— Не принимайте все это так близко к сердцу, Уолли! — успокаивающе похлопал его по руке Коллинз. — На вас лица нет! Пойдемте, там у нас есть кофе…
Он замолчал и в немом изумлении уставился за спину суперинтенданта. Мэдисон обернулся, взглянул на Дом и в ужасе попятился.
Когда Жан-Поль увидел, что суперинтендант выходит из Дома, первой его мыслью было подойти к нему и поговорить. Но, заметив, какие мрачные у всех побывавших внутри Дома лица, он заколебался. Господи помилуй! Что они там обнаружили? Он посмотрел на Дом и, охваченный каким-то странным чувством, не смог отвести от него взгляда. Дом казался мертвым. Древним. Необитаемым. И тут глаза у Жан-Поля полезли из орбит.
По стенам побежало голубое пламя, и призрачный огонь окутал Дом. Огонь, потрескивая, взобрался к крыше, перескочил через нее, взвился в темное ночное небо. А там из пламени возникли две фигуры. Жан-Поль узнал обоих. Один был le sorcier Томас Хенгуэр. Другой — Джеми Тэмс.
Между ними, соединяя их, блестела какая-то полоса. Вглядевшись, Жан-Поль понял, что это копье. Джеми Тэмс держал его за один конец, второй был воткнут в грудь Хенгуэра. Раздался душераздирающий вопль, он заглушил вой сирен и шум толпы, и обе фигуры вдруг удлинились, слились в одну. Вопль сменился стоном, сотрясшим землю и дома в соседних кварталах. Удлиненная одинокая фигура взмыла вверх, в небо, и исчезла, оставляя за собой, словно комета, голубой огненный хвост.
Ее провожала глубокая тишина, нарушаемая только воем сирен, но и они смолкали одна за другой. Зеваки затаили дыхание. Дом у парка стоял темный и пустой.
— Святая Дева Мария! — в ужасе пробормотал Коллинз.
Мэдисон медленно направился к Дому, за ним двинулись Коллинз и члены штурмового отряда. Полицейские нервно сжимали автоматы. Подойдя к Дому, они увидели, что он словно окутан какой-то черной защитной пеленой, начинавшейся у их ног и доходившей до самой крыши. Мэдисон кивнул Холгеру, и тот отправил двоих людей по лестнице к проему в стене.
Но оказалось, что проема нет, его, точно дымчатое стекло, закрывала все та же черная пелена.
— Закутан плотней, чем монахиня! — крикнул вниз один из поднявшихся к проему.
— Что же это было? Что мы видели? — допытывался Коллинз.
— Не знаю, Дэн, — медленно покачал головой Мэдисон, — и не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем. — Он провел рукой по лицу, невидящим взором окинул Дом и отвернулся. — Надо избавиться от этих толп и вызвать подкрепление; а там посмотрим, найдем ли мы снова вход в Дом.
Для тех, кто остался в живых в гостиной Сары, наступившая полная тишина была таким благом, что им хотелось наслаждаться ею как можно дольше. Киеран огляделся, чтобы понять, кто же уцелел. Трагг-и исчезли. Такер так и лежал у стены, куда его швырнул Мал-ек-а, Мэгги склонилась над ним, но взгляд ее был устремлен на неподвижное тело, распростертое посреди комнаты. Салли поддерживала Байкера, опиравшегося о стену, и обтирала кровь с его лица. Увидев тело Джеми, Байкер отвернулся и зарыдал. Сара, белая как мел, с ничего не видящими глазами, лежала у противоположной стены. Киеран содрогнулся, вспомнив, что ей пришлось пережить.
Из четырнадцати рате-вен-а в живых осталось только двое. Когда Киеран увидел, что одна из них — Ха-кан-та, он, чувствуя себя виноватым, издал вздох облегчения и привлек ее к себе. Вторым, кто уцелел, был Ур-вен-та. Старик с трудом проковылял к дивану и, горестно вздохнув, упал на него. Волк Май-аса поднял голову и лизнул руку шамана. Серебристая шкура почернела от запекшейся крови, но Май-аса выжил.
