Точно так же улыбается сейчас Марго: улыбкой святого
потерянных вещей.
– Ладно. Я пошутил, Марго. Забудьте все, о чем я вам
сказал.
– Вам пора. Кроликов нельзя оставлять надолго. А ваш…
он такой симпатичный…
– Да. Мне и самому нравится.
– Только не кормите его морковкой.
– Не буду.
Дверь в стене, через которую я вошел, снова на месте. К тому
же у нее появилась подружка: такая же дверь, но в противоположном углу, обе они
зеркально повторяют друг друга. Вот черт, от этого места можно ожидать чего
угодно, лучше мне вернуться к Сонни-бою и Лоре (при условии, что она меня еще
ждет) тем же путем, каким я пришел сюда. Я точно знаю, что увижу: задворки
«Че…лентано», мусорные баки и чахлый лесок.
– Вам в другую сторону. Так ближе, – говорит
Марго, стоит мне только сделать несколько шагов по направлению к выходу.
А я уж было решил, что Марго совсем потеряла ко мне интерес,
увлекшись свиными отбивными: она отбивает мясо с удивительным проворством.
Лора, вот кто оценил бы это наверняка.
– Прямо по коридору и направо. Попадете прямо в зал.
– Можно поцеловать вас?
– Я очень занята.
– Это просто дружеский поцелуй. Ничего больше. Вы мне
понравились. Вы меня развлекли.
Ее щека благоухает овощной смесью из шпината и перцев и еще
чем-то, черт его знает – восточными пряностями, что ли?..
– Еще найдутся люди, которые развлекут вас по-настоящему, –
шепот Марго, обволакивающий мое ухо, на секунду становится зловещим.
Фраза, которой нашпигованы дебильные страшилки в стиле
«Возвращения живых мертвецов», но что конкретно имеет в виду Марго? Неважно, я
не ребенок и писаться в кровать от страха не собираюсь, ты не на того
нарвалась, Марго!..
– Если они будут так же привлекательны, как вы, я
согласен.
– Нет. Я совсем не думаю, что они будут так же
привлекательны.
Означает ли это что-нибудь, кроме того, что Марго время от
времени смотрится в зеркало? Или что там заменяет ей зеркало. Ведра с водой, к
примеру.
– Тогда скажите, чего мне стоит опасаться?
– Разве человеку, который убил троих, стоит чего-то
опасаться? Напротив, как раз его все должны опасаться.
– Это была шутка, Марго. Я пошутил.
– Я тоже.
– Насчет чего? – осторожно спрашиваю я.
– Насчет травы – все правда. Не забудьте: голодная –
сытая.
– Я помню. Помню.
– И потом – двери. Опасайтесь дверей. Стоит войти не в
ту дверь – и все изменится. Бесповоротно.
– Вы это серьезно?
– Но здесь вам нечего бояться. Прямо по коридору и
направо. Прощайте.
Почему же так пессимистично, Марго? Мне у вас понравилось.
Обслуживание, оригинальный дизайн и все такое. Мы обязательно увидимся еще.
Как-нибудь.
– Все остальные говорили так же.
– И?..
– Ни один не вернулся. Ни один.
Означает ли это что-нибудь, кроме того, что Остальные, На
Которых Мне Плевать, больше никогда не посещали затерянную на трассе кафешку
«Че…лентано»? По причине того, что их собственная трасса пролегала в один
конец; по причине того, что девушка, в которую они были влюблены, ответила им
взаимностью. Или по какой-нибудь другой причине, их не так уж много, причин:
даже на звенья самого тонкого, самого узкого браслета Марго не наберется.
– Должно быть, мой друг бывал у вас, – говорю я
Марго.
Называть другом человека, которого я собственноручно зарыл в
нескольких метрах от кювета, несколько самонадеянно с моей стороны. Но он был
знаком с Тинатин, или хотел познакомиться с Тинатин, или искал с ней встречи,
фотографии в мобильном просто так не появляются. Макс искал встречи с Тинатин,
следовательно, и его можно отнести к Остальным. Ищущим.
– Мой друг бывал у вас наверняка.
– Разве у вас есть друзья?
Не слишком остроумное замечание, как часто гадалки от плиты
позволяют отпускать подобное в адрес клиентов? Хотя… я ничего не заплатил Марго
ни за упоминание о моем прошлом, ни за манипуляции с моим плечом, ни за
туманные предостережения – так почему бы ей не проехаться по мне напоследок?
– А кролик? Вы забыли про кролика. Сами же назвали его
моим другом.
Верно. Обычно я путаюсь в этих понятиях. Знаю только, что
друзья дарят друг другу зажигалки, одалживают деньги и повторяют судьбу друг
друга. Все остальное – не существенно.
Не существенно, вот как. Зажигалки – существенно, деньги в
долг – существенно, я мог бы добавить сюда совместное распитие спиртных
напитков, обмен ссылками по Интернету, негласные состязания «чей пенис
длиннее», «чья телка сисястее» и «чья тачка круче», Марго же прозрачно намекает
на то, что меня ждет нелепая смерть Максима Ларина. Еще один аргумент в пользу
утверждения, что Марго – гадалка так себе, иначе она бы знала, что я и Макс
никакие не друзья.
Последнее, что я вижу, прежде чем затворить дверь: черный
кролик у стройных ног Марго, ни воды, ни песка больше нет, пол на кухне
«Че…лентано» выложен каменными плитами неправильной формы. Ничего
удивительного, неправильно здесь все, включая саму Марго, не забыть бы
расспросить Великого Гатри о природе мескалиновых галлюцинаций.
…Коридор.
Марго не солгала – бояться мне действительно нечего, коридор
похож на все коридоры в подобного рода заведениях. Длинная кишка,
звукоизоляционные плиты грязно-белого цвета, несколько люминесцентных ламп под
потолком, и, слава богу, ни одной двери. В спину мне не дышат черные кролики и
оленята не-Бэмби, в спину мне не выпускают струю два вонючих скунса, а впереди
не семенит броненосец, наваждение кончилось. Или почти кончилось, уже
просматривается угол бильярдного стола и два столика у входа. Столики пусты, в
ночное время в «Че…лентано» не так уж много посетителей, к тому же я успешно
выкурил одного из них.
Интересно, где здесь сортир?..
Сортир благополучно находится еще до моего водворения в
зале. Прежде чем в него забуриться, я машу рукой Лоре, со скучающим видом
сидящей подле клетки с Сонни-боем, а заодно и бармену.
«Vespasiana» -
написано на табличке. Что-то безразмерно католическое, на ум
приходит Бах с токкатой и фугой ре минор, фильм «Стигматы» в виртуозном
исполнении колхозной кинопередвижки, да еще, пожалуй, собор в Кельне. Я
поднимался на верхотуру собора три раза за два дня, занятие не для слабачков,
выжить можно, только если следуешь наверх за какой-нибудь красоткой в мини:
винтовая лестница дает потрясающий обзор девичьих прелестей.
Ясно, что здесь я особых прелестей не увижу: за табличкой
«Vespasiana» скрываются две кабинки с разболтанными низкими дверцами, пара
раковин, зеркало и автоматическая сушилка. Даже о жидком мыле не позаботились,
сукадеи! Еще больше, чем разболтанные дверцы и отсутствие жидкого мыла, меня
смущает надпись «Просьба к очаровательным посетительницам: вату и тампоны в
унитаз не бросать!», феминистский сексизм налицо, хотя для того, чтобы
смонтировать в сознании «очаровательные» и «вату и тампоны не бросать», нужно
приложить некоторое усилие. Приписка на плакате, сделанная губной помадой:
