— К сожалению, такие места, как ваша часовня, буквально притягивают вандалов. Я отчасти понимаю, почему мистер Конвей не считает часовню лучшим местом для… Кэти.
— Как он вообще мог понимать, что лучше для Кэти? Только я одна все понимала! А он постоянно мне перечил! Настоял, чтобы она ездила в школу при монастыре, без пансиона. И потому девочка каждый день проводила свободное время в Бамфорде и водилась непонятно с кем! Я хотела послать ее в Париж, а он настраивал бедняжку против поездки!
— А может, Кэти сама не хотела ехать? — робко спросила Мередит.
Аделина долго молчала. Видимо, утратила интерес к гостье.
— Я устала, — вдруг сказала она, отворачиваясь от окна. — Очень мило с вашей стороны, что вы приехали меня повидать. Меня никто не навещает. Мэтью распустил слух, будто я сумасшедшая. Это неправда, но он хочет, чтобы все поверили, что я ненормальная. Тогда он сможет от меня избавиться! Но я никогда не уеду отсюда! Никогда! — В ее последних словах угадывалась крайняя решимость. Впрочем, ее настроение тут же изменилось. К удивлению Мередит, на тонких губах Аделины появилась задумчивая улыбка. — Вы обязательно должны еще ко мне приехать! Приезжайте, пожалуйста!
Она грациозно протянула гостье руку.
Мередит пожала ее и порывисто воскликнула:
— Конечно приеду!
Кот сидел у двери, как часовой, и провожал Мередит внимательным взглядом. Она нагнулась погладить его, но кот злобно посмотрел на нее изумрудными глазами и забил пушистым хвостом по ковру.
— Не бойся, котик, я не обижу твою хозяйку! — прошептала Мередит.
Она медленно спустилась по лестнице, озираясь по сторонам. Должно быть, когда-то дом был настоящей жемчужиной. Ему недоставало пышности более известных архитектурных сооружений, и все же видно было, что он создавался с любовью. Когда-то здесь действительно был уютный семейный дом, гнездо. С портретов, висящих на стене, на нее смотрели многочисленные Дево. На первоклассных художников Дево, видимо, не хватало денег, и их писали художники средней руки. Поэтому лица были какими-то деревянными, а мелкие детали, вроде кружевных воротничков, были выписаны не слишком выразительно. И все равно, даже не самые лучшие кисти приближали старинных Дево к современности. Запрокинув голову, Мередит посмотрела на потолок. Штукатурка была покрыта пылью и испещрена тонкими трещинами. Ковры у нее под ногами совсем вытертые — местами почти насквозь. Дом в «Парковом» напомнил ей когда-то любимого ребенка, осиротевшего и заброшенного. Хотя сейчас осиротевшими и заброшенными стали его хозяева.
Внизу, в холле, Мередит уже ждали. На нее холодно смотрела высокая сероглазая блондинка в темно-синем платье с длинными рукавами, с широким замшевым ремнем, подчеркивавшим узкую талию. Когда Мередит спустилась на последнюю ступеньку, блондинка шагнула вперед и протянула ей холеную руку:
— Мисс Митчелл? Я Марла Льюис, личный секретарь мистера Конвея. Мистер Конвей поручил мне поблагодарить вас за то, что вы взяли на себя труд приехать. Он бы поговорил с вами сам, но, понимаете, сейчас он переживает непростое время.
Мередит быстро пожала тонкие пальцы с длинными, кроваво-красными ногтями.
— Я все понимаю. Пожалуйста, передайте ему, что я рада хоть чем-то помочь. Вы американка?
Алан рассказывал ей о грозной и ужасной Марле, а такую важную подробность упустил! Мередит с любопытством рассматривала ее.
— Вообще-то родилась я в Канаде. Но мать увезла меня в Штаты, когда я была еще маленькой. Там я росла и ходила в школу. — Марла заговорила отрывисто и раздраженно; ей явно неприятно было говорить о себе. — Ну и как вам Аделина?
— Учитывая все обстоятельства, я бы сказала, что она неплохо справляется.
Блондинка едва удержалась от презрительной ухмылки.
— Учитывая все обстоятельства? Неплохо сказано! Она говорила вам о своем безумном замысле? Представляете, она хочет похоронить дочь в мавзолее!
— Да. Видимо, ее замысел неосуществим. Но Аделина, кажется, очень дорожит семейными традициями.
— Это уж точно!
Мередит не хотелось говорить с Марлой о миссис Конвей. Уж очень недоброжелательно Марла отозвалась об отношении Аделины к семейным традициям. Она как будто намекала на психическую ненормальность жены своего босса. Чтобы сменить тему, Мередит показала на фамильные портреты, висящие на лестнице:
— По-моему, очень трогательно, когда многие поколения одной семьи живут в доме, построенном их предками для себя. Аделина не хочет выходить отсюда, покидать свое родовое гнездо. Ее желание, может, и не совсем обычно, но я, представьте, прекрасно ее понимаю. Ей страшно покидать привычное окружение.
— Да уж, ничего обычного здесь точно нет! — сухо парировала блондинка. Поймав на себе взгляд Мередит, она, должно быть, поняла, что от нее ждут выражения хотя бы какого-то сочувствия. — Разумеется, мы все потрясены гибелью Кэти. Страшная трагедия… Но ведь все когда-нибудь кончается, правда? Приходит конец даже семье Дево. Сейчас нам нужны не семейные традиции, а коренные перемены!
Марла подошла к двери.
— Что ж, Мередит, приятно было с вами познакомиться. Когда поедете обратно, будьте осторожны. По парку бродят свиньи!
— Ах да. Мне бы хотелось на них взглянуть!
— Да неужели? Я бы с удовольствием их перестреляла!
Как только Мередит вышла за порог, дверь у нее за спиной захлопнулась. Она оглянулась на задернутые шторами окна. Ей казалось, что за ней кто-то следит. Наверное, хотят убедиться, что она наконец ушла.
Мередит села в машину и медленно поехала к воротам. Теперь она уже не могла уехать, не посмотрев на странное сооружение, которое как будто всецело подчинило себе разум всех обитателей «Паркового».
Проехав немного по главной аллее, она без труда нашла часовню. Сначала она увидела рощицу, поросшие мхом стойки ворот и тропинку, которую ей описывал Алан. Мередит подъехала поближе и выключила зажигание.
В рощице царила тишина. Земля была вскопана, изрыта — здесь потрудились эксперты. Впрочем, вторжение полиции казалось всего лишь незначительным штрихом в двухсотлетней истории часовни.
Мередит подошла ближе. Часовня выглядела покинутой и заброшенной. Впечатление усиливала неуместная пышность фасада. Как дама, которая нарядилась на званый вечер, а идти-то некуда! На двери висел новый замок. Значит, войти внутрь не удастся. Мередит вздохнула. Жаль, ей так хотелось осмотреть родовую усыпальницу! Она обошла часовню снаружи. Вдруг в кустах послышался шорох. Здесь царила такая странная, гнетущая атмосфера, что в голову невольно лезли самые черные мысли. Кроме того, ее поразил неприятный запах. Но уж запах — точно игра воображения, твердо сказала себе Мередит. Она вздрогнула, вспомнив жутковатую историю о засыпке подземного склепа. Ничего потустороннего здесь сейчас быть не может. А плохо пахнут сырая штукатурка и гниющие, разлагающиеся палые листья!
