— Почему вы решили встретиться с ним на следующее утро? — спросил Картер. — Зачем пришли к нему в гараж?
— Ничего подобного, — невозмутимо возразил Феррис. — Зачем мне приходить к нему? Я ведь вам объяснил: я добился всего, чего хотел. Лукас до смерти перепугался. К его смерти я никакого отношения не имею. Сами посудите: зачем он мне мертвый? Я хотел только одного: чтобы он навсегда убрался из моей жизни. Возможно, его многие ненавидели. Кто знает, в каких еще темных делишках он замешан? Должно быть, у него было больше врагов, чем он мог сосчитать.
Феррис наклонился вперед. Теперь в глазах его мелькала откровенная насмешка.
— Насчет Евы я не отрицаю. Вы ведь нашли в машине следы ее ДНК. Зато гараж вы мне не пришьете! — Он откинулся назад. — Я не убивал Лукаса. Хотите верьте, хотите нет. Если все-таки вы мне не верите — докажите.
Фоскотт угрожающе откашлялся.
— Мы постараемся, — заверил его Картер. — У нас есть отпечаток ладони, оставленный на «мерседесе» в гараже. Машину недавно чистили и полировали. Отпечаток свидетельствует о том, что к машине прикасались вскоре после того, как ее почистили. Поскольку отпечаток принадлежит не Бертону, значит, его оставил тот, кто там побывал, — его гость. Мы сличили улику с вашими отпечатками, мистер Феррис, и полагаем, что гостем Бертона были вы.
Феррис резко выпрямился. Некоторое время на лице его сохранялось бесстрастное выражение. Потом он раскрыл рот, но не успел он произнести и слова, как Фоскотт наклонился к своему клиенту и сурово сдвинул брови.
Вслух же Фоскотт обратился к Картеру:
— Раньше нам об этом не сообщали. В настоящее время моему клиенту нечего сказать по данному поводу.
Невозмутимо выслушав адвоката, Картер продолжал:
— Кроме того, вам предъявлены и другие обвинения: вы напали на инспектора Джессику Кемпбелл, причинив ей травму средней степени тяжести, затем похитили ее и против ее воли заперли на ферме «Сверчок». Кроме того, вы заперли Пенелопу Говер в конюшне и подожгли ее, покусившись тем самым на ее жизнь.
Феррис мрачно осклабился.
— Уж эти женщины! — проворчал он. — Все они одинаковы. Ни одной нельзя доверять! Из-за них я и угодил в переделку. Карен хотела, чтобы мы купили дом, который тогда не могли себе позволить, потому-то я и пошел на поводу у Краппера и принял участие в его афере. А Карен все равно меня бросила. Не сразу, конечно, но я давно догадывался, к чему все идет. И Пенни тоже меня бросила! Я сил не жалел на ее конюшне, выгребал навоз, строил изгороди, чинил все, что требовало работы с молотком и гвоздями. Я помогал ей ради любви к ней, о чем она прекрасно знала. А потом заявляет: «О нет, я не выйду за тебя замуж!» Оставила меня в дураках… Выходит, я ишачил на нее даром? Она использовала меня точно так же, как использовала старика Илая! И все твердила, что хочет провести остаток жизни со своими клячами. Вот я и подумал: ну ладно! Я тебе это устрою! И заколотил дверь на совесть. Я привык все чинить, особенно барьеры, после того, как твоя соплячка… — Феррис резко крутанулся на стуле и посмотрел на потрясенного Реджи Фоскотта. — Твоя паршивая дочка вечно все ломала, а мне приходилось чинить! Я подумал: пусть Пенни подыхает вместе со своими лошадьми, как она и хотела. Ну а ваша инспектор Кемпбелл вечно рыскала вокруг и все вынюхивала. Я подробно ответил на все ее вопросы. Какого черта она решила вернуться? Что она забыла в моем гараже? Совсем как Креппер — или Бертон, как мерзавцу нравилось себя называть! Ну зачем ему понадобилось меня разыскивать? Зачем он вернулся в мою жизнь? Вы можете мне сказать?
