Торик сделал вид, что читает родословные собак, а сам потихоньку следил за тем, как сходят с борта остальные пассажиры. Любопытно, кто еще прибыл на Южный? Тут было довольно много людей потрепанного вида, которые вряд ли станут заниматься этой новомодной блажью, наблюдением за небесами. Если с неба что-то падает, значит, падает; все равно на Перне больше воды, чем суши. А вот что действительно нужно иметь в небе, так это спутники, дающие точную информацию о погоде. Космический корабль наблюдал только за южной частью планеты, однако самые скверные ветра приходили с севера — как это было два Оборота назад, когда так сильно пострадали прибрежные области. Дельфины предупредили людей слишком поздно.
Он переступил с ноги на ногу, глядя на мужчину, который вел за собой маленькую девочку, за ним следовали трое мальчишек. Затем появились капитан и смотритель станции скороходов: последний нес на плече тяжелый мешок с письмами. Капитан улыбнулся; скороход что-то пробормотал и пошел к портовой площади. Заметив лорда Торика, он почтительно поклонился.
— Есть что-то для меня, скороход?
— Нет, лорд Торик, иначе я бы немедленно передал вам все лично в руки.
Торик тихо выругался и раздраженно поджал губы. Смотритель станции направился мимо Торика к пирсу и начал подниматься по лестнице к новой станции скороходов Южного.
Проклятый Пятый! Со времени их встречи в Телгаре Торик не получил от него ни одного послания. Пятый упоминал, что ему подчиняется множество людей, мужчин и женщин, однако не говорил ни кто они, ни где находятся. Он только поделился своими соображениями насчет Мерзости и мастера Робинтона. Конечно, со стороны Пятого это было проявлением осторожности — но Торика привело в ярость. Он утешал себя тем, что людей, подобных предателю из Руата, хватало и что он всегда сумеет привлечь их на свою сторону. Однако это означало, что все придется начинать заново. Дорс-то, по крайней мере, стоил тех марок, которые Торик ему платил.
Конечно, он мог бы договориться с Кашманом! У этого человека были законные основания не любить высокородного могущественного лорда-всадника Джексома. На этом Торик мог бы сыграть — и получить в Конклаве еще одного свободомыслящего союзника.
Он также не получил известия от мастера Эсселина о том, как прошла встреча с Пятым, которую он устроил лично. Ну, по крайней мере, это-то старый дурак мог исполнить! Впрочем, конечно, Пятый мог забрать марки и исчезнуть; хотя сам Торик полагал, что такое маловероятно. Для Пятого месть стала навязчивой идеей. А Кашман мог бы превратиться в добровольного союзника, хотя при жизни всеми любимого Робинтона он был лишь ребенком.
Как раз в этот момент Торик увидел худую женщину, стоявшую неподалеку от верфи и пристально смотревшую в его сторону. Торик отметил ее неловкую напряженную позу, но двинулся прямо к ней, поскольку знал, что она приехала для того, чтобы говорить с ним, лордом Тори-ком. Он знал, кто это: Дорс, правда, описывал ее в весьма нелестных выражениях, однако признавал, хотя и неохотно, что она очень дотошна, абсолютно предана Пятому и полна решимости уничтожить все порождения Мерзости, даже если ей придется действовать в одиночку.
И вот — она пришла сюда, чтобы разыскать Торика. Может, хотела занять место Дорса? Или Пятого? Как бы то ни было, Торик мог держать ее в руках так же, как и Дорса — так же, как, он надеялся, будет управлять Кашманом. Для исполнения планов Торика она пригодится в любом случае. Дорс однажды сказал, что она может служить великолепным вербовщиком, привлекающим людей на свою сторону. По крайней мере, она могла бы рассказать Торику о том, где находятся люди, которых Очистители успели «убедить», и назвать ему их имена. Ее можно будет использовать как посланника в Керун-холд.
Подходя к женщине, он улыбнулся. Она встретилась с ним глазами: ее лицо напоминало маску, лишенную всяческого выражения, она не шевелилась — и смотрела на Торика как на равного. Торик сохранил на лице приветливую улыбку, однако подумал, что следует поскорее дать ей понять, что она никоим образом не может считать себя равной ему, лорду Торику из Южного холда!
Ни Торик, ни женщина не заметили, что инструктор задержался на верхней ступени лестницы и видел их встречу.
Инструктор оставался в Южном холде достаточно долго, чтобы научить сыновей-близнецов Торика использовать команды, к которым были приучены собаки, а также объяснить, как следует ухаживать за животными. В эти семь дней он внимательно прислушивался ко всем новостям, но так ничего и не услышал ни о чрезвычайном происшествии на Посадочной площадке, ни о смерти мастера Эсселина.
