— Внимание, — сказал Андрей. — Ставим опыт по подготовке к переходу. Важно провести эксперимент, пока свежи ощущения от посещения 2-го Котляковского. Если имеем результат — заканчиваем тренировку и отдыхаем. Не получается — повторяем до получения положительного результата.
— А зачем сейчас? — пробубнила Мариэтта. — Давайте утром. Мы Котляковский все равно не забудем.
— Работаем сейчас. Отдохнули, но окончательно не расслабились, значит, самое время, — стараясь оставаться спокойным, сказал Андрей. — Еще одно пререкание — и болтливый товарищ может поставить рюкзак и шагать домой прямо сейчас. Еще вопросы есть?
Личный состав молчал. Андрей плотно закрыл обитую железом дверь аппаратной и отошел к подчиненным:
— Имеем дверь. Простую и вам известную. Задача: вообразить, что Попов Андрей Михайлович прошел через нее. Бедолагу мы знаем, его комнату обнюхали вдоль и поперек. Вот дверь — парень ее только что закрыл. Доступно?
— Андрей Сергеевич, но что нового нам даст подобный визуальный тренинг? Допустим, мы… — рассудительно начал Алексей Валентинович.
— Я вам потом объясню, ладненько? — ласково пообещал Андрей. Углом глаза он видел, как рассевшийся в старом кресле и заслоняемый кинопроектором господин Горгон укоризненно качает большой головой. Надо думать, у старого хрыча имелись собственные, проверенные методы убеждения подчиненных.
— Ну что же мы стоим? — надломленным голосом поинтересовалась Таисия. — Давайте проведем этот… многообещающий опыт и разойдемся. Один бог видит, до чего я устала.
— Опыт действительно многообещающий, — Андрей выудил из кармана брюк приборчик в ярком пластмассовом корпусе. — Индикатор экст-поля. Только что передали для испытаний нашему отделу. Наконец-то мы можем контролировать и оценивать собственные усилия. Так что прошу поднапрячься. Мне завтра отчитываться по первым результатам использования прибора.
— Значит, теперь нас перепроверять станут? — констатировала Мариэтта.
— А как же, — Андрей улыбнулся. — Учет и контроль, как говаривали раньше. Но прошу не мандражировать. На задании мы, конечно, опозорились, но сейчас от нас ничего сверхъестественного не требуется. Просто демонстрируем личные показатели. Так сказать, средний индивидуальный уровень. Ну, поехали…
Сложнее всего оказалось отвлечься от опостылевших обязанностей старшего. Андрей пялился на дверь, а в голову все лезли подозрения: кто из четверых сейчас отлынивает, кто принципиально не хочет работать? Хорошо хоть Горгон тактично исчез. Еще бы бабы-девки от своих кисейных переживаний отвлеклись. Черт, сам не отвлекайся. Ведь ушел парень. Ушел Попов Андрюша, молодой человек с незадавшейся личной и интимной жизнью, со средним образованием, средне-симпатичной внешностью и неоконченным усредненно-высшим учебным заведением. Очень просто — взялся за дешевую металлическую ручку двери и вышел не оглядываясь.
Пришлось прикрыть глаза. Андрей уже практически видел, как, чуть ссутулившись, выходит в дверь студентик. Отвисают на заднице приличные, лишь чуть-чуть поношенные джинсы, торчит нитка из ворота джемпера. Вышел, не оглядываясь, аккуратно прикрыл за собой тяжелую дверь. А там…
Черт, ему ведь некуда идти. Что там: огни Лас-Вегаса и казино Монако? Рычание «Формулы-1»? Тысячный гарем старлеток? Ерунда какая-то. Не нужно ему это. Пустой он. Незаполненный. Забыли в него жизнь залить. Эх, похоже, и живой ты был неживым, Андрюша. Пустой. Пустой в пустыне.
Нервно ахнула Таисия. Андрей, еще не успев до конца разлепить ресницы, увидел, как из-под двери льется яркий дневной свет. Генка уже дернулся к двери.