Феррис все больше распалялся. Он ткнул пальцем в Картера, тот задумчиво наблюдал за ним. Фил Мортон встал со стула и подошел к обвиняемому. Заметив его краем глаза, Феррис повернул голову и смерил сержанта презрительным взглядом, а потом снова повернулся к Картеру.
— Две женщины, которых я любил, Карен и Пенни, пожелали меня бросить! А от двух других людей я никак не мог отделаться — от дурехи Евы и от Бертона. Вот уж с кем мне совсем не хотелось иметь дела! Эх, нет в мире справедливости! Жизнь все время обводит вокруг пальца. Вот и все… Жизнь — одна большая глупая шутка!
Феррис замолчал, и в кабинете воцарилась тишина, хотя всем казалось, что они до сих пор слышат эхо от его воплей. Сам Феррис понемногу обмякал, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он откинулся на спинку стула, сиденье угрожающе заскрипело. На лбу выступили крупные бисерины пота. Во всем остальном Феррис снова стал бесстрастным. Как будто захлопнулось окошко… Он внимательно разглядывал Картера, как если бы суперинтендент был каким-то незначительным, но любопытным предметом интерьера.
— Я ни в чем не виноват, — заявил он с видом человека, который решил трудную задачу. — Если бы все они проявили благоразумие, ничего бы и не случилось. — Феррис протянул руку к суперинтенденту ладонью вверх. — Разве вы сами не понимаете?
Глава 18
— По-моему, он совсем спятил, — заметил чуть позже Фил Мортон, сидя в кабинете Джесс. — Псих он или нет, решать мозгоправу. — Вот уже двадцать минут они обсуждали последние события.
— Не такой он сумасшедший, чтобы его признали недееспособным — по крайней мере, он отдавал себе отчет в своих действиях. Будем надеяться, что присяжные с нами согласятся, — решительно возразила Джесс. — И судья упечет его за решетку надолго… Феррис зациклен на себе, злобен, мстителен и не считает себя ни в чем виноватым… Отвратительный тип.
— Да, но он ударил тебя по голове. Его адвокат наверняка скажет, что покушение повлияло на твое мнение о нем, — благоразумно заметил Мортон. — Ты ведь знаешь, какие ловкачи эти юристы!
— Да, я считаю Ферриса убийцей! Кстати, а чем он объяснил то, что напал на меня? Я вернулась к нему домой и заглянула в гараж. И выходит, я сама виновата в том, что он подкрался ко мне сзади и ударил по голове? Худшего мерзавца я в жизни не видела! Он еще считает себя жертвой обстоятельств!
— Как и половина тех, кто сейчас осужден за насильственные преступления, — пожал плечами Мортон и, подражая кому-то, заныл: — Я бы ни за что не зарезал того типа, если бы он не мешал мне украсть его мобильник… — Сержант поморщился.
— К тому же он психопат!
— Да ведь я так и говорю: он спятил. Кстати, как ты себя чувствуешь? Не хочу сказать, что не рад снова видеть тебя на работе… — Мортон улыбнулся, что с ним случалось нечасто.
— Я нормально себя чувствую, спасибо. Теперь главное — подобрать против него неопровержимые улики. Он очень изворотлив и умен. Стоит нам допустить оплошность, он обязательно вывернется!
— Да, он настоящий ловкач, — мрачно поддакнул Мортон.
Хотя Джесс с детства внушали, что качаться на стуле нехорошо, она раскачивалась на стуле и смотрела в потолок — ветерок, проникающий из приоткрытого окна, раскачивал одинокую паутинку.
Все висит на волоске, подумала она. Если они недоглядят, Феррису удастся выйти сухим из воды. Достаточно мелкой технической оплошности…
