Ксюша согласилась со всем, что ей
предлагали, не собираясь отдавать сына. Хоть в душе и теплилась надежда, что
все это глупая шутка.
В конце, попрощавшись с ней,
Константин попросил передать трубку Сергею и что-то долго рассказывал мужчине.
Тот лишь хмыкал в ответ.
Оксана отошла, чтобы не мешать
разговору, и остановилась, рассматривая обложки книг в витрине одного из
магазинчиков. Наверное, пора возвращаться в редакцию.
Уходи, сбегай Ксюша. От сложностей
и неприятностей.
Вот только, уход от Сергея, пусть
и в свой офис, сам по себе уже начинал казаться ей очень большой сложностью.
Ну что же ты стоишь, Ксень?
Предлогов и дел-то больше не осталось.
С Костей она поговорила, Сергей
еще разговаривает, ему сейчас не до нее, да и без этого - работы очень много у
обоих. Надо идти, действительно надо.
А сама себе, все никак, не могла
объяснить, почему продолжает смотреть в стекло витрины, не видя пестрых торцов
книг с яркими надписями. Только отражение этого мужчины, который так незаметно
и прочно обосновался в ее душе.
Ксюша еще не определилась, что же
именно ощущает, как относится к Сергею. То, что было в сердце, в душе - не
имело пока названия. Не было похоже это волнение на ее чувства к бывшему мужу
когда-то, не походило на увлеченности, которые были в юности...
Было желание, да. Хотелось его
прикосновений, поцелуев, ласк, страсти...
Но, хотелось и большего.
Знать, где он. Что ощущает в эту
минуту. Что тревожит Сергея, из-за чего он так нещадно ерошит свои волосы.
Почему сжимает руки иногда. Что веселит его, заставляет улыбаться. Отчего его
голубые глаза временами смотрят так, что самой плакать начинает хотеться. А
иногда, их взгляд заставляет задыхаться ее от возбуждения. Так много хотелось,
что даже пугало это Оксану.
И вынуждена была признать Ксеня,
что Сергей становится ей не просто знакомым или приятелем. Нет, он уже был
кем-то большим, чем-то важнее. Она почти влюбилась в него. Или, не почти...?
Но что он думает о ней? Что
чувствует? Хочется ли ему того же?
Оксана вздохнула. Как сложно и
непросто разбираться в отношениях между людьми. Особенно, в отношениях с
мужчинами. И как это, все-таки, усложняет жизнь. Ведь, разве, можно быть
уверенной в своем суждении о ком-то, если в Кирилле, которого знает ни один
год, ошибалась? Ошарашил он ее вчера своим поступком. Своими словами. Трудно
после такого доверять собственным выводам.
Но так хотелось, что бы Сергей был
именно таким, как кажется.
Он позволил ей почувствовать себя
защищенной. Имеющей, на кого опереться в трудную минуту. Это было внове.
Немного пугающе, но так приятно, что не хотелось опять оказаться один на один
со своими проблемами. Да и просто, с жизнью, один на один оставаться уже не
хотелось. Без уверенности в том, что стоит обернуться, выйти за двери, и он
будет рядом. Оксана даже вздрогнула от такой мысли. О чем она только думает?
Куда спешит так, без оглядки?
Девушка настолько погрузилась в
свои размышления, что не заметила, как Сергей, поймав в отражении ее взгляд,
тихонько подошел сзади, уже закончив говорить.
- О чем задумалась, Ксень?
- Да так, - Неуверенно улыбнулась
она, не поворачиваясь к нему. Вздохнула. - О перипетиях последних дней своей
жизни. - Негромко ответила, наконец.
Сережа улыбнулся, подходя на шаг
ближе, словно не совсем слыша ее.
- Да уж, тут есть над чем
подумать. - Еще шаг, и он почти вплотную стоял рядом, рассматривая книги через
плечо Ксюши.
Оксана прикусила губу, пытаясь
осадить свои взметнувшиеся чувства. Но выходило не очень удачно.
- Ксень. - Тихонько произнес
Сергей. - А ты какие цветы любишь?
Девушка растерялась. Как- то не
ожидала вот такого вопроса.
- Белые. - Невпопад ответила она.
Сергей усмехнулся над ее плечом,
щекоча дыханием кожу шеи.
- Нет, я о самих цветах. - Сергей
чуть наклонился вперед, почти ложа подбородок ей на плечо.
- Я все люблю, - попыталась
объяснить Оксана, теряясь от его близости, от ощущения "мурашек"
бегущих по коже, потому что Сережа рядом. - Лишь бы белые были. А что?
- Праздник скоро, я хотел бы, чтоб
тебе понравилось. - Сергей наклонил голову еще чуть ниже, глубоко вдыхая запах
ее волос. - Ты не против, если я вас с Андреем свожу куда-нибудь?
Оксана полуобернулась к нему,
встречаясь глазами. Улыбнулась, покачала головой.
- Не против.
Вокруг них ходили люди. Кто-то
говорил, что-то рассказывали. Звучали обрывки смеха и каких-то разговоров.
Обсуждались книги, вспоминались вечера, оглашались списки подарков и имена
одариваемых. Но им все равно было. Казалось, что как тогда, в кафе, и нет
никого вокруг.
- Только это будет свиданием,
Ксюш. Настоящим. Хоть в цирке, хоть в зоопарке. - Сергей внимательно смотрел на
нее.
- Зоопарк не работает еще, Сережа,
- Нервный смешок сорвался с ее губ. - А Андрей как же? Не помешает? - Поддела
Ксюша.
- Поможет. - Серьезно ответил
Сергей. - Он же часть тебя, твоей жизни, Ксень. Он не может помешать. И потом,
мое отношение к детям мы уже выяснили.
- Хорошо, Сережа. Свидание. -
Оксана легко улыбнулась.
Она ведь решала, что пусть все
идет само собой. Вот оно идет. А выйдет ли куда-нибудь, посмотрим.
И потом, раз на свидание
приглашает - значит хоть на некоторые ее, незаданные вопросы, положительно
ответить можно.
- Мне пора, Сереж. Работать надо.
- Оксана так и стояла вполоборота, смотря в его глаза.
Мужчина кивнул.
- Пошли, мне тоже неплохо было бы
о своих обязанностях вспомнить. - Сергей обнял Оксану за талию, и мягко потянул
к лестнице.
*****************************************************
Трудно давались эти дни Сергею.
Очень трудно. Выходные.
Витька, не понятно каким способом,
смог уговорить Кристину уехать, и теперь, молодоженов стоило ожидать не раньше
середины месяца. Все вопросы, дела и неурядицы ложились на плечи Сергея. Но он
был только "за". Мужчина радовался этому. Работа отвлекала, помогала.
Однако, даже так, загруженный по самое горло, он не испытывал большого
облегчения.
После того, одного единственного
бокала стало гораздо сложнее. Опять начала мучить его эта тяга. И сил
справляться с ней практически не было. Сергей держался. Заставлял себя
проходить мимо, не смотреть, не видеть. Но это было так трудно.
Все свое время Сережа проводил в
центре, по максимуму погружаясь в работу. Но облегчение не наступало.
