— Мерзавец! Быдло! — хрипела Охлобыстина, слепо отмахиваясь руками.
Андрей схлопотал ногтями по ладони, разозлился, швырнул даму, наступил ногой на спину в дурацкой пелеринке.
— Замри, Жиловна. Цацкаться не стану. Доступно?
— Мерзавцы, это вам даром не пройдет, — беглая завуч норовила вывернуться из-под хамского ботинка.
— Товарищ майор, да рубаните ей башку разом, — посоветовал хрипловатый голос со стороны всхрапывающих лошадей. — Нет сил это шипение слушать.
Охлобыстина замерла, видимо, молодой хрипатый голос забыть не успела.
— Вы, сержант Капчага, чего от пулеметной позиции отошли? — сориентировался Андрей.
— Лошадок успокаиваю. У пулеметов Бендеровский с Паниковым остались, они коней не любят, — объяснила наглая Мариэтта.
Подошел, подталкивая кучера стволом автомата, Генка:
— Вы закончили? На ужин пора.
— Сейчас идем. — Андрей плашмя похлопал лезвием «экспедиционного» Охлобыстину по головному убору. — Нина Ниловна, эта штучка как называется?
— Капор, — прошипела Охлобыстина. — Собираетесь раздеть и обобрать до нитки? Чекистские опричники. Мужичье, возомнившее…
— Вы, Нина Ниловна, дура, — печально констатировал Андрей. — Лично я к вам вопросов больше не имею. Капчага, иди, заканчивай.
Мариэтта вышла из тени: огромный револьвер заткнут за пояс, коротенькая щегольская курточка распахнута, темные пряди прически должным образом всклокочены. Извлекла из набедренного кармана складной нож, не торопясь раскрыла. Озабоченно щупая острие, пробормотала:
— Значит, за то, что руку на мою попку подняли, — пальцы большие и указательные. За то, что слышали, как визжу, — уши обрежу. Ноздри вырвать — ну, это как положено. Да, еще веки обрежу — сильно рожа у вас тогда была довольная, Нинель Жиловна.
— Что за мерзкие шутки? — Охлобыстина села, дрожащими пальцами поправила капор. — Имейте в виду, все это незаконно. Я категорически возражаю.
Генка ухмыльнулся:
— Вы потом пожалуйтесь. В этот, как его, в синод. Или прямо государю императору.
— Сопляк! Да как ты смеешь!
Генка меланхолично передернул затвор французской трещалки:
— Маня, ты сейчас начнешь разводить бодягу с кровью и дерьмом, и мы опять на ужин опоздаем. Давай я бабку шлепну, уши обрежешь да пойдем.
— А ноздри?! — весьма искренне возмутилась Мариэтта.
Охлобыстина с ужасом перевела взгляд на Андрея:
— Как вас, майор… Прекратите. Это ни в какие рамки не…
— Не лезет, — согласился Андрей, равнодушно поигрывая «экспедиционным». — Мы пришли к вам, следуя своим должностным инструкциям, и с исключительно мирными целями. Вы нас как встретили? Экое хамство, людей при исполнении обязанностей избивать, раздевать и под замок сажать. Про издевательство над сержантом я уже не говорю. Исключительно благодаря вам группа и была переведена в боевой режим. Формальностей, как догадываетесь, стало значительно меньше. Опрашивать вас никто уже не собирается. Выбрали этот мир, здесь и будете похоронены. Советую помолиться. Здесь так заведено.
— Вы будете меня учить?! Свиньи, солдатня безумная, хамы…
Андрей скривился:
— Капчага, не тяни.
Мариэтта по-особенному улыбнулась и шагнула вперед.
Должно быть, эта улыбка и сломала Охлобыстину. Завуч придушенно завизжала и поползла к коляске.
Андрей и сам испугался. До сих пор беспокоился, как бы «смит-вессон» за поясом девчонки самопроизвольно не бабахнул. Но, увидев улыбочку, забыл обо всем. Абсолютно понятно, с кого эта плотоядная гримаска скопирована. Неужели бабы сплошь садистки? Или это все-таки игра?
— Не нужно. Не нужно! — Охлобыстина, разом постарев, рыдала и закрывала лицо. — Я вернусь. Я под суд пойду. Только не уродуйте. Это… это бесчеловечно.
— Никуда вы не вернетесь, — сказал Андрей. — Никому вы там не нужны. Подписали бы обязательство, ответили бы на наш вопросник и жили бы в этом раю навозном. А теперь…
— Я подпишу! — поклялась Охлобыстина. — Я на все готова. Только не нужно зверств. Я всегда сотрудничала с органами…
«Кололась» Нина Ниловна все-таки натужно. Особенно когда дело дошло до ее визитов в родное историческое измерение. Пришлось снова звать Мариэтту. Девица отошла от лошадей, которых чем-то подкармливала, крайне недовольная. Охлобыстина глянула в мрачную раскосую мордашку и сдалась окончательно.
«Транслятор» действительно был. То ли семилетний, то ли десятилетний придурковатый мальчишка. Приблудился он к усадьбе около двух лет назад. Кормили из милости, соображал малец туговато, но был на диво грамотен, даже писать умел. Охлобыстина, естественно, в первые дни на него внимания не обращала, до тех пор пока он не осмелился спросить, не знает ли барыня, как ему, Фильке, в свой город вернуться, к мамке. Туда, где машины. Барыня ведь сама оттуда. Охлобыстина была потрясена. По ее словам, первым ее побуждением было вернуть мальчика домой. Сама Нина Ниловна испытывала совершеннейшее удовлетворение мгновенным изменением собственной судьбы. В общем, на эксперимент она пошла исключительно ради ребенка, и если попутно завершила кое-какие собственные дела, то совершенно не собираясь причинять кому-то зло. Некоторые вольности, которые допустила сгоряча, конечно, прискорбны… К сожалению, мальчик был очень удивлен, попав в Москву. Очевидно, родом он был из иных мест. Охлобыстина пыталась его расспросить, но ребенок шел на контакт неохотно. Что вы хотите, умственно отсталый. Что-то такое ловкое и неуловимое он делать умеет, это правда, но надеяться на мальчика невозможно. При последнем возвращении привел барыню в реку. Воды по колено, все вымокло…
— Скажите-ка, барыня, а где сейчас этот хлопчик? — поинтересовался Андрей.
Окончательно стемнело. Лошади хрупали ветками, возле лошадей о чем-то тихо переговаривались Мариэтта и кучер. Генка с автоматом на коленях сидел на плетеном коробе. В роще раздавались соловьиные трели. Охлобыстина пристроилась на плаще рядом с барином, с трогательной заботливостью сжимала сухонькую ладонь Белобородова. Свободной рукой старик держался за жилет, в том месте, где предполагалось наличие сердца. Или души. С барином Андрей разговаривать не собирался. Хватало и мученических, ненавидящих взглядов обедневшего дворянина.
— Мальчик в чулане, — призналась Нина Ниловна. — Я приказала не отпускать. Ребенок не в себе, мало ли что случится.
— Понятно. Придется задать ему пару вопросов. Кстати, захватим нашего коллегу. Как он? Не скучает? Небось парным молоком отпаиваете?
Охлобыстина заметно сжалась:
— Знаете, вашего, э-э, Алексея Валентиновича в усадьбе нет. Он еще днем уехал и… Он очень торопился.
— Нина Ниловна, — укоризненно сказал Андрей. — Я же с вами как с человеком беседую. Что вы опять финтить взялись? Мы должны загостившегося коллегу забрать или нет? У нас отчетность.
