Эмили приложила ладони к горящим щекам. Может быть, у нее просто разыгралось воображение, а Дайаной на самом деле руководило только желание как можно лучше сделать свою работу? Тогда почему у нее был такой виноватый вид? Дайана была явно застигнута врасплох и не сумела этого сразу скрыть. А ее реакция на имя Эмметта? Уж в этом не могло быть никаких сомнений. Эмили недаром восемь лет вращалась в высшем обществе. О нежных чувствах она умела догадываться с полуслова или полувзгляда. Эмметт Нортон был для Дайаны не просто именем в расписании Эмили.
Но ведь они ни разу не встречались! – нахмурилась Эмили. Дайана даже не знала, что Фрэнк Джордан давно передал компанию своему сыну… Или знала?
Дурнота подступила к горлу Эмили. Мелкие, пустяковые обстоятельства вдруг приобрели огромное значение. Что там сказала Альма?
Я не уверена… Часов в девять или десять… Нет, точно до десяти. В десять начинается сериал «Огни города», а Дайана до него спустилась к нам и сказала, что звонил мистер Нортон и что вы не придете…
Но как Эмметт вообще мог позвонить ей домой, если он никуда не отлучался на вечеринке? Он все время был рядом. Разве что ходил за мартини и бутербродами, но и тогда был всегда на виду. Вряд ли у официантов среди бутылок был запрятан телефон…
От напряжения у Эмили заломило в висках. Эмметт никак не мог позвонить до десяти вечера. Значит, Дайана солгала. Но в том-то и дело, что она сказала абсолютную правду. Откуда она могла знать, что Эмили не придет ночевать? Откуда?
Нет, это невозможно. Если она будет продолжать в том же духе, то дойдет до того, что обвинит Эмметта в преступном сговоре с ее секретарем. Сговоре, в котором нет никакого смысла. Скорее всего, эта дурочка Альма все напутала. Эмметт вполне мог позвонить сюда ночью, когда она уже легла спать. Конечно, все так и было… Но что Дайана делала ночью в ее доме? Что и всегда, работала… А почему Альма до сих пор не спала? Потому что любезничала с кем-нибудь. Может быть, она завела себе приятеля и поэтому выдумала байку насчет десяти вечера…
Эмили с облегчением вздохнула. Все можно объяснить, если хорошо постараться. Особенно если хочешь в это поверить. Но с Альмой все равно нужно будет поговорить. Не сейчас, чуть попозже. Сейчас Эмили не хотела вообще ни о чем думать. Она небрежно смахнула все бумаги обратно в ящики, взяла кипу сегодняшних газет и вышла из кабинета. Приятно будет в тишине и одиночестве проглядеть свежую прессу.
15
– Даррен, вставай! Просыпайся, соня! Надо срочно поговорить!
Кто-то тормошил Даррена, тряс его за плечи, легонько постукивал по щекам. Ужасно не хотелось просыпаться, но голос не умолкал. Даррен нехотя приоткрыл глаза.
– Шейла? Что ты тут делаешь? – Он поспешно натянул на себя покрывало.
– Как что делаю? Пытаюсь тебя разбудить!
Похоже было, что она сочла это объяснение достаточным, в то время как Даррена больше интересовало, что она делает в его спальне.
– Х-хорошо, я уже проснулся. – Он сел на кровати.
– Слава богу. Я и не подозревала, что у тебя такой крепкий сон, – рассмеялась Шейла. – В экспедиции ты спал более чутко.
– В экспедиции я столько не пил, – вздохнул Даррен. – А вчера я явно перебрал.
– Можешь мне не рассказывать, сама все видела. Но ты не переживай, ты не один такой. Когда мы уезжали, как минимум десяток гостей грузили по машинам.
– Слабое утешение, – улыбнулся Даррен и тут же схватился за голову.
– Что, болит? – сочувственно спросила Шейла. – Сейчас принесу тебе отличное средство от похмелья.
Она вышла из спальни и через пару минут вернулась с высоким прозрачным стаканом. В стакане была подозрительная светло-желтая жидкость.
– Пей. – Шейла протянула стакан Даррену. – Это и мертвого на ноги поставит.
– А ты уверена, что это безопасно? – Он принюхался к содержимому и невольно скривился.
– Пей! У нас куча дел сегодня. Ты не можешь позволить себе проваляться весь день в постели.
Даррен зажмурился и выпил. Вкус у напитка был отвратительный, но Шейла заставила его допить до конца. Голову немного отпустило.
– Теперь легче?
– Да. Но больше я пить эту гадость не буду!
– Ты лучше не пей виски, – посоветовала она. – Ты совсем не умеешь это делать.
Даррен помрачнел.
– Вчера был тяжелый день. Спасибо, что присмотрела за мной.
– Всегда пожалуйста.
– Ладно, буду вставать… – Даррен обвел взглядом спальню. Его одежда висела на стуле. – Шейла, ты не могла бы выйти?
– Думаешь, я не видела тебя без одежды? – хихикнула она. – Можешь меня не стесняться, дорогой. Я тебя раздевала.
– Что?!
– А что мне было делать? Ты едва ли мог шевелиться. Мне пришлось на себе втаскивать тебя в лифт и из лифта и тащить до спальни.
– Какой ужас…
– И не говори. Ты очень тяжелый, друг мой. Особенно в бессознательном состоянии, – подмигнула Шейла.
– Я искуплю свою вину. Клянусь.
– Конечно, искупишь. Одевайся быстрее, и приступим к делам. Недавно звонил Эл Ларреби. У него для нас потрясающее предложение.
– Он придумал, как нам раздобыть деньжат?
– Лучше. Он раздобыл их нам. Одевайся, пожалуйста, через полчаса у нас встреча с Элом в кафе Луиджи.
– Отвернись и рассказывай, что сказал Эл.
– Ах ты, скромняга, – засмеялась Шейла, но все-таки встала к Даррену спиной. – Эл позвонил сегодня утром и сказал, что вчера ему сделали изумительное предложение. Одна компания готова полностью спонсировать твою новую экспедицию.
– Что за компания?
– Я не запомнила названия. Что-то вроде «Паблишинг экспертайз», но я могу ошибаться. Да и какая разница? Деньги у всех одинаковые.
– Ну не скажи, – проворчал Даррен. – Хотелось бы знать, что эта компания попросит у нас за помощь.
– Боишься, что тебе навяжут очередного ненужного спутника? – съехидничала Шейла.
– В самую точку, – ответил Даррен, только иронии в его голосе слышно не было.
– Не думаю. По-моему, их больше привлекает рекламная шумиха. Ты становишься популярным персонажем, Даррен.
– Думаешь, меня это радует?
– По крайней мере, это на пользу делу. Раз с финансированием проблем не будет, мы сможем начать уже в следующем месяце! Если честно, Нью-Йорк надоел мне до чертиков. Хочу к индейцам.
– Что-то раньше я не замечал у тебя любви к индейцам, – хмыкнул Даррен.
– Все приходит с возрастом и опытом.
– Рад за тебя. А что еще сказал Эл?
– Что ждет нас в кафе. И, кстати, если ты не поторопишься, мы опоздаем.
