Отец.
Эмоции забурлили, подкатили к горлу, лишая способности говорить. Несколько секунд они просто стояли, замерев, и смотрели друг на друга.
Старший пришел в себя первым, почтительно склонив голову.
— Доброе утро, сэр, — произнес он низким, глубоким голосом. — Ваша лошадь? Прекрасное животное. Видно, испугался чего-то. Теперь с ним все в порядке.
— Джозеф, — проговорил Блейк хриплым, дрожащим голосом.
В его глазах стояли слезы.
Мужчина поднял голову. И Блейку показалось: он видит ответное сияние любви в отцовских глазах.
— Значит, ты знаешь, — мягко проговорил отец.
Блейк безмолвно кивнул. Шагнул в радушные отцовские объятия. Тихий сдавленный звук сорвался в его губ.
Несколько долгих мгновений они не размыкали объятия, словно боялись обнаружить, что это всего лишь сон.
— Отец! — прохрипел Блейк, справившись с комом в горле. — Ты вернулся!
— Ты не должен был меня увидеть, — спокойно сказал Джозеф.
— Я рад, что увидел, — хрипло проговорил Блейк.
— Я тоже. Хотя это создает проблемы. По правде говоря, я пришел повидать твою мать перед ее смертью.
— Ты опять собираешься исчезнуть? — вскричал Блейк, ни за что не желая снова потерять отца.
— Так надо.
Блейк закусил губу:
— Я хочу узнать тебя.
— Узнаешь. Для этого будет время. Она захочет видеть меня, как думаешь?
— Мама встретит тебя с распростертыми объятиями. Она все еще любит тебя, — мягко заверил Блейк.
Отец печально улыбнулся:
— Я так и думал. Она сказала, что я был всего лишь бурным увлечением, но я-то знал. Любовь ни с чем не спутаешь. Она стирает все остальное.
— Но… если ты все знал, почему оставил ее?
— Потому что, — тихо сказал Джозеф, — она этого хотела. А я готов был дать ей все, что в моих силах. Не было в моей жизни ничего тяжелее, — добавил он, — чем уйти от любимой женщины и своего не рожденного ребенка.
Двое мужчин улыбнулись друг другу, немного смущаясь силы собственных чувств.
— Ты цыган, — внезапно догадался Блейк. С этой догадкой пришло и понимание собственной неугомонной, свободолюбивой натуры.
— Ты не стыдишься? Многие стыдились бы, — сухо заметил отец.
— Я вижу человека, а не национальность.
Джозеф улыбнулся:
— Я уже давно отказался от бродяжничества. Стал ремесленником в деревне, где живу со своей матерью, братом и его семьей. Всегда сам зарабатывал себе на жизнь. Никогда никого не обманывал, не предавал. Всегда был предан своей семье по-своему, по-цыгански. В этом ты такой, как я. С примесью необузданности и страсти. Я вижу свет в твоих глазах.
Блейк почувствовал, что его тело расслабилось.
— Мне кажется, ты прав, — медленно проговорил он. — Теперь я знаю, почему нуждаюсь в ощущении свободы, почему ненавижу рутину.
— Когда-то у всех нас были крылья. Но только цыгане помнят, каково это — летать, — с улыбкой сказал отец.
Блейк вспомнил о Джозефе.
— У меня есть сын — а у тебя внук, названный в твою честь. В нем тоже живет дух свободы.
— Я знаю. Я видел его. Прекрасный парнишка. И о тебе, Блейк, я слышал только хорошее. — Он улыбнулся, заметив вопросительно поднятую бровь Блейка. — Я умею оставаться в тени. Частенько сижу в пабе с надвинутой на глаза шляпой и поднятым воротником и слушаю разговоры людей в деревне. Ты здесь добился успехов. Я горжусь тобой. Живи. Будь счастлив. Жизнь дается только один раз.
— Я знаю! — горячо отозвался Блейк. — Мама говорит то же самое. Я собираюсь во что бы то ни стало сохранить Крэнфорд.
Застыв на месте, с отхлынувшей от потрясенного лица краской Николь наблюдала, как Блейк и его настоящий отец снова обнялись.
— Мое существование должно было оставаться в тайне, — упрекнул Джозеф.
— Так и было до недавнего времени. Но, зная, что умирает, мама хотела облегчить душу, — услышала она голос Блейка. — Вначале я не мог поверить, что я не сын Дарси. А потом мать показала мне твою фотографию в медальоне, с которым она не расстается, и я понял, что это правда.
Джозеф выглядел обрадованным.
— Моя фотография, — мягко проговорил он. — Так, так. Отведи меня к ней. Никто не увидит меня, я об этом позабочусь. Сходство между нами слишком сильно, так что сразу станет ясно, что ты не сын Дарси. Ты же ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что ты не наследник, правильно?
Николь не расслышала тихий ответ Блейка. В ушах стоял гул. Не наследник. Не наследник!
Отец Блейка — этот человек. А мать Блейка всю жизнь выдавала его за наследника Крэнфорда!
Голова пошла кругом, и Николь едва не потеряла равновесие. Но страх быть обнаруженной помог ей взять себя в руки. Стараясь унять нервную дрожь и сохранять спокойствие, она заметила, что мужчины удаляются, тихо разговаривая, а преданный Странник послушно трусит позади них.
Когда они отошли на безопасное расстояние, она обессиленно прислонилась к окну, ухватившись за перекладину для поддержки.
Если Блейк не наследник… тогда она? Это значит… Блейку прекрасно известно, что он не имеет права на Крэнфорд. Но, женившись на ней, он становится мужем законной наследницы.
Николь прижала кулак ко рту, чтобы сдержать крик отчаяния.
Господи, не может быть, чтобы он обеспечивал тылы, делая ей предложение!
К горлу подкатила тошнота. Возможно, все это было притворством. Блейк так боялся потерять свое положение, что он… он…
— Нет! — простонала Николь.
Он не мог сыграть такую неприкрытую страсть. А любовь в его глазах? Совпадение ли это, что они полюбили? Или… это был тщательно продуманный спектакль, чтобы навсегда закрепить за собой наследство Беллами? Николь поежилась, чувствуя, как холод пробирает ее до костей.
Вопросы накапливались в голове так плотно и быстро, что пришлось зажать уши руками, чтобы блокировать сознание.
Николь вышла наружу. Сбитая с толку и несчастная, она стояла в красивом лесу, сознавая, что он по праву принадлежит ей, и зная, что не может открыто об этом заявить. Она не сумеет управлять поместьем, даже при всеобщей поддержке. Мысль об управлении таким огромным предприятием без малейшего опыта вселяла в нее ужас.
Кроме того, она страстно желает Блейка. Хочет, чтобы все было прекрасно, чтобы он любил ее ради нее самой, а не потому, что в ней течет кровь Беллами. Она понимала, что брак может быть односторонним. Она будет нелюбима и в конце концов отвергнута. Стоит ли подобное унижение того, чтобы быть с мужчиной, которого она любит так одержимо?
