В доме, куда ему не было доступа.
– Дайана, мне очень нужно поговорить с Эмили, понимаете? – попробовал Даррен еще раз. – У меня к ней… важное дело.
– Мистер Уолш, она никого сегодня не принимает.
– Даже меня? – воскликнул Даррен. – Я ее жених, черт возьми!
– Она сделала всего одно исключение. Только один человек имеет право увидеть ее сегодня.
– Кто?
Даррен мог и не спрашивать. Он уже знал ответ до того, как Дайана открыла рот.
– Мистер Эмметт Нортон. Всего хорошего, мистер Уолш.
Она отключилась. Даррен в ярости скомкал газету и зашвырнул ее далеко за ограду. Она могла хотя бы поговорить с ним!
В полумраке своей спальне Эмили пила свежевыжатый сок и неторопливо шелестела свежедоставленными газетами. «НьюЙоркер», «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Нью-Йорк пост» – она проглядывала только заголовки и пару-тройку статей. Новости страны и мира ее привлекали мало. Эмили интересовало лишь то, что происходит в Нью-Йорке и его окрестностях. Премьеры, выставки, презентации, новинки, остроумные комментарии, известные личности находили свое место в хорошенькой головке Эмили, чтобы быть извлеченными оттуда в должное время и при должных обстоятельствах.
«Нью-Йорк пост» Эмили читала редко. Она не любила, когда информация подавалась в искаженной форме, а в газетах вроде «Нью-Йорк пост» это случалось слишком часто. Она предпочитала сама делать выводы, а не глотать нечто, выдуманное болезненным воображением репортеров. Но порой пролистать «Нью-Йорк пост» было забавно. И раз она оказалась в числе сегодняшней прессы, почему бы не полистать ее прямо сейчас?
Эмили взяла в руки сложенную газету и расправила ее. С первой страницы на нее смотрел Даррен, обнимающий Шейлу Булстранг.
Потом Эмили удивлялась спокойствию, с которым внимательно рассмотрела фотографию и прочитала короткую статью, сопровождавшую ее. Когда она изучила все ее буковки, то аккуратно свернула газету и положила на прикроватный столик. В душе была абсолютная пустота. Эмили знала, что боль придет потом, но сейчас она ничего не чувствовала. Может быть, потому, что всегда подсознательно знала, что они с Дарреном не пара? Шейла подходит ему гораздо лучше. Она понимает его, разделяет его страсть к работе. Даррену нужна именно такая женщина, и он наконец это осознал…
Из глаз Эмили закапали слезы. Она легла на кровать и зарылась носом в подушку. Почему же ей так больно, если все справедливо и правильно? Неужели в ней говорит инстинкт собственницы и ей просто ужасно не хочется отдавать Даррена этой надменной мымре?
В дверь постучали.
– Уходите, я отдыхаю! – крикнула Эмили.
– Мисс Эмили, у вас все в порядке? – настороженно спросила Альма.
– Да! Уйди, ради бога!
– Звонил мистер Филкис…
– Я же велела Дайане ни с кем меня не соединять! Я заболела, уехала, умерла – придумайте, что угодно! Я ни с кем не буду разговаривать!
– Хорошо, мисс Эмили.
Эмили встала с кровати и закрыла дверь изнутри, потом задернула шторы и отключила телефон. Сегодня она не в состоянии показываться миру. Ей нужно время, чтобы пережить этот удар, чтобы привыкнуть к боли, научиться терпеть ее. О, она непременно справится. Она целых пять лет выносила нежности Маверика, и ни одна жалоба не сорвалась с ее губ. Неужели она окажется менее сильной сейчас, когда на нее с жадным любопытством смотрит весь Нью-Йорк?
17
Дик Блаунхорн оказался бледным сутуловатым типом с ранними залысинами и излишне длинным носом. Он сидел во главе массивного прямоугольного стола и взирал на Даррена и Эла взглядом человека, которого абсолютно ничего в этой жизни не интересует. Комната для переговоров компании «Индастриаз паблишинг» была размером с хорошее поле для гольфа. Даррен плохо себя чувствовал в официальной офисной обстановке и несколько растерялся.
Зато Эл Ларреби был тут как рыба в воде. Когда с приветствиями и церемониальным кофе было покончено, он сразу взял быка за рога.
– Ну как там наше дело обстоит, Дик? Вы еще не передумали нас спонсировать?
Он хохотнул, давая понять, что это всего лишь хорошая шутка. Дик Блаунхорн сделал вид, что улыбается.
– Конечно, нет, Эл. Сделка есть сделка. Мы можем прямо сейчас подписать все необходимые документы.
– Отлично. – Ларреби с радостью потер руки. – Приятно работать с вами, Дик.
– Взаимно.
– Погодите, – Даррен прервал обмен любезностями. – Может быть, вы вначале посвятите меня во все? Каковы условия сделки?
Блаунхорн слегка удивился.
– Разве вы не в курсе, мистер Уолш? Эл должен был все рассказать вам.
– Я все рассказал!
– Я знаю только то, что ваша компания вдруг пожелала спонсировать мою новую экспедицию, – сказал Даррен. – И это все.
– А больше ничего нет, – развел руками Блаунхорн. – Нас очень интересуют ваши исследования, мистер Уолш, и мы хотели бы принять посильное участие в становлении…
– Стоп. Давайте по порядку. Вы хотите сказать, что готовы вкладывать бешеные деньги в незнакомого вам человека…
– Не такие уж они и бешеные, мистер Уолш, – усмехнулся Блаунхорн.
– Неважно. Я ни за что не поверю, что вы… ваша компания делает это исключительно из благородных побуждений, не надеясь получить прибыль. Каковы ваши условия?
– Условия? Мм… вы предоставляете нам эксклюзивные права на освещение в прессе вашей экспедиции…
– Вы должны понимать, что это невозможно, – пожал плечами Даррен. – Я не могу запретить другим писать.
– Я все понимаю. Я имею в виду, что вы будете давать интервью только представителям нашей компании. Никаких публичных заявлений, никаких выступлений без нашего согласия. Мы хотим, чтобы вы стали лицом нашего издательства.
– А сколько времени у меня это будет занимать? – насторожился Даррен.
– Очень мало. Не бойтесь, мистер Уолш, никто не собирается заставлять вас делать то, что вам не нравится. Мы всего лишь хотим сотрудничать…
– И это все?
– Да.
– Обо всем будет написано в договоре?
– Разумеется, мистер Уолш. Мы подробно расписали каждый пункт, чтобы вы знали, под чем подписываетесь.
Блаунхорн протянул Даррену экземпляр договора.
– Почитайте, пожалуйста. Не спешите. Если будут вопросы, задавайте.
– А мы можем встретиться завтра? Я бы взял домой, почитал в спокойной обстановке.
Блаунхорн натянуто улыбнулся.
– Я же вас никуда не тороплю. И обстановка здесь достаточно спокойная. Нам бы хотелось, чтобы положительное решение было принято сегодня.
