DCLXVI.
Если использовать каждую римскую цифру от 1 до 500 по одному разу, то получится такой ряд:
IVXLCD.
Если посмотреть внимательно, это то же самое число DCLXVI, только написанное справа налево.
— 666. Число зверя в Откровении Иоанна Богослова, — говорит Марчелло Кастильоне.
— Число, которое представляет Антихриста, — говорит Луиджи.
«И еще часть секретного указания в исландском «Кодексе Снорри»», — думаю я про себя. Но вслух ничего не говорю.
Мы покидаем мужской клуб среди ночи и молча бредем в гостиницу.
Когда я наконец засыпаю, мне снится жуткий кошмар, но на следующее утро я не помню абсолютно ничего. Единственным свидетельством ночного кошмара было постельное белье, мокрое от пота.
2
Приняв душ и побрившись, я звоню в Исландию Трайну и спрашиваю, есть ли в переводимом тексте что-нибудь, что говорило бы о том, что он может оказаться — здесь я медлю и откашливаюсь — «Библией Сатаны».
— «Библией Сатаны»? — со смехом повторяет Трайн. После большой паузы, словно он хочет дать мне возможность сказать, что я шучу, он отвечает: — Если честно, то я не имею ни малейшего представления о том, что существует какая-то «Библия Сатаны».
— Это гипотеза…
— Как бы там ни было, ничто не говорит о том, что в манускрипте есть какая-то чертовщина. — Короткий смех. — Но работы еще много. Мы ничего не можем исключить, пока не переведем все до конца.
После этого я выхожу на улицу и ранним римским утром иду, насвистывая мелодию из «Отверженных».
[66]
От мелкого дождя тротуары стали серебристыми. Город еще спит.
Вчера вечером, когда мы уходили из мужского клуба, Луиджи попросил меня заглянуть к нему в лавку по дороге в Ватикан. Он хочет мне что-то показать. Так, чтобы никто не видел.
Стюарт ушел раньше в этот ватиканский «не совсем уж такой секретный» архив. Его уравновешенные манеры британского джентльмена исчезли, появилась жаркая бесшабашная страсть. Он чувствует, что вскоре мы сможем документально доказать поход викингов в Египет, а он напишет серьезную, доказательную статью и опубликует ее в научном журнале. Mihi vindicta, ego retribuam, dicit Dominus. «Мне отмщение, и аз воздам, говорит Господь».
Мне кажется, что Луиджи не будет иметь ничего против, если его противники поплещутся немного в грязи во имя его самого и Господа.
3
Колокольчики весело звенят, когда я вхожу в антикварную лавку.
— Момента, моменто!
Луиджи выходит, слегка пошатываясь, глаза усталые, смотрят в разные стороны, на шее салфетка, он еще не закончил завтракать. Крепко жмет мне руку.
— Входите, входите, друг мой, — говорит он, запирая дверь и приглашая на второй этаж. — Благодарю за вчерашний визит. Надеюсь, мы вас не напугали? — Он усаживается в кресло.
В динамиках звучит чувствительный дуэт «Желаю слышать вновь» из оперы Бизе «Искатели жемчуга». С довольной улыбкой он откидывается в кресле.
— Красиво, правда? — спрашивает он. Некоторое время спустя до меня доходит, что он имеет в виду оперный дуэт. Его глаза становятся влажными. — Только музыка и женщины могут дать такую радость.
Я представляю себе женщин, с которыми Луиджи имел дело.
— Вы хотели мне что-то показать? — спрашиваю я.
Он поворачивается ко мне, и мне кажется, что он рассматривает меня слепым глазом.
— Вы меня спрашивали об интересе Ибрагима к Асиму? — начинает он. — Я кое с кем переговорил. Оказалось, что один из имевших допуск к секретным материалам сотрудников Ватикана продал во время войны и оригиналы, и копии из архива Ватикана. Сотрудник надеялся заработать не такое уж малое состояние, но, конечно, его разоблачили, многие материалы были прослежены и возвращены в архив. Однако неавторизованные копии продолжали циркулировать в кругу коллекционеров и ученых, и эти документы — или, лучше сказать, копии — были позже собраны вместе и получили название «Бумаги из Ватикана». В этих бумагах были копии некоторых фрагментов из Евангелия, некоторые некодифицированные гностические тексты, несколько папских булл о правоверности, а также несколько египетских текстов на коптском языке, которые, очевидно, включали и письма Асима. «Бумаги из Ватикана» сразу же приобрели совершенно мифическую славу в кругу коллекционеров. Они исчезли в пятидесятые годы, потом появились на подпольном аукционе в Буэнос-Айресе в 1974 году, за три года до того, как твой друг Стюарт совершил свое сенсационное открытие в Египте. Комплект был продан за полтора миллиона долларов. И как ты думаешь, кто был покупатель?
— Шейх?
— Совершенно справедливо. Шейх Ибрагим.
— Большое спасибо, Луиджи!
Я встаю и собираюсь уйти. Горю желанием продолжить поиски в ватиканском архиве. Честно говоря, сообщение о шейхе не было для меня неожиданностью.
— Но есть кое-что еще… — Луиджи понижает голос. — После заседания нашего клуба меня задержал один из участников. Он поведал мне, что у него есть фрагмент древнего документа в довольно плохом состоянии, но два символа из трех — анх и тюр — на нем видны отчетливо. Он не имеет ни малейшего представления, о чем в нем речь или откуда он. Он купил фрагмент в 1987 году на подпольном аукционе в Сантьяго в числе документов, которые посланцы Ватикана конфисковали в Гренландии в 1450-е годы.
— В Гренландии?
— В Гренландии.
Луиджи подходит к полке, вынимает издание 1532 года книги Никколо Макиавелли «Государь». В середине книги спрятан фрагмент документа.
— Мой коллега спрашивает, заинтересованы ли вы в покупке этого документа?
Он прав, фрагмент в довольно плачевном состоянии. И тем не менее я прекрасно вижу анх и тюр. Кусок бумаги там, где должен был быть написан крест, оторван.
— Это так называемый «Скаульхольтский фрагмент», — говорит Луиджи.
Текст написан на древнеисландском языке, легко читается и представляет собой перечень подарков епископа Скаульхольтского Норвежской церкви в 1250 году.
— А как он оказался в Гренландии?
— Этого мы не знаем.
Из фрагмента видно, что среди подарков епископа были две деревянные фигуры. Некий исландский резчик по просьбе Тордура Хитроумного, племянника Снорри, вырезал эти две фигуры.
В перечне одна из фигур обозначена как святой Лаврентий Фома, другая — как святой Лаврентий Дидимус.
Меня молнией пронзает мысль.
Фома был одним из двенадцати учеников Иисуса. Полностью его звали Иуда Фома Дидимус.
На арамейском языке Фома значит «близнец», это же слово на греческом языке звучит как Дидимус.
