Сделав полный круг, я вернулась к освещенным окнам, но уже с другой стороны.
Вжавшись в стену, осторожно, чтобы не попасть в квадраты света, я сунула нос в окно.
Прямо под ним стояли трое бандитов спиной ко мне.
Посредине освещенного голой лампочкой подвала то ли привязанный к стулу, то ли со связанными за стулом руками висел Василий Никанорович. Лицо все залито кровью, в ссадинах и кровоподтеках. Сволочи! Подонки! Все кипело во мне. Куртки нет, футболка рваная, грязная, вся в крови. Над ним справа навис здоровый детина, постукивая железным прутом по ладони.
Тот самый мерзавец, который получил по зубам в Люцерне, я сразу узнала его по сломанному носу. Сейчас он был без очков, и его маленькие, злобные глазки так и зыркали из-под нависших бровей то на жертву, то на своих приятелей. Он явно издевался над беспомощным Ползуновым, выкрикивал какие-то оскорбления, что именно он говорил, мне слышно не было, но дружки его явно поддерживали. Странно, в подвале было только четверо негодяев, где же еще один?
Я присмотрелась внимательнее, в другом конце подвала под окном стоял стол, и за ним сидел не один, а трое человек! Семеро! Семеро бандитов, а я одна.
Что же делать? Ворваться в подвал с криком: стоять! Руки вверх! Не то стреляю!
Не пойдет. Наверняка кинутся на меня и обезоружат. А если и не кинутся, как я Василия вытаскивать буду? Сам он идти точно не сможет, тачки здесь не наблюдается. Мне показалось, что я услышала звук хлесткого удара.
Нет, это невозможно! Нельзя просто сидеть и дальше смотреть, как они мучают Василия. Надо срочно что-то предпринять. Хорошо бы вывести из строя парочку этих гадов!
Вот бы их отравить, размечталась я. Тихо и не хлопотно.
А может, и правда? Порыться в аптечке, найти какую-нибудь дрянь и добавить им в чай или пюре, или в сахар, в конце концов. Эта дурацкая мысль показалась мне невероятно перспективной. Я снова обежала дом и попробовала потянуть входную дверь. Она легко поддалась. Видимо, бандиты тоже полагались на добропорядочность местных жителей. Я проскользнула в холл. Он был маленький, и из него вело сразу три лестницы. Налево в подвал, направо на верхние этажи и пара ступенек в центре – на кухню.
Стараясь не дышать, я отправилась прямо в пищеблок.
Прикрыв за собой дверь – жутко мешало оружие, держать тяжеленные молоток и пистолет в одной руке было крайне неудобно, – я включила свет.
Одного взгляда на помещение было достаточно, чтобы понять, чай с кофе здесь не пьют. Всюду валялись пивные бутылки, консервные банки и пакетики из-под чипсов. В раковине гора посуды. Сахарницы нигде не видно. Лучше поищу пока отраву, а во что подсыпать, потом найду. Осмотревшись, нашла дверь в санузел. Точно, он. Порывшись в шкафчиках, не обнаружила ничего, кроме йода и аспирина. Этим даже божью коровку не отравишь.
Может, перспективнее окажется кладовка с бытовой химией? Например, «Тирет». Если он очищает за двадцать минут от засора трубы на кухне, то как же он прочистит пищевод? Представив, как корчатся на полу бандиты, мне стало не по себе. Нет, лучше что-нибудь более щадящее. Я вышла из ванной и стала искать склад чистяще-моющих средств. Кладовка нашлась без труда. Что здесь есть? Какой-то растворитель, «Фери», таблетки для посудомойки, порошок. А это что? Еще какие-то таблетки, букашки нарисованы, может, это дуст? Им вполне можно отравиться.
Взяв стоявшее рядом пластиковое ведро, высыпала туда все таблетки и стала толочь их своим молотком как ступкой. Таблеток было штук двадцать, почти по три на душу населения. Подействует, не подействует?
Измельчив их почти в пыль, я вылезла из кладовки. В доме было по-прежнему тихо.
Держа в одной руке ведро с молотком, в другой – пистолет, я стала осматриваться, во что бы высыпать отраву?
На плите стояла замызганная кастрюля. Приоткрыв крышку, я принюхалась. Что-то вроде капусты, тушенной не то с сосисками, не то с колбасой. Кажется, еще не испортилась. Значит, рано или поздно съедят. Лучше рано. Положив свой арсенал на стол, я высыпала содержимое ведра в кастрюлю и тщательно перемешала валявшимся тут же ножом. Пока я мешала, мой взгляд скользил по столешнице и добрался до бутылки оливкового масла. В голове родилась еще одна гениальная идея.
Засунув ведро обратно в кладовку, я прихватила масло, выключила на кухне свет и тихонечко выбралась на лестницу.
Из подвала доносились голоса, но видно никого не было.
На цыпочках, как мышка, я поднялась на два пролета и стала поливать маслом лестницу. Лестница деревянная, с полированными ступенями, авось кто-нибудь навернется и сломает себе шею. Хорошо бы двое. Полив верхнюю часть лестницы, я поставила бутылку тут же на подоконник и осторожно, чтобы самой ни вляпаться, спустилась вниз и выбралась на улицу.
Уф. Теперь надо бежать, посмотреть, что делается в подвале. Обежав дом, я припала к знакомому окошку.
Один из бандитов, видимо, тот, что стоял под моим окном, теперь мерил шагами комнату и разговаривал с кем-то по телефону. Вид у этого деятеля был какой-то прилизанный. Жиденькие волосики приклеились к голове, уши тоже так и льнули к черепу, длинные гибкие пальцы, державшие трубку, вызывали отвращение. Слащавая улыбка на обвислом лице контрастировала с жестким, холодным выражением глаз, которые перебегали с одного мерзавца на другого. Похоже, компания ощущала себя под этим взглядом неуютно. Наверное, он был у них главным.
А что это за странная комбинация чувств на лице? Батюшки! Да он же говорит с Мравиновым! Спрашивает, что делать дальше.
Видимо, они так и не заставили Ползунова подписать бумаги, а вид у бедного моего миллионера был просто ужасный. Видно, пока я бегала по дому, ему еще досталось.
Закончив разговаривать, прилизанный обвел тяжелым взглядом всю малину и что-то отрывисто сказал. Все, кроме амбала с прутом, потопали из подвала.
Прилизанный проговорил что-то Василию прямо в ухо и похлопал его по плечу, от чего тот, похоже, застонал.
Здоровяк стоял, по-прежнему поигрывая железкой, но теперь он переругивался с напарником. Похоже, у него чесались руки добить поскорее свою жертву, но приказ, видно, был оставить его временно в покое. Может, дали Василию время на раздумье.
Наконец эти двое тоже вышли. Пока я за ними наблюдала, наверху в кухне включили свет и, кажется, подошли к окну, до меня стали долетать обрывки разговора.
– Ну что? – спросил кто-то.
Дальше неразборчивый бубнеж.
– А с бабой что делать?
– С бабой? – заорали так, что я чуть не подпрыгнула.
– А вот это у тебя надо спросить! Ты, идиот, когда драпал с этим козлом, о чем думал? Она уже небось давно ноги сделала. Где ее теперь искать? Или ты, баран, думаешь, она в номере сидит и тебя дожидается?
– Да я… – начал было первый.
– Да ты лучше пасть закрой! – рявкнул на него другой.
