– Да, действительно повезло.
– Бизнесмен из парнишки получился куда как лучший, чем журналист. Повел дело по-своему, со многими старыми надежными партнерами рассорился, кое-кого подвел по-крупному. В общем, зарабатывал деньги и не обременял себя совестью.
– По-моему, это здешний стиль жизни, – сказал Даррен.
– В какой-то степени. Но Нортон частенько перегибал палку. Злобствовал там, где можно было простить, и все такое… Понимаешь?
Даррен кивнул. По мере того как пустела кружка Эла, тот становился все более откровенным.
– Да и по женской части за ним числится много сомнительных делишек. Девчонки на него пачками вешаются. Красавец, богач, холостяк… Сам понимаешь, как на них это действует. Если я не ошибаюсь, было несколько публичных скандальчиков, когда Нортон жил еще на Западном побережье. Ну а сколько историй не проникло в газеты, известно только ему самому. Вот, например, как он поступил с сестрой Боба Маффина…
– Эл, давай без подробностей, – поморщился Даррен. – Меня не сплетни интересуют, а факты.
– Это самый настоящий факт! Проверенный.
– Неважно. Я понял, что Нортон – аморальный тип. Продолжай.
– А продолжать, пожалуй, больше нечего. Если вкратце, то я все рассказал. Лично с Нортоном я не знаком, но знаю точно, что репутация у него подпорченная.
– Отличного спонсора ты мне нашел, – усмехнулся Даррен. – Еще лучше, чем в прошлый раз.
– У Нортона денег куры не клюют. Пусть раскошелится на хорошее дело. – Ларреби икнул. – Хотя, если честно, я не понимаю, почему он вдруг решил дать тебе денег. Нельзя сказать, чтобы благотворительность была у него в крови. Скорее, наоборот.
– Зато я знаю почему. У него личные причины. Он хочет как можно скорее выпроводить меня из страны.
– Вы с ним знакомы? – оторопел Эл.
– Да.
– Так чего ты мне голову морочишь, раз сам все прекрасно знаешь?
– Ничего я о нем не знаю. Так, встречались пару раз. Даже не разговаривали почти.
– Ты меня совсем запутал. Если вы почти не разговаривали, то с какой стати он тебя из страны выпроводить хочет?
– А ты подумай.
– Ни одной идеи нет.
– Все очень просто. Из-за чего обычно спорят мужчины? Из-за женщины.
Эл вытаращил глаза.
– Ты хочешь сказать, что вы с Нортоном – соперники?
– Что-то в этом роде.
От избытка чувств Ларреби хлебнул еще пива, поперхнулся и закашлялся.
– Ну ты даешь, – пробормотал он, когда обрел способность говорить. – Ты же дикий зверь. Тебя нельзя выпускать в цивилизованное общество. Когда ты вернулся в Нью-Йорк? Ты хоть сознаешь, что натворил за это время? Нажил себе врага в лице одного из самых богатых людей в стране, променял очаровательнейшую женщину на синий чулок…
Лицо Даррена потемнело.
– Оставь мою личную жизнь в покое!
– И это еще не все, – с упоением продолжал Эл. – Подцепил какую-то девчонку, из-за которой Нортон на тебя взъелся… Кто она? Очередная фотомодель, которая вдруг воспылала к тебе любовью?
Даррен молча пил пиво, по опыту зная, что сейчас Эла не остановить. Он должен выговориться до конца.
– Что же у вас там произошло такое, что он готов заплатить тебе огромные деньги, лишь бы ты убрался из города? Открой свой секрет, Даррен. Кого вы не поделили? Я бы тоже приударил за подружкой Нортона. Мне бы не помешала лишняя сотня тысяч…
– Хватит. – Даррен с грохотом обрушил на стол пивную кружку. – Никакую подружку я у него не отбивал. Если хочешь знать, это он отбил у меня девушку.
– Что? Ну конечно, как я мог сомневаться в нем, – пьяно хихикнул Эл. Перед ним стояли три пустых кружки, а четвертая была опустошена наполовину. – Великолепный Эмметт-победитель. Никогда не сдается. Я ж говорю, везунчик…
Даррен уже стал подумывать о том, чтобы сбежать.
– Хотя погоди… – Эл задумался. – Как так может быть? Если Эмметту досталась девица, то с какой стати ему избавляться от тебя? Ничего не понимаю…
– Может быть, Эмили попросила его, – нехотя произнес Даррен. – И давай больше не будем об этом. Мне пора… Эй, что с тобой?
Эл сидел с открытым ртом, поднеся кружку ко рту. Услышав возглас Даррена, он медленно поставил кружку на место и с тревогой спросил:
– А при чем тут Эмили?
– Ты что, забыл, о чем мы только что говорили? – Даррен постучал согнутым указательным пальцем по лбу. – Хватит тебе пить, Эл.
– Ты хочешь сказать, что девушка, которая предпочла Нортона тебе, – Эмили? Эмили Маверик?
– А почему это тебя удивляет? Они познакомились, когда он предложил ей написать книгу о наших приключениях в Амазонии.
– Этого не может быть, – пробормотал Эл себе под нос.
– Чего не может быть?
– Этого. Ты что-то перепутал.
– Я перепутал? – усмехнулся Даррен. – Я собственными глазами видел, как они вчера целовались. Мы случайно столкнулись на одной вечеринке. Так что никаких сомнений быть не может…
– И он хочет оплатить твою экспедицию, – бубнил Эл по-прежнему себе под нос, – и хочет, чтобы ты убрался из города как можно скорее…
Даррену стало не по себе.
– Что ты болтаешь, Эл? В чем дело? Пойдем отсюда. Тебе уже хватит. – Даррен встал из-за стола.
– Подожди. – Ларреби схватил его за руку. – А ты знаешь, что Эмили и Нортон знакомы очень давно? Она была его подружкой до того, как вышла замуж за Маверика.
Даррен не знал. И не хотел ничего знать. Каждое новое открытие, связанное с Эмили, причиняло невыносимую боль, и единственное, что ему было сейчас нужно, – как можно больше тысяч километров между ними…
Но Ларреби железной рукой усадил его обратно.
– Все это очень подозрительно. Не спеши.
– Почему? Старая любовь – опасная шутка! – с бравадой воскликнул Даррен.
– Ты даже не представляешь себе, до какой степени. Эмили бросила Нортона ради миллионера Маверика, и он поклялся ей отомстить.
– Страсти как в дешевом телесериале.
– Черт, как же я сразу не сообразил! – Ларреби обхватил голову руками и покачивался из стороны в сторону. – Я же знаю, что ты не способен волочиться за женщинами… Речь с самого начала шла об Эмили… Какой же я болван…
Даррен похлопал его по плечу.
– Не переживай. Она выбрала того, кто нравится ей больше. Спасибо за сочувствие, но я обойдусь…
Ларреби поднял на него мутные глаза.
– Нет, ты еще больший болван, чем я! Неужели ты не понимаешь, что Эмили в опасности?
18
Эмили не знала, сколько часов она пролежала в запертой спальне. Голова болела ужасно, а подушка вся промокла от слез. Видимо, одиночество ей на роду написано. А все из-за того, что она поступила с Эмметтом как последняя свинья.
