— Если вы станете спорить, так и случится, — поджал губы проводник. — У нас как раз осталась целая коллекция ошейников после орков.
Все на свете знали, что много веков орки были рабами эльфов.
И, хотя со времени их восстания прошло немало лет, некоторые Перворожденные, те, кто застал рабство, мечтали вернуть старые времена
Упоминание об ошейниках напомнило Даральду, что его положение серьезно. По законам Радужного Архипелага, тот, на кого надели ошейник в замке эльфов, считался рабом владельца замка до тех пор, пока хозяин не сочтет нужным дать ему свободу. И никакой человеческий закон не встанет на его защиту. Вот если бы это произошло во дворе или в парке…
Меч все-таки пришлось отдать, после чего некроманта провели на верхние этажи замка. Обладатель хорошей зрительной памяти, Даральд старался запомнить дорогу, хотя и понимал, что эльфы все равно ориентируются тут гораздо лучше, используют потайные ходы и обходные пути. Так что он старался запомнить не только расположение лестниц и коридоров, но и наличие окон, — при всем том, что о них болтают, эльфы не любят высоты: заставить Перворожденного сигануть со стены или из окна можно только под страхом смерти. Например, между прыжком с высоты с риском переломать себе ноги и пленом эльф чаще выбирает второе — даже если предложение сдаться исходит от ненавидимых эльфами орков.
В покоях леди-посланницы толпилось так много народа, что Даральд демонстративно прошел к окну и распахнул его, впуская в большой сводчатый зал с расписными стенами свежий вечерний воздух.
— Что вы делаете? — возмутился один из эльфов.
— Здесь очень душно, высокий лорд, — ответил Даральд. — Вашей жене нужен свежий воздух.
— Вы… как вы… догадались?
— По вашим регалиям. А теперь отойдите!
Эльфы нерешительно расступились. Комната была овальной по форме и довольно просторной. В середине ее, на Равном расстоянии друг от друга и от стен, стояли четыре колонны, в традициях эльфов ориентированные строго по сторонам света. Окна и двери, наоборот, располагались между колоннами, — два окна друг против друга и две двери, причем вторая— явно парадная.
Широкая постель больной стояла у другого окна. Даральд открыл его и, после чего повернулся к лежавшей на постели женщине. Маг еще с порога мельком заметил на подушках бледное лицо в ореоле светлых, почти белых волос, сейчас казавшихся желтыми на фоне кожи щек и лба, и почувствовал себя намного увереннее. Сейчас, склонившись над эльфийкой, он и вовсе обрел спокойствие. Что бы там ни задумали Перворожденные, эта женщина явно была больна.
В ногах ее постели сидела Видящая в неизменном голубом балахоне, из-под которого виднелась нижняя синяя рубашка по подолу расшитая цветными нитками, что говорило о высоком ранге волшебницы. Пристроив посох сбоку, эльфийка что-то сыпала в бокал, доставая порошки из мешочков, разложенных на коленях. Она подняла на человека холодный взгляд.
— Приветствую вас, высокородная, — промолвил Даральд. — Не возражаете, если я осмотрю вашу пациентку?
Он почти два года прожил среди эльфов Аметистового Острова и знал, как с ними разговаривать. Их волшебницы считались самыми лучшими, непревзойденными, хотя и среди них встречались сильные и слабые, многогранно талантливые и наделенные строго определенными способностями. Но ко всем Видящим у эльфов, особенно у эльфов-мужчин, было благоговейное отношение. И они требовали от людей точно такого же поклонения.
— Осматривайте, — поджала губы та. — Все равно я пока занята.
И вернулась к прерванному занятию.
Обоняние у Даральда было, конечно, не такое острое, как у Перворожденных, но он все равно определил, что волшебница готовит простое укрепляющее питье. Оно поддерживало жизнь в тяжело и даже смертельно больном теле, но не могло справиться с недугом.
Даральд присел на постель и взял женщину за руку. Как и все знатные эльфийки, она была прекрасна. Больная была еще молода — с эльфийской точки зрения. Но эта бледность кожи, эти тени под глазами и… и…
Даральд наклонился к самому лицу женщины, потом попробовал посмотреть под другим углом и обернулся к мнущимся у входа эльфам. Этикет требовал, чтобы они ушли, но муж боялся оставить больную жену под присмотром человека-целителя, а приближенные и родня колебались, желая поддержать его в трудную минуту. Поймав взгляд Даральда, посланник сделал шаг вперед.
Как давно больна ваша жена?
— Мм… Несколько дней.
— Все это время ей был обеспечен наилучший уход и самое качественное лечение, — произнесла Видящая заранее обиженным тоном.
— Я не сомневаюсь в ваших талантах, — кивнул ей Даральд. — Я всего лишь хотел… э-э… повнимательнее ее осмотреть. Здесь для этого слишком темно.
Лорд-посланник хлопнул в ладоши, и в комнату тут же вошли два альфара-слуги, неся высокие напольные подсвечники с семью свечами в каждом. Подсвечники установили справа и слева от постели.
— Так достаточно?
— Вполне, — Даральд повернулся к больной, и любезная улыбка сползла с его лица.
При ярком свете на безупречной коже стали заметны легкие морщинки.
— Вы давно женаты? — поинтересовался он.
— Очень давно. Нас обручили, едва моя супруга вошла в возраст… А что?
— А как давно вы живете тут? В смысле в этом замке?
— Немало. Это так важно?
— Не особенно, — пробормотал Даральд и задумался. Диагноз вырисовывался очень ясно, но ему не хотелось в него верить.
Завершив манипуляции с укрепляющим настоем, Видящая подошла с другой стороны и стала поить больную. Вернее, она пыталась ее напоить — эльфийка, которая явно была в сознании, почему-то отказывалась от питья и подчинялась с явной неохотой.
— Ваша жена давно перестала есть?
— Что? — Перворожденный словно проснулся. — То есть как перестала есть? А разве это имеет значение?
— Да или нет?
— Да, — вместо эльфа ответила волшебница. — Леди в последние несколько месяцев очень часто вставала из-за стола, почти не притронувшись к пище. А с тех пор, как слегла, вообще ни крошки в рот не брала.
Даральд и Видящая посмотрели друг на друга через голову больной. Та обратила отсутствующий взор куда-то вдаль и не обращала внимания на то, что с нею происходит. Из кубка настоем она сделала всего несколько глотков.
Кивком головы дав понять, что все понял, Даральд взял тонкую нежную руку эльфийки, перебрал ее пальцы с безупречными ногтями. Кожа была уже не такой гладкой и нежной, какой ей полагается быть.
— Высокий лорд-посланник, — продолжая поглаживать кисть женщины, обратился Даральд к эльфу, — у вас есть дети?
— Мм… мы решили не заводить детей, — подумав, ответил он. — Пока не вернемся на Архипелаг.
— А когда вы собираетесь туда вернуться?
