— Но их же всех перенесли туда, где они были в безопасности! — Она так стиснула руки, что костяшки пальцев побелели.
— Как и дельфины, мы не в силах помочь, если люди не слушают наших предупреждений! — Ф’лессан сжал ее руки, чтобы заставить девушку посмотреть на него. — Тай, сколько времени ты провела сегодня, предупреждая и спасая людей?
Она моргнула; на его руку упала слеза.
— Я… я не помню. Огненный шар все время был там. — Она почти с яростью указала глазами вправо, на север.
Он массировал ее напряженные руки и пальцы, стараясь успокоить девушку, хоть чем-то облегчить ее невыразимое горе.
— Каждый дракон здесь старался сделать все, что он — или она — могли. Мы все делали всё, что могли! — Ф’лессан подумал о своем сыне, которому было едва пятнадцать Оборотов и который отправился в самое длинное в своей жизни путешествие через Промежуток, чтобы раздавать всадникам еду и питье. — Ведь мы не потеряли ни одного дракона, правда?
Конечно, не потеряли; иначе он знал бы. Драконы всегда поднимают плач, когда гибнет один из них.
Девушка покачала головой. Ф’лессан продолжал гладить ее руки, глядя на отдыхающих драконов. Большей частью они были из Монако, хотя он узнал нескольких драконов Телгара и Вейра Плоскогорье.
— Сколько еще от нас потребуется?
— Огненный шар упал. И породил цунами, — проговорила Тай; голос у нее был совершенно несчастным.
Зарант’а сочувственно и ободряюще заворчала.
Ф’лессан притянул зеленую всадницу к себе, ощутив, как холодна ее кожа; продолжая обнимать девушку одной рукой, второй он потянул к себе шкуру большой кошки, намереваясь укрыть ею Тай.
— Как, во имя Первого Яйца, могли драконы остановить падение огненного шара или рождение цунами? — с горечью проговорил Ф’лессан. — Мы делали все, что могли!
Он снова облокотился на плечо Голант’а и привлек к себе Тай, постаравшись сделать так, чтобы девушка чувствовала себя как можно удобнее. Голант’ сочувственно ворчал; Зарант’а вытянула шею и лизнула руку Тай. Тай лежала неподвижно, но ее дыхание стало не таким стесненным: кажется, она все-таки постепенно успокаивалась.
— Вот посмотришь, Тай, мы еще будем более знамениты, чем Морет’а и ее Полет! Нас были тысячи — тех, кто сделал это!
«Мы не должны говорить, что совершали прыжки во времени, Ф’лессан», — шепнул Голант’.
— Мы не должны говорить, что прыгали через время, Ф’лессан, — одновременно выдохнула Тай.
— Еще одно тайное чудо этого дня? — Ф’лессан ощутил, что в нем поднимается волна злости. Какая разница, если половина населения Перна узнает, что драконы могут перемещаться через Промежуток не только в пространстве, но и во времени? Все равно никто не знает — и вряд ли может узнать, — как они это делают. А за этот день он столько раз перемещался во времени, столько раз видел проклятый огненный шар, висевший над его плечом, что ему казалось — прошло несколько дней…
Внезапно Тай снова напряглась и попыталась сесть.
— Это ты их спас? — Она держала пятнистую шкуру за лапу.
— Я? Нет. Это те самые, которые ты добыла в Кардиффе? Они просто прекрасны.
— Как же они сюда попали?
1 лаза 1 аи расширились, рот приоткрылся от удивления. Она уставилась на Зарант’у, которая выглядела сейчас очень смущенной. и пыталась не смотреть в глаза своей всаднице.
«Зарант’а сказала Тай, что та так сожалела об этих шкурах, а времени на то, чтобы их забрать, не было…» — очень мягко и тихо сообщил Голант’ Ф’лессану.
— Что она хочет этим сказать? — спросил Ф’лессан.
На лице Тай возникло совершенно неописуемое выражение.
Цех печатников Керуна
Местное время — 11:15
9.1.31
— Господин мастер-печатник, господин… — позвал Тагетарла неуверенный юный голос.
— Минутку. — Рассерженный тем, что его прервали, Тагетарл поднял руку, жестом призывая к молчанию: он хотел дослушать последнее барабанное сообщение. Он боялся пропустить важные новости — хотя, по большей части, те, кто передавал сообщения, сами желали получить информацию. Из Телгара и Лемоса подтвердили, что и там видели в небе огненный шар. Барабаны Бендена подтвердили, что он рухнул в Восточное море.
Поднявшись ранним утром, Тагетарл отправился в свой кабинет, чтобы изучить карты. Восточное море было далеко от Керуна. Затем он отправился на кухню, чтобы приготовить свежий кла. Ему казалось, что свежий кла еще понадобится. Через несколько часов, когда ударная волна прокатилась над Широким Заливом, он спокойно объявил встревоженным людям, что это вполне естественно. Многие люди верили арфистам; многие — но не все. Его супруга, Рошинн, при этом заявлении смотрела на него скептически.
Барабаны, передававшие новости в холд Керун, проинформировали его — как и любого, кто понимал барабанные сообщения, — что «все под контролем». Дополнительный знак в конце сообщения, понятный только арфистам, означал, что лорда Кашмана срочно вызывают на Посадочную площадку.
Никто не объяснял, что именно находится «под контролем». Печатный цех Тагетарла, устроенный в переоборудованном под нужды цеха складе, находился на северной стороне Широкого Залива. Тагетарлу были хорошо видны корабли, входившие в Залив и выходившие из него, однако увидеть, вылетел ли из Керуна дракон, было нельзя. У Тагетарла было прекрасное зрение, и он хорошо видел, как люди лихорадочно разгружают корабли, перенося грузы на склады. Ему не нужна была его знаменитая складная подзорная труба, чтобы видеть, как поднимают паруса на десятках кораблей, часть из которых, как он знал, ожидала погрузки. В течение всего утра в самом воздухе, в каждой волне, набегавшей на берег или разбивавшейся о волноломы, чувствовалось странное напряжение. Шторма, проходившие к востоку или западу от мыса Нерат, часто задевали Айген и широкий керунский залив, поэтому Тагетарл часто находил повод задержаться в своем кабинете на несколько минут и проверить, что происходит в заливе. Сейчас корабли явно собирались плыть на юг — вероятно, там было безопаснее.
Шорох, раздавшийся рядом, напомнил Тагетарлу, что его ожидает посланник.
— Прости…
Он едва не сказал «сынок», но вовремя удержался: перед ним стояла молоденькая девушка. Она выглядела крайне неуверенной в себе, но в то же время гордой: он видел такую смесь чувств у юных учеников, которым удавалось правильно сыграть сложную партию. В одной руке девушка сжимала шлем, в другой — тоненький конверт с посланием, который нерешительно протягивала сейчас мастеру. Девушка носила цвета Монако и зеленый узел всадницы на летной куртке.
— Прости, зеленая всадница. В Монако все в порядке?
— Очень мокро, мастер, — с запинкой ответила девушка. — Я должна доставить вам вот это…
Странно, но его вежливый вопрос вызвал на ее лице выражение страха и тревоги.