Когда Торик вместе с Четвертой отправился в какое-то одному лорду известное место на берегу, Шпилька подозвал к себе Бисту. В Южном было множество файров, так что на его королеву никто не обращал внимания. Он встретился с Синтари в цехе арфистов Южного и дал мастеру портрет Четвертой, попросив приглядеть за ней. Затем он отправил Бисту к Сибеллу и попросил прислать за ним дракона, чтобы он мог вернуться в цех арфистов.
Вейр-холд Хонсю 27.3.31
На то чтобы прийти в себя после празднества, ушло два дня. Лесса уговорила Ф’лара остаться в Хонсю на ночь, поскольку в Бендене бушевала метель, поднятая ветрами с Восточного моря, а ей хотелось побыть в тепле. Т’лион, помогавший строить подъемник, уговорил одного из арфистов Монако прийти на праздник; у Джубба была гитара, у Спарлинга — флейта, а у Риллера — барабан. Кейта пела прекрасным чистым сопрано, у Сагасси оказалось богатое контральто — и все, даже Тай, смеялись до слез, когда Ф’лессан попробовал запеть с ними хором. Танцевать он не пытался, зато Ф’лар перетанцевал со всеми женщинами, включая и Тай. Из-за больной ноги она отказалась от всех остальных приглашений и предпочла сидеть с Ф’лессаном — в те моменты, когда он не уговаривал своего бронзового дракона не разгуливать взад-вперед по платформе и не кататься на подъемнике. Однако в любом случае вечер выдался замечательный.
На следующее утро дракон и всадник оба чувствовали себя так скверно, что Тай устроила целый скандал, требуя не жалеть «холодилки», чтобы успокоить боль, и жаловалась потом, что они извели целых два горшка. Кейта попросила Т’лиона слетать в цех целителей и взять еще бальзама.
На третье утро отбыли последние гости. Сагасси заявила, что еды хватит еще на несколько дней, а ей хорошо бы вернуться в свой холд. Тай предложила отвезти ее на драконе, прихватив любимые горшки и сковородки Сагасси, которые она привезла в Хонсю, чтобы помочь с готовкой. Внезапно Ф’лессан снова оказался единоличным владетелем вейр-холда. Взяв кружку кла, он вышел на террасу и уселся там, глядя на посапывающего Голант’а, положившего морду на лапы.
Хотя Ф’лессан и пытался сосредоточиться на мыслях о том, когда Эррагон доставит ему новую консоль — тогда бронзовый всадник сможет работать там же, где и живет, — он не мог не отметить, что цвет шкуры дракона изменился, стал более ярким и насыщенным. Однако даже мысли о консоли снова и снова возвращали его к горьким размышлениям, от которых он хотел отвлечься. Он никогда не сможет быть командиром крыла. Голант’, возможно, уже никогда не догонит Зарант’у. Это нравилось ему менее всего — в особенности потому, что Зарант’а была молодым драконом и ей понадобится хороший партнер, способный догнать ее в брачном полете. Он, Ф’лессан, разумеется, не желал делить Тай с другим всадником — ни с одним другим мужчиной. Теперь ей нравилось быть с ним, в его присутствии она могла расслабиться, ей было приятно — и он вовсе не хотел, чтобы какой-нибудь криворукий всадник, не понимающий прекрасной и чувствительной души Тай, ее сложного и тонкого душевного строя, разрушил все, чего он, Ф’лессан, сумел добиться. Сама мысль о том, что Тай может принадлежать другому, приводила его в ярость. Кроме того, у них была работа, которую они должны были выполнять вдвоем: они даже половины снимков еще не успели проанализировать! Вот именно на этом ему и стоит сосредоточиться. Звезды! Звезды — это очень важно. Наблюдение за небесами — важная работа. Для того чтобы делать ее, ему не нужно летать — зато нужна Тай. Сказать по правде, она знала об астрономии гораздо больше, чем Ф’лессан, хотя он и пытался наверстать упущенное. Им в Хонсю понадобятся помощники, чтобы развернуть этот проект. Конечно, Ф’лессан не мог сравниться с Эррагоном, которому требовалось всего четыре часа сна в сутки. Днем нужно было составлять список необходимых приборов и материалов, делать расчеты орбит небесных тел, указанных мастером Идароланом. В Кроме и Южном Болле к проекту уже привлекли новых людей. Надо встретиться с ними. Надо строить свою жизнь заново, на новой основе…
