– То было тогда. – Марин очень старалась не сорваться. – А это сейчас. Увольте меня, пожалуйста, от упоминаний о прошедшей ночи.
– Надо притворяться, что ничего не было?
– Считайте это ошибкой. Мне не стоило пить, раз нет привычки.
– О нет, дорогая, алкоголь винить не стоит, и ты это знаешь не хуже меня. Мы, может быть, поступили не очень умно, но оба были трезвыми. – Он помолчал. – Так… в чем же дело?
– Ни в чем. Просто у меня нет желания увеличивать ошибку. Дальнейшее общение с вами, мистер Рэдли-Смит, – плохая идея. Или вы, хорошо проведя со мной время в постели, решили, что я попрошу у вас еще что-нибудь?
– У тебя кто-то есть?
Марин вздернула подбородок:
– Это не ваше дело. Вас нет в моей жизни, мистер Рэдли-Смит. Вы просто… прохожий. – Она вздохнула. – А теперь нам пора вернуться в Лондон. Или мне лучше подождать поезд?
– Нет необходимости, – мрачно сказал Джейк, пристегнул ремень и включил двигатель. – Скажи мне только, что случилось с девочкой, которая сегодня ночью спала в моих объятиях?
Марин пожала плечами:
– Она проснулась.
– Правда? Я должен поверить тебе на слово? Это все усложняет, – с иронией произнес он и рванул машину с места.
Джейк не сомневался, что она будет счастлива, что бы он ни предложил. И он не любит терять инициативу. Наверное, ему давно никто не сопротивлялся.
Они ехали в молчании. Марин сидела, так крепко сцепив пальцы, что они заболели. Она лишь изредка позволяла себе взглянуть на его холодный профиль. Ей хотелось плакать.
Она сделала то, что должна была сделать. Хотя при этом ей казалось, что у нее вырвали сердце. Наконец они добрались до дома.
Когда Джейк вынул из багажника ее сумку, Марин сказала:
– Я донесу, спасибо.
– Я что, не могу даже зайти?
– Нет. Еще раз спасибо.
– Марин, не надо так. Пожалуйста. Нам необходимо поговорить.
– Не о чем нам разговаривать. – Она нетерпеливо повела плечом. – Ваш важный клиент убежден, что вы больше не волочитесь за его женой. А ради этого все и затевалось.
– Кроме денег, конечно.
Она отвернулась:
– Конечно. Можете прислать мне чек.
– Нет, я предпочитаю рассчитаться прямо сейчас, на улице.
Джейк достал чековую книжку, положил на машину, что-то быстро написал, вырвал листок и протянул ей. Она взглянула на цифры и подняла на него глаза:
– Но мы не так договаривались. На тысячу больше – это слишком много.
Он пожал плечами, высокомерно глядя на нее:
– Считай, что это премия. Скажем, за услуги сверх служебных обязанностей. Я буду на связи, – чуть мягче добавил он, сел в машину и уехал.
Ей хотелось разорвать чек и швырнуть клочки ему вслед.
Марин ждала записка от Линн.
«Я у Майка. Надеюсь, все прошло хорошо. Увидимся».
Она подумала: «Совсем не хорошо. И не увидимся». У нее было время подумать и принять решение. Нужно уехать в Эссекс завтра же. Но ничто не мешает ей провести ночь в постели и спокойно позавтракать. Она не увидится со сводной сестрой, пока не сумеет взять себя в руки и восстановить душевное равновесие. Нельзя рассказывать Линн о том, что случилось. Да и последние слова Джейка вызывали тревогу. Однако Марин утешалась тем, что он не будет знать, где она, и не сможет с ней связаться.
Она спрятала в шкаф новый чемодан и достала старый, уложила его быстро и деловито. Марин вновь становилась тем энергичным человеком, каким она была до этого безумия.
Потом девушка села и набросала записку для сестры, стараясь писать в легком тоне. Она сообщила, что уезжает, поскольку решила пораньше приступить к новой работе, и свяжется с ней по мобильному телефону, как только устроится. Однако адрес не указала.
«Мне нужен этот месяц в качестве передышки, чтобы собраться с силами. Вернувшись, я подыщу себе новое жилье. Все будет в порядке. Кроме того, я буду так занята, что на мысли времени не останется. И может быть, тогда с божьей помощью мне удастся его забыть», – рассуждала Марин.
– Длительное общение с природой, кажется, не пошло тебе на пользу. Ты выглядишь бледной, крошка, – при первой же встрече заявила Линн.
Марин пожала плечами:
– Накануне отъезда меня пригласили в местный китайский ресторан. Думаю, виноват кисло-сладкий соус. Но теперь все в порядке.
Однако вместе с Линн явился Майк и притащил полную сумку китайских деликатесов.
– Добро пожаловать домой, изгнанница. Я принес все твои самые любимые блюда: рагу из говядины с лапшой, цыпленка, креветки в особом соусе и целое поле жареного риса.
На сей раз Марин стало плохо от одного только запаха.
Всерьез озабоченная Линн вручила ей стакан воды:
– Если завтра тебе не станет легче, надо показаться врачу. Может быть, понадобятся антибиотики.
– Я согласна даже на пересадку желудка, – ответила бледная Марин. – Вряд ли я когда-нибудь смогу взглянуть на китайскую еду. Надеюсь, теперь все будет в порядке.
Но она напрасно надеялась.
Линн вошла в спальню, где несчастная скорчилась под одеялом, и бодро объявила:
– Я позвонила Венди Ингрэм и объяснила ей, почему ты отсутствуешь. Доктор Джарвис придет в два тридцать. Тебе нужно что-нибудь? Может быть, горячего кофейку?
Марин передернуло:
– Мне бы простой воды.
Но через полчаса она почувствовала себя великолепно.
– Так. Я иду на работу.
И, накинув халат, Марин направилась в гостиную, к телефону.
Она набирала номер врача, чтобы отменить его визит, когда услышала, как в холле хлопнула дверь, и решила, что это вернулась Линн, обеспокоенная ее состоянием.
– Послушай, ну что ты ведешь себя как клуша?!
– А ты, дорогая, еще и пол путаешь, – раздался голос Джейка.
Марин ахнула и попыталась плотнее запахнуть халат:
– Что тебе надо?
Он вошел в гостиную:
– Тебя.
У нее сердце ушло в пятки, однако она нашла в себе силы заявить:
– Не думаю. Даже ты не можешь настолько нуждаться в женщине.
Он удивился:
– Ты кого намеревалась оскорбить, милая, себя или меня? Впрочем, я пришел сюда не за тем, чтобы ухаживать за тобой и потерпеть неудачу.
– А зачем же?
– Перед твоим исчезновением я сказал, что нам надо поговорить.
– А я ясно дала понять, что не нужно.
