Ничего.
— Нас могут запереть в шлюзе? — спрашиваю я.
— Конечно, — говорит Беатрис. — Вся система управляется из единого центра.
— На это всегда уходит какое-то время, — говорит Библиотекарь.
Какое-то время…
Наконец загорается лампочка. Беатрис набирает код. Мы слышим гудение механизма, открывающего замок, и оказываемся в коридоре подвала. Одна из ламп дневного света на потолке мигает. Стучат наши каблуки по полу. В ушах звенит.
Когда Библиотекарь начинает открывать ворота гаража, я вдруг представляю себе, что за ними нас ждет взвод солдат с винтовками наготове. Но в гараже никого нет, ощущается слабый запах дизельного топлива и машинного масла. Под потолком звенит звонок, так во времена моего детства звенел звонок в школе, возвещая о наступлении перемены.
Мы подносим гроб к фургону с логотипом «Кока-колы». Беатрис открывает заднюю дверь.
3
Хассан сидит на откидном сиденье внутри машины.
Лицо каменное. Он похож на директора филиала банка где-то далеко за границей, вдали от мировых центров. Такого директора, который — по сугубо формальным причинам со ссылкой на инструкции с положенными печатями и подписями финансовых органов двух стран — отказывает в перечислении на твой счет денег, которые тебе позарез нужны.
Даже в темноте фургона блестит его голый череп. Торчат недавно подстриженные усы. На нем белая рубашка, синий галстук и отлично выглаженный серо-голубой костюм.
Библиотекарь, Беатрис и я стоим неподвижно. Никто из нас ничего не говорит. Мы смотрим на Хассана и ждем того, что сейчас неминуемо произойдет. Я крепко сжимаю золотую ручку гроба.
Он не вооружен. Его огромная фигура не требует таких пустяков, как стрелковое оружие. Он привык получать все, что захочет. Габариты приучили его к мысли, что его победить не может никто.
Но это не так.
4
Сначала я не понимаю, откуда звучит выстрел. Громкий хлопок, резко отдающийся в бетонных стенах пронзительным эхом. Беатрис и я вздрагиваем.
На лице Хассана появляется изумление. На белой рубашке и серо-голубом костюме вырастает красная роза, которая становится все больше.
В горле раздается бульканье. На губах появляется розовая пена.
С глухим стуком он падает на пол фургона. Откидное сиденье взлетает вверх.
Библиотекарь вынимает из кармана руку. Он держит пистолет, который дала ему Беатрис. Из дула идет дымок.
— Мне пришлось, — говорит он.
Мы ставим гроб на пол в гараже и пытаемся вытащить Хассана из машины. Но он слишком тяжелый. Хотя нас трое и мы очень стараемся, он не сдвигается с места.
— Нет для этого времени! — говорит Беатрис.
Оставляем его лежать.
— У меня не было выбора, — говорит Библиотекарь. И еще раз, более настойчиво: — Ведь так? У меня не было выбора.
— У тебя не было выбора, — хором говорим мы с Беатрис.
Поднимаем гроб, ставим в деревянный ящик, обкладываем древесной стружкой и пластиком.
Я стараюсь не смотреть на Хассана. Но он такой большой, что это почти невозможно.
— Не было выбора, — бормочет Библиотекарь.
БЕГСТВО
1
Беатрис выпрыгивает из фургона, обегает его и садится за руль. Библиотекарь и я перебираемся через Хассана, чтобы разместиться на откидных сиденьях прямо за ней. У меня на колене кровь.
С помощью пульта Беатрис открывает ворота гаража и быстро проезжает мимо припаркованных автомашин и бетонных столбов. Под колесом гремит люк канализации. Тут я вспоминаю, что забыл один костыль. Впрочем, не до него.
Шины визжат, когда Беатрис поворачивает. Ей приходится сбавить скорость перед выездом из гаража. Но вот мы уже во дворе дворца и по грунтовой дороге мчимся через парк.
— Отстаем от плана на полминуты, — говорит Библиотекарь.
Беатрис увеличивает скорость. Щебенка и песок стучат по металлу.
— Странно, — говорит Беатрис.
— Что? — спрашивает Библиотекарь.
— Если Хассан знал, что мы делаем, то Эстебан тоже должен был это знать. Где он? Почему он нас не останавливает?
Эта часть парка не освещена. Мириады насекомых мелькают в лучах фар. Беатрис мчится с бешеной скоростью. Темные стволы деревьев за окном машины превратились в черную стену. Какой-то зверек — кролик или белка — выскочил на дорогу и замер перед смертельными объятиями передних фар. Мы вот-вот раздавим его, но за секунду до этого он ныряет в кусты.
Беатрис так крепко держит руль в своих руках, что они побелели.
Между деревьями мы видим фонари вокруг парковки у западных ворот, возле будки охраны. Мы с Библиотекарем задергиваем занавески, отделяющие кабину от фургона.
Беатрис тормозит и опускает стекло. Охранник что-то со смехом спрашивает. Я улавливаю слово «кока-кола». Беатрис отвечает. Охранник смеется. Они говорят по-испански, и я не понимаю. Двустворчатые ворота дребезжат и скрипят, когда механизм начинает их открывать. Беатрис говорит что-то еще и смеется:
— Si, si, si! Bueno, Carlos. Buenas noches.
[112]
В этот момент раздается сигнал общей тревоги.
Название очень точное. Шум и грохот легко могут убедить тебя в том, что только что разразилась третья мировая война. Звук сирены представляет собой что-то среднее между сигналом воздушной тревоги и гудком супертанкера и имеет такую силу, что разбудит всех жителей Доминиканской Республики, Гаити, Пуэрто-Рико, Ямайки и Юго-Восточной Кубы.
Через заднее стекло я вижу, что дворец Мьерколес и парк ярко освещены, как будто это гостиничный комплекс в Дубае. Ворота замирают. Потом начинают автоматически закрываться.
Беатрис нажимает на газ. Фургон двигается вперед и застревает между двумя створками ворот, которые скрежещут по металлу.
Охранник истерически стучит по задней двери:
— Стой! Que pasa?
[113]
Стой!
Бешеное рычание мотора, звук покореженного металла — и мы на свободе.
2
Западная подъездная дорога, которая плавно сворачивает от ворот к проспекту, окружена невысоким забором и кустами мимозы, достигающей половины высоты кованой решетки. С огромной скоростью мы выезжаем на проспект.
Беатрис не смотрит по сторонам. Она мчится по проспекту. «Мерседес» цвета кокоса резко тормозит и разворачивается поперек дороги. Водитель свирепо гудит.
