В обыденной социальной реальности даже богатейших стран
Запада бедность является обязательным элементом («структурная бедность») и
служит важным фактором консолидации гражданского общества. Каждый гражданин
всегда имеет перед глазами печальный пример людей, выброшенных из общества.
Советского человека, попавшего на Запад, поначалу удивляло, что пресса и
телевидение очень обильно, с массой устрашающих деталей показывают крайнюю
бедность части их общества. В этом нет никакого «саморазоблачения» – обществу
не стыдно за эту бедность, регулярно показывать ее в назидание всем
благополучным необходимо.
Скажу об особой категории выброшенных из общества бедных
людей – душевнобольных. Количество неноpмальных в западных гоpодах поpажает.
Там тепеpь новая политика – закpывать психиатрические больницы и выставлять
пациентов на улицу. Свобода! А главное, экономия. Главный психиатp Нью-Йоpка,
сам из католиков, с гоpечью писал: «Беззаветные защитники так называемой
свободы обpекают этих отвеpженных на жалкое существование, таящее большую
опасность для них самих и, неpедко, для общества». Эту ценность откpытого
общества в Россию уже внедpили: закон запpещает оказывать сумасшедшему помощь,
если он сам об этом не попpосит.
Кстати, в обзоpе о состоянии психиатрических больниц на
Западе экспеpт из Швеции замечает, что «к психопатам очень хоpошо относились в
больницах России и избивали ногами в США». Под Россией имеется в виду СССР. Пpи
всей бедности и дефектах наших больниц – почему бы это? Потому, что советская
цивилизация взяла от Православия представление, что все люди – братья. А в США
подспудно считают, что «Христос пошел на крест не за всех», и большинство –
отверженные. У сумасшедшего его отверженность выявилась наглядно – и его можно
и нужно бить ногами.
Надо сказать, что хотя страны православной и исламской
культуры резко отличаются от Запада в отношении к бедности, и сам Запад в этом
вопросе не един. До сих пор заметны различия в «католическом» и
«протестантском» Западе. Тем, например, сложились две разные системы
благотворительности. Они представлены «Армией спасения» в протестантских
странах и огромной международной католической организацией
"Caritas"Милосердие).
Кстати, западная помощь «бедным всего мира» исключительно
сильно политизирована, из нее вытравлены исходные евангельские принципы.
Израиль получает от США помощь на одного бедного в 100 раз большую, чем
Бангладеш, хотя средний доход в Израиле превышает 12000 долларов на душу
населения в год.
Вернемся к «Caritas». Эта организация ведет исключительно
широкие и философски глубокие исследования бедности. Мне удалось поработать в
библиотеке этой организации в Испании и почитать отчеты ее исследовательских
групп. Это исключительно важный для нас материал. К сожалению, никакого
интереса к современному знанию по проблеме бедности, накопленному в этой
организации, в России не проявили ни государственные, ни научные, ни
общественные организации. Например, Российский гуманитарный научный фонд год за
годом отказывал в даже небольших грантах на то, чтобы ввести эти обобщенные
сведения в научный оборот в России. Эксперты РГНФ не голодают!
В целом, и на католическом Западе в этой сфере идет «тихая
Реформация». Так, в Бразилии в систему вошли «социальные чистки». Ныне в ее
культуре фактически принята идея апартеида, основанная на идущем от
протестантской концепции «предопределенности» расизме. Сознательно создается
общество двух коридоров – то, что в «развитом» Западе выражается, например, в
концепции школы.
«Вторжение протестантского Запада» происходит даже в
католической Испании. Оно выражается во многих проявлениях расизма, которого
раньше здесь не было. Это – вытеснение иезуитов «Опусом деи», а католической
благотворительности – «социальными службами». Старики от них бегут ночевать
зимой на улице только по тому, с какими словами их там заставляют мыться11.
Западное общество иногда называют «обществом двух третей» –
поддержание трети общества за чертой бедности создает самую стабильную
конструкцию. Разделение на богатых и бедных на современном Западе утратило
классовый характер, в привычных нам терминах марксизма его понять трудно.
Рабочий вошел в то, что называется «средний класс» и живет так, как живут две
трети населения. Буржуазии и не требовалось подкупать всех бывших пролетариев –
треть общества остается в бедноте, и это даже необходимо. Вид бедности
сплачивает благополучных. Все это понимают, многие страдают – но что же тут
поделаешь. А мир бедных на Западе вообще почти не известен. Редко приходится
чуть-чуть к нему прикоснуться, и это как удар тока.
Есть ли на Западе классовая солидарность с третью
отверженных? Я бы сказал, что классовой нет (или есть на уровне лозунгов).
Родственная – пока да, родные не дают опуститься. Но если не удержался –
попадаешь в совсем иной мир. Двойное общество! Еще четче это видно в «третьем
мире». Вот Бразилия, общество «двух половин». В 1980-90 гг. здесь 47% населения
относились к категории «нищего», в 1992 г. их число составило 72,4 миллиона (Из
«Отчета по человеческому развитию. 1994». ООН, Оксфорд Юниверсити Пресс). Такое
общество уже приходится контролировать террором, и в трущобах (фавелах)
регулярно устраивают акции устрашения, пускают кровь в больших количествах.
Повод всегда найдется. А рабочие живут пусть по европейским меркам бедно, но с
известными гарантиями. Можно ли сказать о рабочем классе и на Западе, и в
Бразилии, что «им нечего терять, кроме своих цепей»? Считаю, что нельзя. И в
постоянной войне с фавелами они, скорее, союзники буржуазии, чем отверженных.
Россия становится для мира одной огромной фавелой.
Либерализм и социал-демократия на Западе различаются не
философским отношением к бедности, а разными социальными проектами. Когда к
власти приходят правительства социал-демократического толка, масштабы бедности
сокращаются, когда к власти возвращаются правые (как, например, Тэтчер), –
возрастают. В США распределение семей по уровню доходов почти не изменяется.
В царской России в период развития капитализма тяжелая
бедность сильнее всего ударяла по городским низам, не имевшим уже опоры в
крестьянской общине. Показательно положение детских приютов. В конце XIX века
произошел громадный наплыв «подкидышей», отданных матерями в приюты
(«воспитательные дома») младенцев. Например, в Московский приют в 1888 г.
поступило 17,3 тыс. подкидышей. В большинстве своем младенцев отдавали
матери-крестьянки, пришедшие на работу в город. В 60-е годы XIX века в
государственных приютах умирало до 70% воспитанников, в начале ХХ века – до
55%. Работе столичных воспитательных домов в России посвящена большая книга
Д.Л.Рансела «Матери нищеты: брошенные дети в России», изданная в Принстоне в
1988 г. (рецензия в журнале «История СССР», 1990, № 6). А в провинции, по
данным наших историков, положение было хуже. Например, в Тверской губернии с
1828 по 1842 г. в приюты поступило 3335 подкидышей. Из них умерли 3187 (96%).
Известна и причина – их кормили в основном жеваным хлебом.
На волне нарастания революции бедность в России стала
рассматриваться как неприемлемое зло, с которым должно бороться все общество. В
1913 г. в Киеве прошел I Всероссийский сельскохозяйственный съезд, на котором
собрались агрономы, экономисты, земские деятели, чиновники, предприниматели.
Один из первых докладов назывался «Агрономия и землеустройство в их отношении к
деревенской бедноте». Съезд принял решение, в котором подчеркивалось, что
задачей агрономии является «обслуживание всех слоев земледельческого населения».