— Нет! Это может быть опасно! — шепотом завопил Алексей Валентинович.
— Не для нас, — рявкнул Андрей. — Мы работаем. Гена, спокойнее.
Генка покрепче взялся за ручку, потянул…
Пришлось зажмуриться. После полутемной аппаратной солнечный свет резал глаза как бесконечной вспышкой сварочного аппарата.
— Ни хрена себе, — ошеломленно сказал Генка. — Мы здесь, а двери-то уже нет.
Истошно завизжала Таисия.
— Спокойно, спокойно! — пытался орать Андрей, но сквозь визг прорваться было невозможно. Пришлось сбросить с плеча рюкзак, шагнуть к подпрыгивающей на месте женщине. Тряхнул за плечо — вырвалась, — крупнозубый рот распахнут, визг режет единственной, терзающей мозг, нотой. Андрей ударил раз, и сразу второй — аж тыльная сторона ладони заныла. Таисия пощечины не осознала, просто нижняя челюсть дернулась вбок и визг оборвался. Тишина была истинным блаженством. Андрей, морщась, глянул в отсутствующие глаза женщины. Она медленно подняла руку, принялась трогать щеку, по которой расплывалось алое пятно. Андрей глянул на оттопырившего губу растратчика, на Мариэтту…
— Я в норме, — поспешно сказала девчонка и попятилась.
— Ни хрена себе, — промямлил Генка, вертя головой.
— Ни хрена, ни березки, — буркнул Андрей. — Пустыня как пустыня. Таисия Викторовна, вы в себя пришли?
— А? Что я? — женщина, держась за щеку, оглядывалась. — Мы в аду, да? Как же это? Я хочу домой, в Москву. Я еще не все в своей жизни сделала…
— Спокойнее. — Андрей покрутил шеей: воротник куртки начал немилосердно тереть кожу — солнце пекло изрядно. — Мы работаем. Где ваш рюкзак, Таисия Викторовна?
— Так я его у стены… — Из слегка близоруких глаз отравительницы хлынули слезы, и женщина, сломавшись в коленях, опустилась на песок.
Андрей не выдержал, отвернулся. Пристрелить ее, что ли? Дура старая.
Вокруг простирался бесконечный песок. Над ним, посреди бледно-голубого небосвода, зависло ослепительно-белое солнце. И больше, как метко выразился младший сотрудник Отделения «КП-29», — ни хрена.
— Вон они, следы-то, — зоркий Генка тыкал пальцем в цепочку бесформенных отпечатков, уводящих в едва заметную низину.
— Это не его следы, — поспешно заявил Алексей Валентинович, уже успевший снять свою шикарную кожанку и жаркую кепку. — Я имею в виду не пропавшего Попова. Здесь шаг широкий и вообще…
— Отлично, следопыт у нас уже есть. — Андрей освобождал карманы своей куртки от ненужных мелочей. — Значит, поведете всех, Алексей Валентинович. Идем без спешки, но не задерживаясь. Верхнюю одежду и инструмент оставляем здесь. Полагаю, отличное место для базового лагеря. Да, Генка, саперную лопатку и носилки не бросаем.
Таисия, очевидно узрев какую-то связь между саперной лопаткой и обреченным положением группы, разрыдалась еще горестнее.
— Андрей Сергеевич, мне кажется, мы действуем неблагоразумно и авантюрно, — сказал багровый Алексей Валентинович. — Мы совершенно не готовы к поискам в таких… сложных условиях. Лучше вернуться, поменять одежду и снаряжение, оповестить начальство. Мне кажется…
— Креститесь, если вам кажется. — Андрей скатал куртку и подсунул ее под мешок с излишками амуниции. — Последний раз повторяю: мы работаем. Начальство в курсе. Две минуты на подгонку одежды и снаряжения, и вперед. До упора. Имеющие иную точку зрения будут оставлены на месте и объявлены дезертирами. Последствия вам известны.
