— Угомонись, Маня, — одернул подружку Генка. — Нам еще идти и идти. Помоги со шмотками.
Первой, как ни странно, отправилась в путь Таисия. Встала и, не говоря ни слова, поплелась по натоптанному следу. Генка и Алексей Валентинович, назначенные в первую смену носильщиков, подхватили ношу с блестящим свертком. Андрей, поправляя на плече рюкзак, оглядел испещренный следами песок и горку оставленного снаряжения.
— Вы тестер-то оставили или с собой потащите? — невзначай спросила Мариэтта, пристраивая на импровизированном поясе доверенный начальством чехол с фотоаппаратом. — Здорово вы нас купили. Индикатор экст-поля, значит?
— Я Генке язык укорочу, — пробурчал Андрей.
— Вот абзац, да я сама догадалась. У меня отец тестерами торговал. Они хоть и попроще были, но узнать можно.
— С отцом-то что?
— Да ничего. — Мариэтта дернула узкими плечами. — Живет где-то. У него еще трое детей, посопливее такой дуры, как я. Да вы чего встали-то? Смотрите, как ваша Таисия вжучила к хате. Не догоним.
4.28.
Легкий… еще бы. Андрей яростно ненавидел покойного тезку. Не мог, гад, сдохнуть по-человечески где-нибудь дома. Башку в нормальной пьяной драке подставить или под машину угодить. Мало ли народу сейчас гибнет? Или жил бы себе счастливо на худой конец, студентик незадачливый.
Обрезиненные рукоятки носилок вырывались из рук. Казалось, Генка нарочно с ноги сбивается. Ничего подобного — это ты сам, гражданин начальник, на правое копыто припадаешь и парня мучаешь. На Генку, между прочим, вся надежда. Остальные уже в ауте. А Геннадий Иванович, даром что носилки и прицеп в виде хромого начальника волочет, так еще и боевой порядок возглавляет. Геройский Генка, потом зеркальный сверток и Андрей, за ними ничего не соображающий Алексей Валентинович — этого шатало так, что иной раз метра на три из цепочки вываливался. За растратчиком плыла Таисия. Именно что плыла — глаза закрыты, в движениях жутковатая легкость-невесомость. Впрочем, хоть у кого-то невесомость. Жаль, стоило мадам запнуться за неровность бархана, Таисия бессловесно валилась на песок, и вернуть ее на ноги стоило нечеловеческих усилий. Заключала черепашью процессию Мариэтта — сил подтянуть лямки чужого рюкзака у нее не имелось, отчего ноша похлопывала девицу по заднице в оранжевых трусишках. Ноги то разъезжались, то норовили подогнуться, заставляя Мариэтту пьяновато пританцовывать. Кажется, девчонка еще и разговаривала сама с собой — когда удавалось заставить себя оглянуться, Андрей замечал, как девица вяло жестикулирует, обращаясь к бесконечному песку.
Нет, Андрейка, умирал бы ты дома. Ну что в тебе, сушеном, может быть такого тяжелого? Или это носилки садистские? Нужно отказываться от швейцарского оборудования. Хорошо им там, в прохладных Альпах.
— Стойте. Да стойте же!
За спиной каркали и каркали. Это Мариэтта. Андрей с огромным трудом оглянулся — девчонка нагнулась, тянула за шиворот и за руку повалившуюся на песок Таисию. Забавно, худосочный пупс с мочалкой на голове дергает потасканную барби-старьевщицу.
— Генка, стой. Опять повалилась.
По инерции прошагали еще шагов двадцать. Уронили носилки.
— Хорошо хоть мертвяк не обижается, — с трудом выговорил Генка.
Андрей только зубами заскрежетал — шагать в постоянном ритме было еще можно, но разворачиваться… В колене скрипело сразу несколько раскаленных шестерен.
Мимо, раскачиваясь, прошагал Алексей Валентинович. Этот не останавливался. Не помощник, просто потная одуревшая жертва обстоятельств. Ладно.
Вернулись до баб. Мариэтта злобно и, видимо, сама не замечая слез, плакала. По щекам, в корке сто раз размокшего и вновь засохшего грима, тянулись скупые капли. Девчонка дергала Таисию за костистое запястье — там уже краснели свежие царапины. Дама морщилась, но глаз не открывала. Длинный золотистый локон выпал из-под шарфа, струился по песку, похожий на столетнюю, иссохшую до прозрачной шелковистости змейку.
— Ну, взяли…
Поставили на ноги, но тетка тут же осела назад. Еще раз — хрен, ну не желает мадам вертикально стоять.
Генка грубо выругался. Никто не отреагировал, только Таисия вновь поморщилась, как будто ее очередной раз за руку дернули.
— Давай ее поставим да проведем чуть-чуть. Пусть ритм почувствует, — борясь с накатывающей безнадежностью, предложил Андрей.
Поставили, провели. Подогнула ноги, повисла бескостным мешком. Зараза. Андрей и сам не устоял, сел на песок. Генка подумал и плюхнулся рядом. Мариэтта тут же полулегла на свою торбу из кордура.
Генка поскреб облупившийся нос и сказал:
— Сергеич, мы двоих волочить не сможем.
Начальник молча смотрел на него. Понятно, двоих не осилить. Собственно, и одного, пожалуй, уже не донести. Да и выбор так себе: мумия и живая женщина. В женщине воды лишней многовато. Тяжелее она раза в три. И тащить ее абсолютно не хочется. Гуманизм очень правильная вещь, когда ты уверен, что сам в порядке. А если спасать и себя самого желания и сил не имеется? Только вы, Андрей Сергеевич, здесь старший. И еще вы из Старых. Приказ был — найти и эвакуировать Попова A. M. Прежде всего задание. Ну, еще нужно и должно члена команды до базы доставить. Хотя какой она член… совсем даже наоборот. Черт! «Изловчимся как-нибудь», как говорил один знакомый прораб, специалист по работам широкого профиля. Отличный мужик, он бы из этого швейцарского дерьма, что носилками именуются, живо что-нибудь дельное соорудил…
— Иванов, Капчага, к носилкам. Встали. Пошли.
Даже сквозь косметический абстракционизм на лице Мариэтты проступил ужас. У Генки рожа тоже вытянулась. Не ждали столь радикального решения. А у нас, в ФСПП, все по-взрослому.
— Встали, говорю. Мы никого не бросаем. В аптечке имеется тонизирующее средство. Сильнодействующее. Препарат, конечно, резковатый, но… В общем, эффект первой фазы действия вам лучше не видеть. Через пару минут Таисия Викторовна вас догонит и перегонит. Марш к носилкам, говорю!
Пошли. Не очень уверенно, но пошли. Генка на ходу пытался совладать с лямками рюкзака.
— Таисия Викторовна, у меня препарат действительно имеется. Но мне кажется, он вам не поможет. — Андрей сдвинул под рубашкой кобуру, щелкнул кнопкой. Ресницы женщины дрогнули. Чуткая, зараза. И интуиция отличная.
— Вы меня простите, — проникновенным голосом продолжил Андрей, — ФСПП организация закрытая, со своими жесткими порядками и предрассудками. Мало ли вы куда выйдете, когда отлежитесь. Вы не беспокойтесь, семью я лично извещу, все оформим…
— Так нельзя, — тихо, но отчетливо молвила женщина.
— Вы мне выбора не оставляете, — печально объяснил Андрей. — Вас, в смысле тело, эвакуируют только через три-четыре дня. Вы же понимаете, как тогда будете выглядеть. А если вы вдруг выйдете самостоятельно и куда-нибудь не туда попадете? Это работа. Мы же не в богадельне, если говорить прямо.