— Как могло случиться, что это… Том? — спросил Киеран.
Он посмотрел на мертвого Джеми. Тот все еще сжимал в руках копье. Голова его склонилась набок, Киеран не видел израненной груди, но по обе стороны от Джеми натекли лужи крови. От Мал-ек-и не осталось и следа. Не осталось следа и от Томаса Хенгуэра, который, как оказалось, и был Ужасом-Бродящим-Без-Имени.
— Nom de tout! — пробормотал Киеран. — Но Ужас-то сбежал! Он еще жив?
Стоявшая рядом с ним Ха-кан-та потрясла головой:
— Нет! Мир от него очистился, но какой ценой!
Она оторвалась от Киерана и подошла к Саре. Обожженная рука девушки зажила, но кольцо теперь выглядело иначе. От последней отчаянной схватки с чудовищем золото почернело. Ха-кан-та опустилась рядом с Сарой на колени, взяла в руки ее лицо и произнесла успокаивающие боль заклинания. «Тоу» Ха-кан-ты ослабела, но она заставила ее действовать, барабан отбивал едва слышную дробь. Постепенно глаза Сары прояснились, серые щеки порозовели. Через плечо Ха-кан-ты она увидела тело Джеми и все вспомнила… — Тише, тише, Куничка! — утешала ее Ха-кан-та. — Все уже позади! — Прижав голову Сары к своему плечу, она гладила ее спину. — Не плачь!
— Нет! Не позади!.. Ты не знаешь! Кровь этого Мал-ек-и живет во мне! Зло не ушло из мира… оно во мне!
— В каждом из нас живут бок о бок добро и зло, — успокаивала ее Ха-кан-та. — Такими уж создала нас Мать-Медведица. Потому-то все мы, кто нашел Путь, и стремимся к миру и покою. Мы стараемся сдерживать зло и прибавлять силы добру. А чтобы достичь этого, потребуется еще много-много жизней, Куничка. Дорога в Страну Дремлющего Грома длинная и трудная. И никто тебя туда не поведет. Ты должна добраться туда сама, опираясь на собственные силы, подавляя собственные слабости. Сначала тебе могут советовать, как идти, и разделять с тобой тяготы Пути, но до конца ты должна дойти одна и одна примешь решение, что ты выбираешь — добро или зло. Кем ты станешь — Томасом Хенгуэром или Мал-ек-ой. Хоть они и составляют одно целое, но никогда не походили друг на друга.
— Как хотела бы я умереть! — сказала Сара. — Только бы не знать, что я одной крови с этим чудищем. — Она содрогнулась.
Ха-кан-та посмотрела на Киерана:
— Надо вынести отсюда всех пострадавших. Потом убрать Жилище. Думаю, Синс-амин нам поможет. Она наша должница.
Киеран кивнул.
— А ведь у меня вся рука была обожжена, — прошептала Сара, глядя на зажившую кожу, на почерневшее кольцо.
Ха-кан-та дотронулась до кольца и соскребла с него черную сажу. Под ней кольцо вновь засверкало золотом.
— Вот видишь? — сказала Ха-кан-та. — Так и зло. Оно может очернить нас, будет стараться перетянуть нас на свою сторону, но, если сердце останется стойким, зло нас не осилит. Оно может убить тело, но не душу. Тебе нечего стыдиться, что ты с Мал-ек-ой одной крови. Докажи всем, что кровь Мал-ек-и бессильна. Важно то, что у тебя здесь, — и Ха-кан-та приложила руку к груди. — Важно, что у тебя в душе тишина. Тишина, рожденная призывами наших барабанов.
— Но я…
— Ты должна быть сильной, Саракен, Куничка! Ты обязана быть сильной, чтобы оправдать все то, что было принесено здесь в жертву сегодня ночью.
— Я… я постараюсь…
— Это будет нелегко, — грустно сказала Ха-кан-та.
