— Действительно. Хорош, Манька, переживать. Насчет кладбища тоже… в голову не бери. Разговоры с мертвецами обычное дело, — заверил прямолинейный Генка. — Помню, в горах мы шли. Видим, старик сидит…
Андрею очень хотелось остановить сей не вовремя оживший поток воспоминаний, но Генка и сам заткнулся на полуслове.
— Что?
— Вроде выползают.
— Давно пора.
Ждать все равно пришлось. Во дворе усадьбы собрался народ, барин что-то вещал, должно быть, отдавал последние указания. Охлобыстина тоже топталась во дворе, перед ней суетились и кланялись две девки. Никаких подозрительных мальчиков Андрей разглядеть не мог, правда, он единственный из агентов сейчас не был вооружен оптикой.
— Нравы дворянской усадьбы, — прокомментировал Генка. — Экскурсия крайне познавательная, да еще за счет ФСПП. Вот нам повезло-то.
— Можешь свои пальцы не считать, а я за экскурсию явно переплатила, — пробурчала Мариэтта.
— Виноват. Я нынешний момент имею в виду.
— Нынешний еще ничего. Слушайте, а мне кажется, или они все за реку поглядывают?
— Ясно, поглядывают. Мы же туда убегли. Охлобыстина наши возможности не афиширует и правильно делает. Но как спокойно, сучка, держится. Между прочим, ей здесь не в учительской заседать. — Генка почесал биноклем нос. — Сдается мне, они сумерек ждут, дабы мы, то есть сербско-турецкие инсургенты, маневр не засекли. Маня, ты заметила, что на чердаке наблюдатель посажен?
— Офигеть, а я не пойму, почему они еще и вверх поглядывают.
— Так, дайте мне посмотреть, — приказал Андрей.
Мариэтта дернула губами, но смолчала, передала бинокль. Андрей мельком коснулся теплых пальцев и подумал, что девочкой для него она больше никогда не будет. Юная женщина, прожившая короткую, но совсем не безоблачную жизнь. Вдовушка. Но это абсолютно ничего не меняет. О работе нужно думать.
Двор усадьбы был виден плохо, но что происходит, и так понятно. Лошади уже утомились стоять запряженными. Большая часть дворовых разошлась. У коляски и двух возов остался барин, трое крепких мужиков, одетых по-дорожному. Госпожа Охлобыстина уселась на вынесенный из дома стул. Андрей рассматривал беглого завуча. Девятнадцатый век определенно пошел Нине Ниловне на пользу. Свежая, строгая дамочка в чудной шляпке; Андрей силился вспомнить: капотом она называется или капором? Сидит баба прямо, приглядывает за барином. Тот, сухонький, седоголовый, озабоченно прохаживается, притоптывая верховыми сапожками, то и дело вскидывает подзорную трубу, осматривает речную долину. Хм, кстати, антикварная вещица, почти пиратская.
Все как-то странно. До Москвы два шага, а здесь военное положение объявили из-за троицы босых и частично выпоротых бродяг. Ну, это влияние «Фаты» — жизнь ощутимо отдает иллюзорностью. Возможно, для барина Москва расположена куда дальше, чем для агентов ФСПП. Мир, рожденный человеческими фантазиями, да еще и причудливо преломленными сдвинутой «Фатой». Впрочем, смерть и страдания здесь так же реальны, как в «Ноле». Интересно, полностью ли осознает Охлобыстина различия между реальностями? Или ей все равно? Черт, что же с ней самой делать-то?
— Ген, как думаешь, где полицай-полицмейстер? Он конвой, случаем, не приведет?
— Полицай в арсенал поехал за новым стволом, — сказала пытающаяся умоститься на другом боку Мариэтта. — Он, кстати, не исправник, а помощник исправника. Интересно, его под суд за утерю личного оружия не отдадут? Было бы прикольно.
— Вряд ли, — пробормотал Генка. — В здешние времена ствол можно в охотничьем магазине купить. Были бы деньжата. Да и не в городе твой знакомый, Маня. Небось облаву возглавляет. Вдоль реки бегает, потеет. Собак-то в усадьбе сейчас почти не осталось. Очень ты обидела стража порядка. Слушайте, а помощник исправника — это кто? Капитан или лейтенант?
— Хрен его знает. Лишь бы баре ехали побыстрее, пока его нет, — Андрей покосился на подчиненного и неожиданно для себя ляпнул: — Капчага, ты не стынешь? Легла бы на рюкзак. Земля сырая.
Мариэтта отрицательно помотала головой и улыбнулась. Андрею моментально стало стыдно — ведь не так поняла девчонка.
— Ну слава богу, — Генка опустил бинокль. — Садятся. Я на исходную?
— Катись, — Андрей заворочался, разминая ноги, и с некоторым опозданием спросил: — Иванов, ты с кавалерией или гужевым транспортом воевал?
Генка, уже было уползший, обернулся:
— Как-то шестерых ослов с вьюками в плен взяли. Да ничего особенного. Лучше по копытным не бить — жалко. Но пугнуть — милое дело.
Андрей повертел в ладонях взрывпакеты, посмотрел вслед Генке — над кустами уже сгущался сумрак.
— Маня, не дай тебе бог вперед полезть. Сиди со своей мортирой в тылу и наблюдай. Такое у тебя боевое задание. Понятно?
— Ну, вообще абздольц, гражданин начальник. Я и малолетняя, и туповатая, да еще и слышу плохо. Я, между прочим, дисциплинированная. Почти всегда.
— Надеюсь. Курок только не взводи. Меня твоя мортира пугает не на шутку.
Мариэтта гордо глянула на трофейный «смит-вессон»:
— Девайс! Патронов бы еще.
Андрей подумал, что правильно в ФСПП не всем подряд оружие дают. Ладно, об этом позже. Коляска уже вовсю катила от усадьбы. Возы тянулись следом. Господин Белобородов, похоже, натуральную эвакуацию проводил — вон поклажи сколько. Или это дорожные припасы?
С взрывпакетом вышло как по нотам. Андрей кинул на дорогу расчетливо — грохнуло перед лошадьми. Ржание, визг и треск вломившейся в кусты коляски последовали мгновенно и были заглушены вторым взрывом — рванул заряд, брошенный Генкой перед возами. Андрей вскочил, приободренный, — поначалу казалось, что коляска опрокинулась прямо в кусты, где и засел опытный Иванов. Нет, с этим угадали. На дороге валялся оторвавшийся чемодан. Лошади на ногах устояли, оба гнедых бесились, стремясь бежать дальше, скрипела опрокинувшаяся набок и прочно застрявшая между стволами березняка коляска. Какие-то вещи, плащ… Люди где? Что-то заворочалось под кустом, Андрей рванул туда, огибая лошадей. Кучер.
— Лежать, тварь! — рявкнул Андрей.
Мужик, пытавшийся нахлобучить шапку, замер, со страхом глядя на мудреный тесак в руках человека в темном. Дальше на дороге творилось что-то непонятное — кажется, возы сцепились. Ржала лошадь, кто-то завопил:
— Караул, грабят!
Протрещала короткая, патрона в четыре, автоматная очередь, и Генка зверски проорал:
— Всем лежать! На землю! Бомбами закидаем!
В ответ закричали что-то непонятное. Андрей наконец увидел барина и Охлобыстину. Лежали под самой коляской, шевелились, путаясь в одежде и поклаже. Андрей вполсилы двинул барина ботинком в бок. Белобородов крякнул, стукнулся макушкой о сиденье, обмяк. Андрей не по-джентльменски ухватил даму за шиворот, отволок от коляски.
