы позабудем о наших противоречиях и объединимся
для отпора внешней угрозе. Я долго размышлял над этим, Тоетоми но-Хидеери. Я
любил твоего отца, как родного брата. Его сестра была моей женой большую часть
моей жизни. И я всегда любил тебя, как сына. Разве не твоя сестра – супруга
сегуна? Наши семьи должны быть союзниками, Тоетоми но-Хидеери, а не противниками.
– Ваши слова для меня – как первые цветы на
весенней вишне, мой господин.
– Я рад, что ты так думаешь. Между нами есть
только одна преграда – недоверие, испытываемое твоей матерью ко мне.
– Мой господин, я уверяю вас…
– Заверения ничего не стоят, принц Хидеери,
если за ними не следуют дела. К счастью, я нашёл путь, который положит конец
нашим разногласиям. Навсегда.
Хидеери ждал с вежливым вниманием.
– Моя дорогая жена, – продолжал Иеясу, – твоя
родная тётушка, столько лет делившая со мной брачное ложе, ушла из нашего мира.
– Я слышал об этом, мой господин, и очень
опечален. – Но глаза юноши оставались настороже.
– И теперь я старый, одинокий человек, принц
Хидеери. На мне – груз проблем целой империи, неизбежные интриги и ненависть,
окружающие тех, кто стоит у руля. И из этих проблем самая серьёзная –
противоречие между нашими семействами. Если бы их устранить, если бы принцесса
Едогими согласилась бы занять место в моей постели…
– Мой господин?…
– В качестве жены, Хидеери. Я бы оказал ей
величайшие почести, которые только возможны в этом мире.
– Вы хотите, чтобы моя мать вышла за вас
замуж, принц Иеясу?
Иеясу поднял голову:
– Тебе это кажется смешным? Молодой человек
улыбнулся:– Мой господин, я нахожу смешной мысль о реакции моей матери на ваше
предложение. Асаи Едогими замужем за Токугавой но-Иеясу? Извините меня, мой
господин. – Он рассмеялся.
В комнате вдруг стало так тихо, что даже визгливый,
немного нервный смех юноши вскоре оборвался. Глаза всех присутствующих были
обращены на Иеясу.
Принц улыбнулся:
– Как ты говоришь, принц Хидеери, смешное
предложение. Но, по крайней мере, пока мы вместе смеёмся, драться мы не будем.
Я должен подумать о других, лучших способах оставаться в хорошем настроении.
Два мальчика медленно и осторожно раздевали
принца. На них самих оставались лишь кимоно с уже развязанными поясами. Это был
их долг – быть готовыми ко всему, что пожелает от них господин. Но сегодня он
был задумчив, сам завернулся в ночное кимоно и завязал пояс. Он жестом отослал
юношей, и в комнату вошли Хидетада и Косукэ но-Сукэ.
– Удачный вечер, отец мой, – заметил сегун,
садясь на возвышении.
– И всё же мой господин не выглядит довольным,
– возразил Сукэ, садясь на коленях ступенькой ниже.
Иеясу хлопнул в ладоши, и мальчики внесли
зелёный чай.
– Все эти годы мне представляли мальчишку
недоумком. А он не глупей меня.
– Но он всё ещё мальчишка, – отозвался
Хидетада.
– И это беспокоит меня больше всего. Ему
сейчас восемнадцать. В его возрасте я сражался вместе с Одой Нобунагой и
Тоетоми Хидееси у Окехадзамы. И никто из нас не сомневался, что мы доберёмся до
Киото. Но они боялись меня уже тогда именно потому, что мне было восемнадцать,
а им – лет на десять больше. У меня была молодость, энергия… И у меня было
время.
– Значит, мой господин… – начал Сукэ.
Иеясу взмахом руки отослал мальчиков из
комнаты.
– Только война, другого выхода нет. И это твоя
война, Хидетада. Судьба твоя и твоих детей зависит от тебя.
– Я знаю, отец мой. Если бы нам удалось
выманить Тоетоми из их крепости…– Этого мы никогда не сделаем, не давая
заверений в их безопасности.
– Но осаждать Осаку, мой господин, – покачал
головой Сукэ. – Это огромное дело.
– К которому мы должны приготовиться. И даже
больше чем к этому. Мы должны подготовить предлог, и такой, что, даже если
осада затянется на месяцы или годы, поддерживающие нас даймио не потеряли бы
веры в правое дело. Тоетоми должны быть не правы.
– Да, мой господин, – отозвался, нахмурившись,
Сукэ.
– И мы должны быть вооружены не хуже их. Они
ищут пушки.
– Португальцы ничего им не дадут, –
презрительно бросил Хидетада.
– Не будь чересчур самоуверенным, сын мой.
Священники хорошо знают о твоей ненависти к ним и предпочтут Хидеери в качестве
правителя Японии. Во всяком случае, голова мальчишки занята сейчас другим. Мы
должны опередить его в отношении испанцев. Сукэ, я хочу, чтобы ты отправился к
Андзину Миуре.
– Мой господин?…
– Он уже достаточно долго пробыл в опале. Ему
можно доверять, и он знает этих европейцев.
– И он так же горд, как все европейцы. Кимура
докладывает мне, что тот проводит много времени в размышлениях и улыбается
только своим детям.
– Он злится, ведь ему кажется, что я лишил его
своей благосклонности. Напомни ему: то, что он до сих пор живёт и процветает, –
тоже проявление моего доброго отношения. И передай, что у него есть возможность
снова оказаться в зените. Ему нужно будет отправиться на Разбойничьи острова,
чтобы встретиться там с испанцами.
– Вы отпускаете Андзина Миуру из Японии, мой
господин?
– Он вернётся, – ответил Иеясу. – Он улыбается
своей жене и детям, как говорит Кимура. А они ведь останутся здесь. Кроме того,
на Западе его никто и ничто не ждёт.
