– Эй, ирония уже не в моде!
– Ой, тогда не стоит говорить, как мне жаль, что тебя зачислили на такие интересные курсы, да?
– Лучше не надо.
– Чего же ты хочешь от жизни, Паула? Только честно.
– Я хочу… счастья, наверное. Хотя что это за вопрос? Ты сама-то можешь на него ответить?
– Когда я почувствую, что недовольна жизнью, обещаю постараться ответить.
– То есть ты абсолютна довольна тем, как живешь?
– Да. По большому счету.
– Ха! По большому счету! Так не пойдет. Если уж довольна, то довольна. Никаких там «по большому счету». По большому счету и я довольна.
– Думаю, есть разница…
– А в чем она заключается? Почему мое недовольство важнее твоего?
– Я не говорила, что недовольна.
– Но и что довольна, не говорила.
– По большому счету – довольна.
– Ну скажи тогда, чем ты не довольна?
– Может быть, поговорим о чем-нибудь другом?
– Нет уж, мы всегда говорим обо мне – почему бы в кои-то веки не поговорить о тебе?
– Я довольна работой.
– Это я знаю. Дальше?
Ракель вздохнула:
– Я довольна друзьями…
– Благодарю.
– Я довольна тем, как провожу свободное время. – По тону Ракели стало ясно, что она намерена завершить разговор, но Паула не сдавалась.
– Ты довольна своей внешностью?
– Вполне.
– А личной жизнью?
Пауза. Обычно насчет личной жизни Паула к Ракели не приставала, но на этот раз до того надоело оправдываться, что она решила немножко отомстить. Ракель, разумеется, умолкла, и Пауле стало стыдно.
– Ладно, глупый вопрос, прости, но ты же постоянно меня в чем-то упрекаешь. Я просто хотела сказать, что и у тебя есть проблемы, даже если мы о них и не говорим. Правда?
– Наверное, – пробормотала Ракель.
– Прости, ну прости. Я не хотела тебя обидеть.
– Все нормально. – Ракель сделала глубокий вдох. – Я тоже хороша, зануда.
Паула растрогалась. Ракель нечасто просила прощения: не потому, что была бесцеремонна, просто она всегда изъяснялась очень корректно и крайне редко говорила что-то, о чем ей потом приходилось жалеть. Тут самое время завершить обсуждение. Паула сменила тему.
– Кстати, Юхан спрашивал, не хочешь ли ты как-нибудь прийти к нам на ужин.
– Правда? Я с удовольствием. Если, конечно, еду не ты будешь готовить…
– Нет, нет, обещаю.
За последние годы Паула стала готовить чуть лучше, но все относительно. Ракель по-прежнему считала Паулу худшим поваром всех времен и народов, преимущественно опираясь на воспоминания об историческом картофельном пюре. В ожидании гостей еду традиционно готовил Юхан, и это ни у кого не вызывало недовольства.
– В понедельник? Подойдет?
– Конечно, – отозвалась Паула, безуспешно пытаясь вспомнить, какой сегодня день недели.
– Послезавтра, – уточнила Ракель, словно угадав мысли Паулы.
– Ну, договорились. Увидимся!
– Цыпленок, маринад «терияки», брокколи, мини-кукуруза… Юхан доставал продукты из пакета и клал их один за другим на разделочный стол. – Хочу сделать «вок». Как ты думаешь, Ракели понравится?
– Конечно.
– Десерт я не придумал, просто купил мороженого «Хаген-дас». Нормально?
– Разумеется. Помочь?
– Можешь… а хотя… выбери лучше какую-нибудь хорошую музыку.
Юхан предпочитал готовить сам и, по правде говоря, помощь Паулы редко бывала к месту и даже могла все испортить. Если Паула резала овощи, ей приходилось объяснять, какой величины должны быть кусочки, какой нужно взять нож (и почему хлебный не годится?), и вообще следить за процессом. Так почему бы не сделать все самому? Такой вариант устраивал обоих.
– Какую музыку хочешь?
– Что-нибудь веселое.
Паула подошла к музыкальному центру и принялась перебирать диски. Их было немного. У Паулы редко водились лишние деньги, а Юхан не особо интересовался музыкой. Кроме полного собрания Ллойда Коула на полке были музыкальные коллекции и дешевые переиздания старых пластинок, которые Паула покупала взамен виниловых. Одну из таких Паула и выбрала: вскоре солнечная гостиная наполнилась звуками группы «Talking Heads» – «Letting the days go by». Юхана выбор устраивал, он насвистывал в лад на кухне.
Когда зазвонил телефон, Юхан попросил Паулу взять трубку:
– Я не могу, мясо режу!
Пробежавшись по квартире в поисках телефона, Паула нашла его там, где сама и оставила, – на кровати. Переводя дыхание, она нажала на кнопку с изображением трубки.
– Паула, – представилась она, направляясь к дивану в гостиной.
– Привет.
Знакомый голос, но чей? Она присела на диван и как можно более нейтрально ответила:
– Привет.
– Это Ральф. Ральф Брюгге. Не помешал?
– Э-э… нет. Нет-нет. Как дела? – спросила она, стараясь скрыть удивление.
– Спасибо, хорошо. А у тебя?
– Отлично, спасибо. Э-э…
– Ты, конечно, хотела бы знать, зачем я звоню… – сказал он и, не дожидаясь очевидного ответа, продолжил: – У меня хорошие новости. Ты получила роль.
Паула ничего не понимала:
– Но…
– Я понимаю, что все запутано.
Из кухни донеслось шипение: Юхан выложил овощи в раскаленную сковородку.
– Все много раз менялось, скажу честно.
– Вот как…
– Я решил взять тебя сразу после проб. Мне нравится, как ты держишься, ты можешь воплотить образ Сандры, каким я его вижу.
Паула не знала, можно ли расценивать эту реплику как комплимент, поэтому предпочла промолчать.
Ральф продолжил:
– Но, когда я рассказал об этом нашим спонсорам, они наотрез отказались принимать такой вариант. Изначально они предоставили мне полную свободу действий – на этих условиях я и взялся за фильм, – но затем вдруг начали ставить требования, говорить, что в главной роли должна быть актриса, «на которую пойдет публика», поскольку сценарий якобы «очень тяжелый». – Ральф выплюнул цитату, словно что-то крайне невкусное: он явно не разделял вкусов спонсоров.
– Ханна Бергдаль…
– Вот именно, они хотели на эту роль гребаную Ханну Бергдаль! Я, конечно, отказался: она, может, и хорошая девушка, и Шекспира играет так, что публика хватается за сердце, но какого черта ей делать в моем фильме! А они успели проболтаться прессе.
