"Работу над книгой я начал в 1955 году. Это
единственная моя книга, написанная на востоке – если не считать романа, который
я сочинил в шестнадцать лет, когда жил в Бруклине. Здесь
[256]
дела шли
неважно, и я подумал, что, может быть, ради карьеры мне лучше поехать на
восток, поближе к издателям; к тому времени я отказался от мысли писать для
кино. В сущности, необходимости в переезде не было. Я просто был сыт по горло
этим побережьем и уговорил себя, что нужно вернуться на восток. Там моя семья.
Там у моего брата бизнес, и я знал, что смогу заработать на жизнь, если не
выйдет с писательством
[257]
. И мы переехали. Когда я писал роман, мы
снимали дом на Саунд-Бич в Лонг-Айленде. Идея романа пришла мне в голову еще за
несколько лет до того, в кинотеатре Редондо-Бич я смотрел глупую комедию с Рэем
Милландом, Джейн Ваймен и Олдо Рэем; и вот в одной сцене Рэй Милланд, в спешке
уходя из квартиры Джейн, случайно надевает шляпу Олдо Рэя, и шляпа опускается
ему на уши. И голос во мне спросил: “А что случится, если человек наденет свою
шляпу, а будет то же самое?” Так возникла идея.
Весь роман был написан в подвале дома, который мы снимали в
Лонг-Айленде. Я поступил очень мудро. Подвал обустраивать не стал. Там стояло
кресло-качалка, и каждое утро я блокнотом и ручкой спускался в подвал и
представлял себе, с чем сегодня столкнется мой герой
[258]
. Мне не было
необходимости помнить детали или делать пометки. Роман был передо мной в
готовом виде. На съемках фильма я с любопытством смотрел, как устанавливают декорации
подвала, потому что они напомнили мне подвал на Саунд-Бич, и у меня на
мгновение возникло приятное ощущение дежа-вю.
На весь роман у меня ушло примерно два с половиной месяца.
Первоначально я пользовался планом, который нашел воплощение в фильме, и начал
с начала процесса уменьшения. Но потом понял, что так мне потребуется слишком
много времени, чтобы дойти до главного. Поэтому я переделал сюжет и сразу сунул
героя в подвал. Недавно, когда пошли слухи, что есть задумка сделать римейк
фильма и поручить мне сценарий, я вернулся к первоначальному плану, потому что
в фильме, как и в моей книге, приходится довольно долго добираться до сути. Но
оказалось, что собираются снимать комедию с Лили Томлин и к сценарию я не буду
иметь отношения. Картину должен был снимать Джон Лендис, и он хотел, чтобы все
фантасты играли в ней небольшие роли. Мне досталась роль фармацевта, который..,
не дает Лили Томлин рецепт; Лили в это время такая маленькая, что сидит на
плече разумной гориллы (я это рассказываю, чтобы продемонстрировать, насколько
был изменен первоначальный сюжет). Я протестовал. В сущности, начало сценария
почти полностью совпадало с моим диалогом в романе. Но потом сценарий и роман
начинали существенно расходиться…
Не думаю, чтобы эта книга сейчас что-то для меня значила. То
же самое могу сказать обо всех своих старых книгах. Если бы пришлось выбирать,
наверно, я предпочел бы “Я – легенда”, но обе книги слишком далеки от меня,
чтобы иметь какое-то значение… Соответственно я не стал бы ничего менять в “Невероятно
уменьшающемся человеке”. Это часть моего прошлого. У меня нет причин что-то
менять, я могу только смотреть на роман без особого интереса и радоваться, что
он пользуется спросом. Вчера я перечел свой первый опубликованный рассказ –
“Рожденный от мужчины и женщины” – и поймал себя на том, что не могу соотнести
его с собой. Помню, как писал отдельные фразы, но все равно кажется, что
сочинял рассказ кто-то другой, не я. Уверен, что вы чувствуете то же самое по
отношению к вашим старым вещам
[259]
.
Недавно “Невероятно уменьшающийся человек” вышел в твердой
обложке. Сейчас его издает “Книжный клуб фантастики”. До сих пор он выходил
только в мягких обложках… В сущности, “Я – легенда” – гораздо в большей степени
научная фантастика, чем “Невероятно уменьшающийся человек”. В ней много
исследовательского. А в “Невероятно уменьшающемся человеке” научные объяснения
– преимущественно набор заумных слов. Конечно, я кое-кого порасспрашивал и
кое-что прочитал, но никакого разумного объяснения того, почему уменьшается
Скотт Кери, не нашел. И сейчас я внутренне морщусь.., что заставил его
уменьшаться на одну седьмую дюйма в день, а не в геометрической прогрессии, и
бояться падения с высоты, которое не могло причинить ему вреда. А, к дьяволу
это все. Сейчас я не написал бы и “Рожденный от мужчины и женщины”, потому что
сюжет его начисто лишен логики. Но какая разница?
Как я говорил, я наслаждался работой над этой книгой..,
потому что был своего рода Босуэллом
[260]
Скотта Кери и наблюдал, как он
ежедневно обходит подвал. В первые дни я приносил с собой печенье и кофе и
ставил на полку, и со временем это стало частью сюжета. Некоторые эпизоды из
периода уменьшения мне до сих пор нравятся: мужчина, который подбирает Скотта,
когда тот путешествует автостопом; карлик; преследующий его мальчик;
распадающийся брак”.
Если принять линейный подход, предлагаемый Матесоном, легко
сформулировать суть “Невероятно уменьшающегося человека”. Пройдя сквозь
сверкающее облако радиации, Кери начинает терять по одной седьмой дюйма в день
– приблизительно фут за сезон. Как верно заметил Матесон, в этом есть какое-то
несоответствие научным принципам, но, по его же словам, какая разница, если мы
понимаем, что это не научная фантастика и что книга Матесона не похожа на
романы и рассказы таких авторов, как Артур Кларк, Айзек Азимов или Ларри Нивен?
Не менее антинаучно, что дети попадают в другой мир через шкаф в спальне, но
именно это происходит у К.С. Льюиса в книгах о Нарнии. Нас интересует не
техническая сторона уменьшения, а то, что постоянное сокращение на дюйм в
неделю позволяет нам мысленно прикладывать линейку к Скотту Кери.
